Читать книгу "Талант марионетки - Надя Дрейк"

– Уверен, что определюсь буквально после нескольких репетиций. Сложно сказать заранее, – режиссер устремил задумчивый взгляд на финансового управляющего.

Тот вздохнул и повертел головой, как будто воротник был ему тесен.

– Надеюсь, что вы и в самом деле окончательно определитесь в ближайшее время, – в голосе управляющего прозвучало подобие сарказма. – Поскольку сейчас я не надеюсь услышать от вас ничего более конкретного, то перейду к самому неприятному вопросу предстоящей премьеры – к финансированию.

Дежарден откинул голову на спинку кресла и уставился в потолок. Ничего примечательного там не наблюдалось, зато созерцание белой глади помогало успокоиться и преодолеть желание сорваться с места и заняться куда более важными делами, нежели выслушивание пространных речей управляющего. Когда Морель начинал говорить о бюджете, финансовом планировании и спонсорах, режиссер всякий раз неизменно приступал к изучению кабинета, и ему казалось, что он знал уже каждую деталь. Огромный фикус у окна вымахал почти до потолка и сгибался под тяжестью глянцевитых листьев. Позади письменного стола высились застекленные книжные полки из роскошного темного дерева, и Дежарден готов был поклясться, что к книгам ни разу не прикасались. Широкий кожаный диван у противоположной стены напомнил режиссеру, что прошлой ночью он спал три часа.

– …и вам хорошо известно, что последняя премьера обошлась вам недешево. – Такое воодушевление в голосе Мореля появлялось исключительно тогда, когда он заговаривал о деньгах. – Разумеется, в этот раз нам снова придется проявить благоразумие во всем, что касается таких неизбежных расходов, как декорации и костюмы. К тому же есть еще афиши и организация премьеры, в успехе которой я не сомневаюсь. Учитывая непростое положение французской экономики, – продолжал Морель, – вряд ли мы можем ожидать сколько-нибудь весомых финансовых вливаний из такого источника, как продажа билетов. Наши расходы слишком велики, и нам всегда требуются деньги меценатов… Хотя это уже моя задача, – самоуверенно усмехнулся он. – Как бы там ни было, господа, вы можете быть спокойны за судьбу своих спектаклей, поскольку я совершенно уверен, что сумею добыть достаточно средств. Если даже господин Тиссеран смело вверяет финансирование театра в мои руки, вы вполне можете сделать то же самое.

Последовавшая пауза красноречиво говорила о том, что совещание окончено. Будь это спектакль, мсье Морель сорвал бы бурю оваций, но режиссеры просто в молчании поднялись с кресел, машинально разглаживая листочки.

– Жером, – окликнул Морель главного режиссера, – задержитесь на минуту. У меня есть еще вопрос, связанный с «Лиром».

Дежарден кивнул Буше, чтобы тот подождал его в коридоре. Он точно знал, какого рода будет этот вопрос.

* * *

Три месяца тому назад Клоди сидела на подмостках пустой сцены и смотрела в темный зал. Зрители давно ушли. Ушли и актеры, и осветители, и даже уборщики, только она одна осталась здесь, наедине с театром. Подписанный контракт с Комеди Франсез лежал у нее на коленях, и девушка не замечала, что сминает его дрожащими пальцами. Решение далось ей непросто, но управляющий театром так ее уговаривал, обещал огромные гонорары, гастроли по всей Европе, главные роли…

Клоди поднялась на неосвещенную сцену и медленно прошлась по гладким доскам. Управляющий говорил, что она талантлива, но в Театре Семи Муз ей никогда не добиться успеха, какой был у Мадлен, Софи или даже Аделин. Он говорил, что Театр Семи Муз не даст ей настоящей славы, а Рене Тиссеран просто использует ее. Клоди зажмурилась. Разговора с директором она боялась больше всего и откладывала его до последнего. Уже потом, когда она стояла перед его столом, а Тиссеран изучал ее своими разноцветными глазами, девушке хотелось умереть. Он бросил взгляд на ее заявление об уходе, а потом долго, целую вечность, смотрел прямо на актрису. Затем кивнул. Сердце Клоди трепетало в груди, точно пойманная в ладонь птица, когда она шла прочь от его кабинета. Подпись директора давала ей свободу, осталось отыграть всего несколько спектаклей и…

Она резко обернулась. Тишина сцены манила, неразборчиво нашептывала реплики из пьес, смеялась множеством голосов:

– Ты не уйдешь, Клоди!

– Ты останешься с нами!

– Мы не отпустим тебя!

– Твое место здесь, ты это знаешь…

Она зажала уши руками и попятилась. Ужас окатил ее холодной волной и стек капельками пота по спине. Театр не отпустит. Его стены сомкнутся плотным кольцом вокруг нее, утянут в глубину и задушат, и она останется здесь вместе с остальными. Навсегда.

Клоди бросилась прочь, за кулисы, оттуда в коридор, вниз по лестницам, едва не подвернув ногу, по темному холлу мимо будки консьержа, рванула на себя входную дверь и только снаружи, на ступенях, смогла отдышаться. Она попробует. Ей просто показалось. Бояться нечего.

От аромата цветов кружилась голова, но Клоди вновь зарылась в охапку нежно-розовых бутонов и глубоко вдохнула. Ее последний спектакль в этом сезоне. И в этом театре. Что ж, зато в Комеди Франсез ее ждет блестящее будущее.

Она бросила букет на столик. Воспоминаниями актриса снова и снова возвращалась к лучшим моментам сегодняшнего спектакля – она была хороша как никогда, и ее принцессу Феникс из пьесы Кальдерона точно запомнят надолго. Клоди улыбнулась, вспоминая крики «браво» и рукоплескания зрителей, которые никак не хотели отпускать свою любимицу. Да и сама сцена тоже… У девушки вдруг неприятно засосало под ложечкой. «Не хочет отпускать и не отпустит», – явилась непрошеная мысль. Актриса тряхнула светлыми кудрями, отгоняя неприятные думы. Какие глупости! Она подошла к зеркалу и склонила голову к плечу, кокетливо улыбнувшись собственному отражению. Даже после изнурительного спектакля она выглядела свежей и цветущей, а белое платье с кружевной отделкой на груди подчеркивало румянец.

Это платье Жаннет шила больше недели и переделывала несколько раз. Силуэт был простым, но об отделке этого сказать было нельзя. Каждый раз Клоди приходилось зашнуровывать четыре пары шелковых лент, стягивающих талию корсетом. Их длинные концы развевались, когда она шла или танцевала. Костюм так ладно сидел на ее фигуре, что жаль было с ним расставаться. Интересно, в Комеди Франсез ей будут шить такие же потрясающие наряды?

Клоди распутала шнуровку спереди, с боков и завела руки за спину. Какой-то узелок мешал ей, девушка бросила ленты как есть и принялась стягивать платье через голову. Как назло, оно будто не хотело расставаться со своей хозяйкой – скользкий шелк перекрутился на теле, сдавив грудную клетку. Как же здесь душно! И почему в гримерке нет окон? Еще эти цветы с тяжелым ароматом. Нужно открыть дверь в коридор, вот только стянет этот дурацкий костюм! Ткань, пропитавшаяся потом, неприятно липла к телу и отказывалась повиноваться.

Девушка резко рванула платье вверх, но оно только теснее обвилось вокруг шеи и плеч, лишая ее возможности пошевелить руками. Одна лента петлей выбилась наверх и обвилась вокруг шеи. Надо найти ножницы. Они точно есть у Жаннет. Клоди подошла к двери и свободным локтем дернула ручку – бесполезно. Когда же она успела запереть ее? И куда положила ключ?