Читать книгу "Пришельцы из холодильника - Дмитрий Емец"

Впрочем, спорить с Дискеткой и заставлять ее смывать косметику она не стала, зная, что та немедленно разрыдается, а потом будет дуться три дня.

Из всей нашей семьи Дискетка обладает самым независимым характером. Трудно даже сказать, в кого она такая уродилась. С ней не соскучишься. Каждый день от нее надо ждать очередной шалости, причем проказы никогда не повторяются, что свидетельствует о редкой изобретательности сестры.

Один раз она напустила полный звездолет жуков из конструктора, дав им задание прятаться и собирать себе подобных, и эти жуки объели на «Кашалоте» все пластмассовые детали. В другой раз, обидевшись на меня за что-то, она обмазала мое кресло суперклеем (на сиденье до сих пор остались обрывки моих штанов).

Но самую крутую штуку она отколола, когда пробралась ночью в навигаторскую, стала рассказывать главному компьютеру страшилки и так его заболтала, что испуганный Лелик спрашивал потом у папы Моржа, правда ли, что у нас на звездолете обитают красная рука и гроб на колесиках и почему они в таком случае не включены в список членов экипажа?

Завтрак продолжался. Ближе к его концу Репка внезапно вспомнила, что забыла выключить атомную печку, и, всплеснув руками, поспешно укатила из отсека. При этом она ужасно лязгала, и из нее сыпались микросхемы.

Я тоже хотел умчаться по своим делам, но Морж попросил всех остаться.

– Разговор будет серьезный! – сообщил он. – Мы должны подумать, как нам поступить с Репкой, если мы не хотим ее потерять.

5

Морж вкратце обрисовал ситуацию, которую мы и так хорошо себе представляли. Если Коробок еще хорошо держался, то корпус Репки отслужил свое и теперь разваливался на глазах. Почти каждый день у Репки то подпрыгивало давление в пневматических мышцах, то начинали скрипеть коленные суставы, то барахлила система питания, то происходила расфокусировка объективов, и она видела только то, что происходило у нее перед самым носом. К сожалению, все запасные детали на ее модель были давно израсходованы, и Морж с Коробком порой целые дни проводили в мастерской, подыскивая что-нибудь подходящее для замены.

– Я... я знаю... Самое позднее через несколько дней Репка окончательно сломается. Ее сердечник уже почти вышел из строя и держится только чудом, – в голосе у мамы слышались слезы.

– А нельзя ее подлатать? Ну, там, поставить куда-нибудь заплатку или выточить новые шестерни? – легкомысленно спросил Пельмень.

Морж укоризненно уставился на него. Я ожидал, что отец по своей привычке три часа будет собираться с мыслями, но ошибся: видимо, он уже все обдумал заранее.

– Это тебе, Пельмень, надо поставить заплатку! И знаешь куда? На рот! – раздраженно сказал Морж. – Выточить шестерни – это еще полбеды. А как быть с нейтронным усилителем или с пневматикой? А атомный сердечник? Ты его тоже выточишь?

Мы все погрузились в тягостное раздумье. Положение было тупиковым. Если атомный сердечник у Репки откажет, то сотрется вся электронная память, а для робота это означает то же самое, что смерть для человека.

Рванув с места так стремительно, что пробуксовали гусеницы, Коробок выехал на середину отсека и повернулся к нам. Его голос вибрировал и менял частоты, что у роботов передает крайнюю степень волнения.

– Выход есть! Спасти Репку можно, – сказал он.

– Как? – одновременно спросили Морж с Яичницей.

– Этого я вам пока не скажу. Мне лично этот способ совершенно не нравится. Я соглашусь пойти на него только в самом крайнем случае, – сказал Коробок.

Он включил правую гусеницу и, круто развернувшись, метнулся к люку. Не успей Лелик в последнюю секунду открыть створки, Коробок снес бы люк с пазов. Нам ничего не нужно было объяснять. Коробок прожил с Репкой бок о бок тридцать лет, был влюблен в нее и трогательно ухаживал за ней, хотя это не мешало роботам порой ворчать и обижаться друг на друга.

К сожалению, самый крайний случай, о котором говорил Коробок, наступил скорее, чем мы предполагали. На другой день утром, погнавшись за Дискеткой, которая не хотела идти завтракать (этой пятилетней дурынде взбрело в голову сесть на диету манекенщиц), Репка зацепилась гусеницей за порог. Ее старый корпус не выдержал столкновения и рассыпался на сотни мелких деталей. Не растерявшись, Яичница подхватила Репкин электронный процессор и подключила его через запасной выход к сети.

– Спокойно! Без паники! – крикнула мама дрожащим голосом, в котором-то эта паника как раз и звучала. – Где Коробок? Лелик, срочно вызови его!

– Сделано. Он уже мчится сюда! На горе стояли зайцы и выкидывали пальцы! – сообщил главный компьютер.

– Какие пальцы? Что ты несешь? – удивился папа Морж. Он всякий раз забывал, что это любимая присказка Лелика, которую компьютер, думая разрядить обстановку, произносит всегда некстати.

Коробок ворвался в отсек со стремительностью атакующего танка. Там, где затормозили его гусеницы, в покрытии пола остались две глубокие борозды. Ему понадобилось не больше двух секунд, чтобы понять, что валявшиеся на полу обломки уже никогда не собрать воедино.

– Срочно в мастерскую! Процессор Репки нужно пересадить в новый корпус! – сказал он отрывисто.

– Но у нас нет корпусов этой модели! – удивился Морж.

– Неважно, подойдет любой. Используем корпус Атланта! – сказал Коробок.

Он схватил процессор Репки и быстро покатил к мастерской. Нам же понадобилась чуть ли не минута, чтобы прийти в себя от эмоционального шока. Представить нашу хрупкую няньку в корпусе Атланта – для этого у нас попросту не хватало воображения.

Атлант – огромный боевой робот, предназначенный для обороны экипажа «Кашалота» при возникновении каких-либо непредвиденных обстоятельств, – хранился в закрытом контейнере в углу мастерской. Мы с Пельменем и тем более Дискетка никогда его не видели, потому что электронный процессор Атланта оказался бракованным и перегорел почти сразу после взлета с Земли.

Когда мы наконец оправились от удивления и примчались в мастерскую, Коробок уже распаковал контейнер и заканчивал снимать с Атланта пропитанную консервирующей смазкой бумагу.

Мы увидели, что корпус боевого робота висит на блоках, слегка раскачиваясь, словно подвешенный на ржавых цепях Кощей. Прошедшие восемнадцать лет никак не отразились на Атланте: он был как новенький. Его черная лазероотражающая броня матово поблескивала. К поясу у него были пристегнуты патронташи с молекулярными гранатами, а в середине груди виднелся небольшой закрытый люк, откуда, как я сразу догадался, при необходимости выдвигалось дуло мощного бластера. Еще по пять бластеров меньшей мощности было на каждой его руке вместо пальцев.

– Эх, жаль, я не робот! Я бы сам переселился в это тело! – восхищенно воскликнул я.

Мое услужливое воображение уже нарисовало картину, как, поблескивая броней, я захожу в наш отсек и спрашиваю у коротышки Пельменя: «Ты не помнишь, какая козявка тут недавно провела границу и оттяпала себе компьютер?»