Читать книгу "Крах мирового порядка - Юрген Граф"

Дамы и господа, я хотел бы сказать правду: в вашей стране сегодня гораздо больше свободы слова, чем в моей. В Германии такой доклад я не смог бы прочитать публично ни при каких обстоятельствах — это сразу же повлекло бы за собой судебное преследование.

Студентка: Честно говоря, нас это удивляет.

Ф. Брукнер: В ближайшее время у вас будет ещё много поводов удивляться. Удивление вызовет у вас, к примеру, статистика, которую я хотел бы вам предложить. Это данные высшей официальной организации ФРГ — Ведомства по защите Конституции, которое подчинено федеральному МВД.

Они показывают весь размах политических преследований в якобы «самом свободном в немецкой истории государстве». В них фигурируют т. н. «пропагандистские преступления», то есть, преступления по политическим мотивам, но не связанные с насилием.

С 1994 по 2004 год, т. е. за 11 лет, в ФРГ были возбуждены 117 344 судебных дела по политическим мотивам, в том числе 101 310 против «правых экстремистов», 6 807 против «левых экстремистов» и 9 227 против «иностранных экстремистов», таких, как приверженцы сепаратистской курдской партии ПКК. Эта статистика выглядит следующим образом:

Студент: Но вы сами подчеркнули, что статья 5-я немецкой Конституции гарантирует свободу слова. Как же возможны при этом политические преследования? На какие параграфы вообще опирается юстиция, когда устраивает политические процессы?

Ф. Брукнер: Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что и Конституция бывшего Советского Союза гарантировала свободу мнений. От теории до практики часто — как от неба до земли. Основой для политических процессов у нас служат, прежде всего, § 130 и 131 свода уголовных законов. Первый из них карает «натравливание народов друг на друга», второй — «разжигание ненависти». И то, и другое — очень расплывчатые понятия, и часто крайне трудно понять, за какие высказывания будут преследовать, а за какие — нет. Но факт есть факт: в ФРГ постоянно идут политические процессы, и в наших тюрьмах сидят политические заключённые.

Студент: Сколько?

Ф. Брукнер: Я не могу назвать вам точную цифру, так как официальной статистики нет, но полагаю, что несколько сот. Число ежегодно возбуждаемых политических дел не позволяет сделать вывод о числе политзаключенных, потому что, во-первых, не каждое дело доходит до суда, во-вторых, не каждый процесс заканчивается осуждением и, в-третьих, большинство обвиняемых отделывается штрафами или условным осуждением.

Студентка: Можете ли вы привести несколько конкретных примеров политических преследований в Германии?

Ф. Брукнер: Конечно. Пример первый. Газета «Франкфуртер Рундшау» 4 июля 2001 г. сообщила, что один человек за частное письмо журналисту, в котором он написал, что здоровый народ должен защищаться от «вторжения нежелательных иностранцев», был оштрафован на 21 500 марок.

Этот человек настоятельно просил журналиста не публиковать его письмо, но журналист, тем не менее, сделал это, в результате чего против автора письма сразу возбудили уголовное дело за «натравливание народов друг на друга», которое закончилось обвинением и приговором. Отметим, что этот человек не требовал изгнать из Германии вообще всех иностранцев, а выступал только против «нежелательных иностранцев», например, преступников.

Второй пример касается автора национальных немецких песен Франка Реннике и его жены Уты. Франка Реннике обвинили, в первую очередь, за его «Песню об изгнанных с родины», в которой речь шла о судьбе восточных и судетских немцев, изгнанных после Второй мировой войны с родины.

Чтобы конкретно показать вам, за что сегодня в ФРГ можно угодить под суд, я приведу вам две строчки из этой песни. Она начинается так:

Над трупом малыша мать горестно сидит;

Он, как и многие, был голодом убит.

Из тех, кто в спешке покидал родной порог,

Кто видел горе на обочинах дорог?

Через несколько строф Реннике выступает против заполонения Германии чужеродными элементами:

Как будто вымер мой родной народ,

Творит, что хочет, чужеземный сброд,

И сотрясают наши небеса

Гортанные, чужие голоса.

За эту песню Франк Реннике был приговорён к 17 месяцам тюрьмы условно; его жена Ута, которая участвовала в распространении его творчества, получила пять месяцев условно. К тому же суд конфисковал многочисленные компакт-диски и кассеты Реннике и 36 000 евро, полученных от их продажи.

Третий пример. Гораздо суровей, чем супругов Реннике, суд покарал Адриана Прейсингера, который распространял компакт-диски с так называемой музыкой «правых». В конце 2002 года земельный суд в Дрездене приговорил его к трём годам тюрьмы, причём срок не был условным.

Эти примеры дают представление о том, какими могут быть последствия нарушения требований «политкорректности». Но последовательней всего юстиция ФРГ выступает не против критиков засилия инородцев, не против авторов нежелательных песен и производителей компакт-дисков, а против т. н. «ревизионистов», которые ставят под сомнение расхожие представления о Холокосте во время Второй мировой войны.

Студентка: Но какой разумный человек может ставить под сомнение Холокост? Ведь есть неоспоримые доказательства преследования евреев в Третьем рейхе. Тот, кто отрицает эти очевидные факты, может руководствоваться только злонамеренными мотивами, чтобы снова открыть дорогу национал-социализму. Я вполне могу понять, за что в Германии преследуют таких лиц: нельзя допустить, чтобы нацизм снова поднял голову.

Ф. Брукнер: Здесь необходимо разъяснение. Ревизионисты не отрицают преследование евреев, как таковое, поскольку в данном случае речь идёт действительно об очевидном историческом факте. Ревизионисты оспаривают, в основном, три главных пункта освещения судьбы евреев в Третьем рейхе:

1) существование программы систематического уничтожения евреев,

2) существование специально созданных для убийства евреев и оснащённых газовыми камерами «лагерей уничтожения» и

3) обычно упоминаемое число евреев — жертв национал-социализма — шесть миллионов.

Студент: Но как можно всерьёз оспаривать это? Ведь всё это тысячекратно доказано!

Ф. Брукнер: Именно этот вопрос будет предметом моих следующих лекций. В данный момент я не хотел бы вдаваться в подробности аргументации ревизионистов; займёмся этим позже. Для начала я хотел бы только отметить, что преследование людей за их взгляды на вопросы истории представляет собой нарушение гарантированной немецкой Конституцией свободы слова и с логической точки зрения вообще бессмысленно. Вопросы истории должны решать историки, а не юристы. Вы согласны?

Студент: Трудно уследить за вашей мыслью. Мы просто не можем себе представить, что такое демократическое государство, как ФРГ, преследует людей за их мнения по спорным историческим моментам.