Читать книгу "Ночные тайны королев - Жюльетта Бенцони"

Мессалина видела, как убегал Клавдий, слышала грохот дверей. Вскоре эхо неровных шагов мужа угасло в зловещей тишине. Молодой женщине стало страшно. Она уже знала, что заговорщики убили Цезонию, не пощадили даже малолетнюю Друзиллу…

Но вдруг раздались крики, а затем и здравицы:

– Да здравствует Клавдий!

– Да здравствует император!

– Слава божественному Клавдию!

Несчастного заику нашел и вытащил из укрытия преторианец, человек, который знал одно: Клавдий – брат великого, незабвенного Германика, любимца римских воинов.

Мессалина хотела быть императрицей, и потому, подойдя к растерянному мужу, она прошипела сквозь стиснутые зубы:

– Горе тебе, если ты откажешься!

Клавдий, столько выстрадавший во время правления императора-деда, потом – императора-дяди и наконец – императора-племянника, согласно кивнул. Он решил попробовать, каково оказаться на вершине власти. Впрочем, выбора у него все равно не было.

И преторианцы на плечах внесли перепуганного Клавдия в свой лагерь.

Клавдию понравилось заниматься своей империей. В помощники себе он выбрал энергичных и образованных греков-вольноотпущенников, работавших когда-то у его матери, а потом во дворце Калигулы. Были среди них Нарцисс, Паллант и Полибий, сыгравшие затем заметную роль в судьбе Мессалины.

На втором году супружества императрица родила сына Британника.

Юная мать была само очарование. Целых два года она изображала счастливую супругу, была довольна собой, ей нравилось обожание придворных…

Но однажды Мессалине вдруг все опротивело, и муж – в первую очередь. Ей были нужны новые эмоции и переживания. Она начала мечтать об утонченных развлечениях. Пока для удовлетворения ее темперамента было достаточно внимания мужчины средних лет, и она обратила взор на Аппия Силана – сенатора и искусного дипломата…

Так развернулась жестокая интрига, положившая начало разрыву между Мессалиной и ее матерью Домицией Лепидой, успевшей уже овдоветь.

Мессалина, сыграв роль свахи, устроила брак матери и Силана, но отчим не захотел смириться с бесстыдными предложениями падчерицы и однажды пожаловался жене на поведение Мессалины.

Домиция Лепида, покраснев от стыда, вынуждена была признаться:

– Мессалина хочет, чтобы я убедила тебя проводить ночи с нею…

Однако Силан, хоть и знал, что рисковал головой, не уступил домогательствам императрицы, которая, уязвленная обидным отказом, поклялась ему отомстить.

Мессалина сговорилась с Нарциссом – всемогущим секретарем Клавдия, – и они вместе составили план убийства Силана. Под предлогом покушения на императора Силана схватили и немедленно казнили, не позволив ему оправдаться.

Итак, Мессалина впервые послала на смерть человека, виновного лишь в том, что он отверг ее любовь. После этого случая она перестала видеться с матерью.

И все же убийство Силана на некоторое время нарушило покой Мессалины: ведь несчастный нравился ей, и к тому же она злоупотребила властью. Однако женщина быстро справилась с угрызениями совести. Красивая, очаровательная и бесстыдная, она решила завоевать как можно больше мужчин, но при этом предусмотрительно не отвергать и мужа.

Велико было число смельчаков, проведших кто ночь, а кто всего час в постели любвеобильной императрицы. От них требовалась немалая смелость: иметь дело с Мессалиной значило рисковать жизнью, ибо почти всех ее любовников ждала скорая смерть. Ни до, ни после в Риме не случалось стольких несварений желудка и загадочных падений в Тибр…

Но на злые языки не накинешь узду, и вскоре среди дворцовых слуг, красавцев-преторианцев и молодых патрициев поползли слухи, что миловаться с гремучей змеей безопаснее, чем с Мессалиной.

С тех пор любой, кто замечал в зеленых глазах могущественной развратницы намек на вожделение, тут же придумывал предлог, чтобы поскорее покинуть дворец: кто сказывался больным, кто ссылался на необходимость наведаться на виллу в Кампаньи, которой угрожало нашествие саранчи, кто отправлялся выполнять срочный приказ императора, кто поспешно отбывал куда-нибудь подальше – даже на Рейн… На глаза Мессалине не боялись попадаться только старики и женщины.

Лишенная радостей жизни, раздраженная, императрица злилась, не находя нового любовника, пока однажды говорливая Мирталия не поведала своей госпоже о нескольких часах счастья, которые подарил ей лодочник с Тибра. Рассказ юной гречанки подстегнул воображение Мессалины, и она без колебаний предприняла первую прогулку в Субуру.

Посещения каморки, занавешенной грязной тряпкой с дырками для подглядывания, повторялись снова и снова. Зловонная Субура, преподносившая встречи с бесчисленными мужчинами, влекла ее все сильнее. Когда Клавдий во главе своих легионов отправился покорять Британию, его супруга стала покидать дворец каждую ночь, чтобы наслаждаться ласками лодочников, гладиаторов и воров.

Мирталия, всякий раз дрожавшая от страха, считала свою госпожу безумной и приносила жертвы всем богам Олимпа, молясь, чтобы ужасный секрет никогда не раскрылся.

Но напрасно она расходовала сестерции, желая умилостивить богов: о том, чем занималась по ночам Мессалина, уже давно знал Нарцисс. И вовсе не императрица открыла ему свою тайну.

Обладавший глубокими знаниями и острым умом Нарцисс, давая дельные советы Клавдию, вскоре стал незаменимым помощником императора. Могущественный вольноотпущенник, столь искусно избавившийся от Силана (человека весьма образованного, возвышение которого могло помешать стремительной карьере самого Нарцисса), создал целую сеть соглядатаев и доносчиков. Рано или поздно до него должен был дойти слух о темпераментной Лициске, самой известной шлюхе в Субуре. Решив, что подобную особу было бы полезно использовать, Нарцисс отправил к ней переодетого слугу. Тот вернулся бледный как полотно и, обливаясь холодным потом, сообщил своему господину, что, несмотря на светлый парик и густой слой белил на лице, он узнал в Лициске Мессалину.

Новость была столь же неожиданной, сколь и бесценной. Первым делом Нарцисс позаботился о том, чтобы остаться единственным человеком, узнавшим тайну императрицы. В тот же день незадачливый слуга споткнулся и упал с лестницы, да так неудачно, что свернул себе шею, а порочащие Мессалину сведения были упрятаны в недра секретарского архива. До поры до времени, разумеется…

Но с некоторых пор Лициска все реже заглядывала в притон, а потом и вовсе перестала показываться в Субуре. Видимо, ей наскучило посещать улицу проституток…

Внизу, на арене, лежали изуродованные трупы и громко стонали раненые. Сладковатый запах свежей крови щекотал ноздри, возбуждая зрителей.

– Бей его! Кончай! – вопил Клавдий, размахивая руками.

Сидящая рядом Мессалина делала вид, что ее очень занимают бои гладиаторов. Она хлопала в ладоши, кричала и опускала вниз большой палец, требуя смерти побежденного. Но все чаще ее взгляд останавливался на соседней трибуне, где вместе с друзьями сидел молодой белокурый красавец, не спускавший глаз с арены.