Читать книгу "Мой прекрасный негодяй - Кристина Брук"

На его лбу залегла хмурая складка. Стейна с ними не было. Маркиз предоставил другим делать всю грязную работу. Вполне в его духе. И очень жаль. Давенпорту доставило бы ни с чем не сравнимое удовольствие дать надменному маркизу пинок между ног.

Снотворное. Этого граф не предвидел. Но ему следовало бы догадаться, что когда Уэструдеры решают что-то сделать, то всегда добиваются своего. С его стороны было глупостью ослабить бдительность. Ему надо было послать их всех к чертям еще до того, как они загнали его в угол в доме Стейна накануне вечером.

Который, собственно, сейчас час? Погода не была солнечной, однако, судя по проникавшему в амбар свету, Давенпорт понял, что на дворе уже день. Он вынул часы и обнаружил на крышке вмятину. Без сомнения, еще одно последствие его стычки с Лидгейтом и Бекингемом. Оставалось надеяться, что они оба получили свою долю синяков и страдали сейчас хотя бы вполовину так, как он сам.

Он поднес часы к уху и услышал размеренное тиканье. Значит, несмотря на повреждение, они все еще шли. Часы показывали уже два часа дня. Стало быть, полдень давно миновал.

Ему нужно было подняться на ноги, однако почему-то не хотелось покидать относительный покой терпко пахнущей соломы, чтобы испытать возможности собственного тела. Хорошо еще, что кузены не швырнули его в свинарник или в корыто, из которого поили лошадей. Но было уже слишком надеяться на то, что они ждали его где-то рядом, готовые отвезти незадачливого родственника в более цивилизованное место, вроде боксерского клуба Криббса или его собственный особняк в Мейфэре.

Где же он, черт возьми?

Через минуту он встанет на ноги и выяснит это. Всего одну минуту…

Эта минута, как ему показалось, пролетела слишком быстро.

Давенпорт закрыл глаза, стиснул зубы и, несмотря на то что все его тело ныло от боли, поднялся.

Спустя примерно час Давенпорт уже ехал верхом сквозь моросящий дождик в сторону Стамфорда. Он взял на время крупного приземистого мерина у фермера, в чьем сарае он был брошен, и выяснил у него направление до ближайшей почтовой станции.

Как оказалось, кузены бросили его посреди Линкольншира, за многие мили от его усадьбы, без денег и без какого-либо средства передвижения. В том состоянии, в котором он находился – избитый, в синяках, весь покрытый кусочками соломы, – Давенпорту понадобилось все его природное высокомерие, обаяние и сила убеждения, чтобы уговорить фермера расстаться с лошадью.

Тем не менее Давенпорт твердо намеревался сдержать слово. В кармане у него еще оставалось несколько мелких монет, и он заплатит какому-нибудь конюху на постоялом дворе, чтобы тот отвел лошадь обратно на ферму.

Беглый осмотр окрестностей не обнаружил никаких признаков человека, преследовавшего его в Лондоне. Вероятно, этот парень был застигнут врасплох, когда кузены Уэструдера внезапно похитили его жертву. Если так, то какая ирония судьбы!

Однако Давенпорт не мог избавиться от подспудно терзавшего его неприятного предчувствия. За многие годы, прошедшие с тех пор, как ему пришлось исчезнуть из общества, он научился доверять собственным инстинктам.

Граф пустил лошадь легким галопом. Будь он проклят, если согласится покорно вернуться к себе в Давенпорт, преследовал ли его кто-нибудь или нет. Если он позволит кузенам распоряжаться собой сейчас, то уже не избавится от них никогда. Они не только сделают его трезвым как стеклышко, но, прежде чем он успеет опомниться, женят его на какой-нибудь туго затянутой в корсет богатой наследнице. Сама мысль о браке с благовоспитанной английской барышней вызывала у него дрожь отвращения.

Он еще не добрался до деревни, как вдруг увидел приближающуюся к нему фигурку – маленькую, в перепачканной одежде, которая понуро брела под дождем, волоча за собой пару картонных коробок. Женщина. Да, вне всякого сомнения, женщина.

Прищелкнув языком, Давенпорт осадил своего мерина, заставив его идти шагом.

– Эй! – крикнул он. – Не могу ли я вам чем-нибудь помочь, мисс?

Дождь все усиливался, покрывая каплями ее лицо, когда незнакомка подняла голову, чтобы взглянуть на него. Из-под промокшей насквозь соломенной шляпы показалось грустное прелестное личико – изящное и утонченное, как на картинках из книги сказок, изображавших фей. Пухлые, роскошные губы странным образом нарушали равновесие, словно принадлежали совсем другому человеку. Эта часть ее облика скорее наводила его на мысль о домах терпимости и греховных усладах.

Она вздрогнула, едва увидев его лицо. Давенпорт внутренне поморщился. Без сомнения, вид у него из-за синяков был самый устрашающий.

– Нет, спасибо, сэр. – Ее голос был холодным и сдержанным. Одна из тех чопорных леди, которые вызывали у него такую неприязнь.

Тем не менее, несмотря на настоятельную потребность как можно скорее попасть в Лондон, он не мог оставить даму в таком затруднительном положении.

– Позвольте мне проводить вас туда, куда вам нужно. – Давенпорт жестом указал на своего мерина. – Согласитесь, он достаточно крупный для нас двоих. Боюсь, что вы промокнете насквозь, но по крайней мере так вы доберетесь до дома быстрее.

Он улыбнулся ей, невольно задаваясь вопросом, насколько ужасно выглядел со стороны.

– Не бойтесь. Я попал… э-э-э… в небольшую переделку, но я не собираюсь причинять вам вреда.

Девушка взглянула ему прямо в глаза.

– Я знаю точно, что означают эти синяки на вашем лице. Вы напились и ввязались в какую-нибудь потасовку на кулаках. Судя по вашему виду, вам здорово досталось.

– Ну, на самом деле их было двое, – пробормотал Давенпорт после минутного замешательства. Что эта девушка могла знать о пьяных драках?

Ее пухлые губки сжались в упрямую линию.

– А теперь, если вы не возражаете, мне нужно успеть добраться до дома, пока не началась гроза.

Обогнув его, девушка с трудом продолжила путь. У Давенпорта не оставалось другого выхода, как только развернуть лошадь и последовать за ней.

– Далеко ли отсюда ваш дом? – крикнул он ей вдогонку.

Не обращая на него ни малейшего внимания, она все брела и брела вперед.

Ветер между тем усиливался, дождь бил им прямо в лицо. Давенпорт поежился. Он все еще был в своем вечернем костюме, а его кузены, будь они неладны, не оставили ему из любезности хотя бы сюртук, чтобы защититься от буйства стихии. Уже настала весна, однако хлещущий дождь пронзал холодными иголками.

Плечи девушки оставались расправленными, словно у полкового старшины на параде, пока она с видимым усилием пробиралась сквозь непогоду. Поля намокшей шляпы обвисли, коричневый пелисс[4]потемнел от влаги, тонкие пряди белокурых волос, выбившиеся из тугого пучка на затылке, змейками струились по спине.