Читать книгу "Казнить Шарпея - Максим Теплый"

Мальчика взяли сначала на время. А когда через год он стал называть Игнатова папой, Нина отправилась в Псков, привезла все Сашины документы и вырванный из ученической тетради лист, на котором неровным почерком Сашиной мамаши излагалось согласие на воспитание ребенка в семье Игнатовых. Юридической силы бумага не имела, но Нина посчитала, что так будет спокойнее.

По прошествии времени о псковском периоде жизни Саши и вовсе стали забывать. Отец так и не объявился, мать, по слухам, уехала с очередным сожителем в неизвестном направлении, а старики считали за благо, что мальчик попал в хорошие руки.

В начале 70-х Дмитрия Игнатова перевели в Москву. В звании подполковника он стал самым молодым помощником Председателя КГБ Юлия Андропова. Андропов высоко ценил выдающиеся аналитические способности молодого офицера. Откуда взялся этот дар, не мог объяснить и сам Дмитрий. Жизнь в детдоме, потом учеба в Нахимовском училище и военная служба с восемнадцати лет закаляли характер, но интеллектуальных способностей не развивали. Но Дима всегда очень много читал. Его настольными книгами были труды отца по теории и практике военно-морского дела. В семнадцать лет он на спор осилил в подлиннике «Теорию чистого разума» Иммануила Канта. Способность высыпаться за четыре часа удлиняла его рабочий день ровно на то время, которое было украдено у сна. И Дмитрий всегда распоряжался этой добавкой с толком: выучился приемам скорочтения, самостоятельно изучал иностранные языки, овладевал науками, не имевшими прямого отношения к его профессии, – логикой, психологией, психиатрией. Он годами тренировал память, заучивая наизусть тысячи поэтических строк, комбинации не связанных между собой чисел.

Первая часовая беседа с новым помощником убедила Андропова в том, что он имеет дело с неординарным человеком – фундаментально образованным, но одновременно умеющим свободно мыслить, обладавшим самостоятельным взглядом на мир и способностью не пасовать перед любыми авторитетами.

Речь как-то, в частности, зашла о Ленине, и молодой подполковник, ничуть не смущаясь Андропова, сформулировал свое понимание ленинизма. По мнению Игнатова, последний представлял собой приспособление отдельных постулатов учения Маркса к решению практических задач, стоявших перед большевиками.

Андропов обомлел от такой крамолы и спросил:

– А как же быть с тезисом, что это творческое развитие марксизма в новых исторических условиях?

– Тогда уж это, скорее, тотальная ревизия марксизма! – смело заявил Игнатов. – Там от Маркса только рожки да ножки остались!

Андропов счел за благо свернуть опасную дискуссию, но смелость и подготовленность парня оценил по достоинству.

Игнатов курировал спецоперации за рубежом. Вскоре к его мнению стали прислушиваться и маститые специалисты, поскольку предложения, которые он готовил для Председателя, в итоге и оказывались принятыми в качестве окончательного решения.

Его фантазия была феерической. Логика и расчет – безупречными. Если того требовали обстоятельства, он был способен выдвигать жесткие и даже жестокие решения. Результат был для него превыше всего, но вовсе не в силу беспринципности и цинизма, а, скорее, наоборот – по причине непоколебимой уверенности в правоте своего дела, которому Игнатов служил истово, преданно и честно.

Дмитрию Матвеевичу поручались самые сложные и деликатные задания. Чекистская молва приписывала ему подготовку и проведение одной из самых изящных операций в истории спецслужб. Не кто иной, как американский Президент Ричард Никсон, обратился по секретным каналам к чилийскому диктатору Пиночету с просьбой освободить из тюремного заключения примадонну столичного театра – известную светскую львицу, арестованную по обвинению в связях с антипиночетовским подпольем.

Даму освободили и выдворили в Штаты. Она с триумфом объявилась на берегах Гудзона и в течение года была широко востребована американской демократической общественностью и журналистской братией, а также политическим истеблишментом. Из соображений политкорректности ее ввели в неформальный круг общения в среде высших чинов Госдепартамента. Она была вхожа в дом министра обороны и пользовалась особой благосклонностью самого Генри Киссинджера[3]. Ходили даже слухи об их романе.

Вскоре, обеспокоенные постоянной утечкой важнейшей информации о ракетном потенциале США, специалисты из ЦРУ начали тотальную негласную проверку личных контактов руководства Госдепартамента и членов конгресса. Именно в это время экс-певица трагически погибла в ужасной автокатастрофе: автомобиль, которым она управляла, сорвался на крутом серпантине в пропасть и затонул. Тела погибших – а в такой аварии должны были погибнуть все члены семьи – найдены не были. О трагедии написали все серьезные западные газеты. Кадры о том, как из воды достают искореженный автомобиль, обошли многочисленные новостные программы.

А спустя некоторое время в разведцентре, в московском районе Ясенево, преподавала слушателям трудную науку нелегальной работы за рубежом милая женщина средних лет, мать двоих взрослых детей, которые до своего появления в Москве даже не подозревали, что им предстоит с нуля осваивать язык, который был им родным по крови и абсолютно чужим по жизни...

Юлий Андропов принципиально не имел среди подчиненных любимчиков. Он считал это вредным для дела. Но даже он не мог скрыть симпатий к своему молодому помощнику. Только одно омрачало их служебную идиллию: Андропов почти брезгливо относился к многочасовым тренировкам Игнатова в спортзале. Чем рельефнее становилась мускулатура подполковника Игнатова, тем больше мрачнел Андропов, который сам был человеком болезненным и физически не тренированным.

Он искренне считал, что развивать надо в первую очередь то, что от Бога и мамы с папой дано человеку в качестве его природного дара. В случае с Игнатовым это были его аналитический ум, цепкая память и талант постановщика захватывающих спектаклей, влиявших на ход истории.

Порой, не желая сдерживать копившееся раздражение, Председатель КГБ подчеркнуто вежливо говорил Игнатову:

– Дмитрий Матвеевич! Уверяю, вам не придется в вашей чекистской работе одолевать противника в рукопашной. От того, что вы таскаете штангу в двести килограммов и разбиваете кулаком кирпичи, проку никакого! Будьте любезны, отмените сегодня вечернюю тренировку и подготовьте мне назавтра к обеду записку о возможных вариантах развития событий в Уганде в ближайшие три месяца. Кстати, это правда, что вы можете поднять штангу в двести килограммов?

– В упражнении «толчок», Юлий Владимирович!

– Толчок? – Андропов нахмурился. – Слово-то какое! Давайте сегодня вечером обойдемся без толчка! Жду вас завтра к четырнадцати...

Игнатов на шефа не обижался и не в ущерб службе выкраивал время для истязаний собственного тела, которым с годами стал владеть столь виртуозно, что при случае демонстрировал свои выдающиеся способности коллегам. Он ловил ногой подброшенную в воздух двухпудовую гирю, исполнял на кольцах «крест Азаряна». Причем, удерживая тело на расставленных в сторону руках, он медленно поднимал вытянутые ноги – вначале до прямого угла, а затем до касания лба.