Читать книгу "Праздник первого снега - Арсений Снегов"

– Ну хорошо, вот мы тут собрались… Ермилов говорит, будем делать газету… И он, типа, будет у нас главным… Так вот я и спрашиваю… – И Мишка надолго замолчал, погрузившись, очевидно, в свои мысли.

Первой не выдержала Саша Авилкина, мелкая и вертлявая, словно обезьянка, девочка из восьмого «А» класса:

– Так чего ты спрашиваешь?

– Чего спрашиваю? – вышел из транса Фрид.

– Тебе виднее! Ведь это ты спрашиваешь! – обиженно поджав губы, произнесла Авилкина.

– Вилка, да не суетись ты! – Мишку было трудно сбить с толку. – Я спрашиваю: кто, собственно, дал полномочия этому… э-э-э… Ермилову, чтобы он нами тут командовал?

– Хочешь – сам командуй! – не выдержал Матвей. – Просто я обещал Малышеву (это была фамилия Егора Андреевича), что сегодня мы придумаем название. И обсудим, каким будет первый номер.

– А, так Егор Андреевич в курсе? – поморгав длинными ресницами, произнес Мишка.

– Ты вообще, Миша, где витаешь? – Это подала голос Маша Копейко. – Матвей же сразу сказал, что это Егор попросил его быть главным! Ты что, хочешь кого-нибудь другого предложить?

– Да ничего я не хочу… – пробурчал Фрид. – Просто спросил. А вообще мне до балды: Ермилов так Ермилов…

Матвей взглянул на Машу с благодарностью: как ловко она осадила этого заносчивого Мишку Фрида!

Тут снова вступила в разговор энергичная Авилкина:

– Ну так чего, Матвей? Мы тут что, просто потусоваться собрались? Тогда я пошла: у меня на тусовки времени нет! – И Саша, решительно поднявшись, схватила свой рюкзачок.

– Никто никуда не пойдет, пока мы все не решим! – твердо произнес Матвей.

Его первоначальная растерянность прошла без следа. «Надо эту компанию сразу прибрать к рукам! Иначе потом поздно будет!» – подумал он и уселся прямо за учительский стол – туда, где сидел обычно Егор Андреевич.

– Короче. Как нам назвать нашу школьную газету? Предлагайте все по очереди!

– «Школьные вести»! – предложила Авилкина.

– Фу, как банально! Полный отстой! – скривился Мишка Фрид.

– Тогда сам предлагай! – снова поджала губы Авилкина.

– Предлагаю. Пусть газета называется «Удоды и дятлы».

– Как?! – удивленно переспросил Матвей. – «Уроды и дятлы»?

– Не «Уроды и дятлы», а «Удоды и дятлы». – Мишка свысока взглянул на Матвея. – Я, конечно, понимаю, это не для средних умов… Но могу пояснить. Все ученики вообще-то делятся на две основные категории: на «удодов» и на «дятлов». «Удод» – это такой, типа, разгильдяй. А «дятел» – это зубрила и отличник, который только и делает, что долбит, долбит гранит науки, и ничего больше вокруг не видит.

– А что? Прикольно! – улыбнулась симпатичная Лена Стасова.

– А главное – оригинально! – заявил довольный собой Фрид.

– А ты, Миша, сам-то кто? – не выдержала Авилкина. – Удод или дятел?

– Разумеется, я – типичный удод! – не без гордости ответил Мишка. – А вот ты, Вилка, натуральная дятлиха!

– Ох, врезала бы я тебе рюкзаком этим по тыкве твоей… – мечтательно произнесла Авилкина. – Но врожденная воспитанность не позволяет…

– А ну, кончайте базар! – цыкнул на ребят Матвей.

Те сразу примолкли. А Маша Копейко взглянула на Матвея так, словно увидела его впервые: внимательно и серьезно. И даже вроде бы с уважением. И от этого взгляда у Матвея гулко-гулко забилось сердце и стало щекотно где-то в животе. Кое-как собравшись с мыслями, он произнес:

– Ну хорошо. Пока оставим «удодов» как вариант. Еще будут предложения?

И поскольку все молчали, Матвей обратился к толстенькому пареньку в очках, скромно сидевшему где-то позади всех:

– Ну вот ты… Да, да, ты! Беспалов! У тебя есть какие-нибудь мысли?

– Есть… – еле слышным голосом сообщил паренек.

– Ну так давай, говори!

Покраснев и насупившись, Беспалов выдавил из себя:

– Супер!

– В каком смысле – супер? – не понял Матвей. – Это ты вообще о чем?

Беспалов еще больше покраснел и заерзал на стуле. Потом он что-то еле слышно прошептал и, отвернувшись, уставился в окно.

– Это он так предлагает газету назвать – «Супер!» – предположила Саша Авилкина.

Стеснительный толстяк Беспалов кивнул и неожиданно добавил басом:

– Вот именно! – после чего замолчал, как показалось Матвею, навсегда.

– А что? Неплохо! – заявила симпатичная Лена Стасова.

– Да уж, получше, чем «Школьные вести»! – поддержал ее Мишка Фрид.

– Лен, ну а ты что предложишь? – Это Матвей обратился к Стасовой, своей однокласснице.

– Ну я не знаю… – ответила Лена. – Может, назовем газету «Веселый калейдоскоп»?

– А может, «Веселая карусель»? Или сразу уж «Чебурашка»? – съехидничал Мишка Фрид.

Все, кроме Лены Стасовой, засмеялись, даже стеснительный Беспалов.

Матвей вздохнул. Он подумал, что решение вопроса с названием слишком уж затягивается. И тут услышал голос Маши Копейко:

– «Большая перемена»!

– Какая перемена! Проснись, подруга! – Это снова встрял Мишка Фрид. – Уроки давно закончились!

– Это такое название! – пояснила Маша. – Пусть газета называется «Большая перемена»! Еще фильм такой был, старый…

Предложение неожиданно понравилось всем. Или, может быть, ребята просто устали. Так или иначе, но вопрос с названием был решен.

Глава 5

Закрывшись после уроков в редакторской комнатке, Матвей набирал вступительную статью, с которой должен был начинаться первый номер газеты «Большая перемена». После полутора часов мучений на экране монитора возник наконец текст статьи, который Матвей теперь не без удовольствия перечитывал.

«Друг, приколись! Ты держишь в руках первый номер нашей школьной газеты. С этого дня она будет выходить еженедельно, то есть каждую пятницу в ящике возле стола охранника будут лежать свежие номера. А рядом будет другой ящик, с прорезью. В него ты сможешь опустить письмо или записку с вопросом газете. Можно также опускать стихи, рассказы, рисунки и тому подобное. Мы постараемся ответить на все вопросы и будем публиковать работы школьников, но не все, а только лучшие. До новых встреч!

Главный редактор Ермилов Матвей»

В дверь постучали. Матвей поспешил открыть. В комнату стремительно ворвалась Саша Авилкина с листком в руке:

– Вот, принесла статью, как и обещала!

Матвей взял в руки листок, исписанный таким же, как сама Авилкина, мелким и вертлявым почерком. Статья называлась «Всегда ли правы преподы?». И дальше: