Читать книгу "Терроризм. Война без правил - Алексей Щербаков"

А почему чиновники так поступали? Дело в том, что в конце 1850-х годов российское общество было наэлектризовано слухами о предстоящем освобождении крестьян. Вообще-то считалось, что реформа готовится в страшной тайне, но на самом-то деле об этом знали все. В том числе и крестьяне. Мнения по данному вопросу были разные. Вот, видимо, кое-кто и «не мог молчать»…

Однако главными читателями «Колокола» являлись представители молодежи из так называемых разночинцев. Это была быстро растущая социальная группа. Дело-то в чем? Российская империя являлась сословным государством. Имелись: дворяне, крестьяне, купцы, мещане (городские жители), цеховые ремесленники. Плюс к этому – духовенство. В общем-то, каждый житель должен был быть «приписан» к какой-либо категории. У всех, кроме дворян, имелись те или иные права и обязанности. (Дворяне имели только права, никаких обязанностей к этому времени у них не было.)

К примеру, купцы освобождались от рекрутской повинности[3]. Но для того, чтобы записаться в купцы, требовалось «объявить капитал», то есть владеть определенной суммой. Государственные служащие, имевшие чин, начиная с самого низкого, XIV класса Табели о рангах, приписывались к еще одному сословию – «почетных граждан», которые также повинностей не несли.

Но в этой системе была одна тонкость. Среднее образование, полученное, допустим, мещанином, освобождало его от соответствующих повинностей. Если он шел на службу, то все понятно. А если не шел? Так что статус детей священников и купцов[4]2, если они не хотели идти по отцовской дороге, а подались, к примеру, в студенты, был не слишком понятен. Аналогично – детей низших и средних чиновников.

А число таких людей стремительно росло – взять тех же студентов – развитие страны требовало все больше образованных людей.

Ребята это были своеобразные. Они являлись выходцами отнюдь не из неимущих слоев – обучение в гимназии стоило дорого. С другой стороны, начитавшись книжек, они весьма скептически относились к «отцам». А почитав ещё – и к российскому государственному устройству.

Иногда разночинцев противопоставляют дворянам, что не совсем верно. В описываемое время далеко не все дворяне были помещиками. А уж тем более – богатыми помещиками. Да и, в конце-то концов – выходцы из дворянских семей (конечно, те из них, кто не поступил в кадетские корпуса) учились в тех же университетах. Просто разночинцев численно было больше. К тому же у дворян за спиной были определенные традиции. К примеру, даже анархист князь Петр Кропоткин свои «Записки революционера» начинает с того, что кратко повествует о своих предках чуть ли не с Рюрика[5]. У разночинцев ничего такого не было – поэтому радикальные идеи они воспринимали куда проще. С другой стороны, разночинцы переняли чисто дворянский комплекс – чувство вины перед народом. Этот комплекс на много лет станет очень важной чертой в мировоззрении народников.

Стоит отметить еще одну интересную вещь. Петр I, прорубив окно в Европу, стал хватать оттуда все подряд – что надо и что не очень. А точнее, он отчаянно пытался перестроить российскую жизнь по западным меркам. Кое-какие успехи в данном деле имелись, но это касалось исключительно элиты. Большинство же людей жили, как жили. В итоге в России образовались две параллельные культуры, которые существовали отдельно друг от друга. (Некоторые историки вообще считают, что в России имелись две разные нации.) У представителей «элитарной» был совершенно иной менталитет. Даже провозглашая патриотические лозунги, они ориентировались на Запад. Разночинцы проникались этой «элитарной» культурой. Иначе и быть не могло. Они ж учились в гимназиях, а потом в университетах. А ведь школа и вуз не столько дают знания, сколько приучают к определенному образу мышления. Выпускник гимназии по определению становился «барином». Пусть у него и гроша за душой не было. Именно поэтому для народников собственно народ казался чем-то малопонятным – и про него сочинялись разнообразные мифы.

* * *

В конце 1850-х годов радикальная молодежь ждала революции. В этой среде были уверены, что освобождение крестьян приведет к взрыву. Забавно, что тем же пугали Александра II «крепостники» – противники реформы. Хотя никаких оснований к этому не было. Но одним хотелось верить, другие, возможно, искренне этого боялись.

Но ничего не случилось. Освобождение крестьян прошло на удивление спокойно. Хотя их, говоря современным языком, откровенно «кинули». Условия «воли» были для крестьян крайне тяжелыми. Это аукнулось гораздо позже – в 1905 и 1917 годах. Пока что все шло хорошо и почти не больно.

Но наиболее активные народники не успокаивались. В 1861 году была создана организация «Земля и воля». Ее лидерами были Н. Г. Чернышевский и А. А. Серно-Соловьевич. Примечательно, что один из лидеров, Серно-Соловьевич, был дворянином и закончил элитный Александровский лицей.

Структура была серьезной. Ее отделения располагались в 14 городах и объединяли по разным оценкам от 2000 до 3000 человек. Что касается планов, то они были такие. На 1863 год был намечен завершающий этап реформы. Крестьяне должны были подписать так называемые уставные грамоты, определявшие размеры отведенной крестьянам земли и взимавшихся за пользование ею повинностей. Революционеры полагали – вот тут-то мужички и поймут, что их обманули. А дальше…

П. Г. Зайчневский (кстати, сын генерала) в прокламации «Молодая Россия» писал:

«Когда будет призыв “в топоры”, тогда бей императорскую партию, не жалея, как не жалеет она нас теперь, бей на площадях, если эта подлая сволочь осмелится выйти на них, бей в домах, бей в тесных переулках городов, бей на широких улицах столиц, бей по деревням и селам! Помни, что тогда, кто не с нами, тот будет против; кто против, тот наш враг, а врагов следует истреблять всеми способами».

Чернышевский не отставал, выпустив прокламацию «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон». В ней он пытается писать народным языком. В документе, кратко проанализировав общественно-политическую обстановку, автор призывает крестьян к восстанию:

«А кроме того, ружьями запасайтесь, кто может, да всяким оружием.

Так вот оно какое дело: надо мужикам всем промеж себя согласье иметь, чтобы заодно быть, когда пора будет. А покуда пора не

пришла, надо силу беречь, себя напрасно в беду не вводить, значит спокойствие сохранять и виду никакого не показывать. В пословице говорится, что один в поле не воин. Что толку-то, ежели в одном селе булгу поднять, когда в других селах готовности еще нет? Это значит только дело портить да себя губить.