Читать книгу "Очень женская проза - Виктория Беляева"

– Надька, у нас ворона цыпленочка унесла, папа им сделал домик из сетки, они там теперь сегда жить будут, побежали скорей!..

И мы пошли смотреть цыплячий домик.

Неделю я протомилась в ожидании. Прислушивалась к урчанию редких машин в переулке, на рынке вела себя откровенной дурочкой, вздрагивая каждый раз, когда кто-то казался мне похожим на Сергея. Он появился лишь в воскресенье к концу дня. Закивал, заулыбался издали, терпеливо ждал, пока я соберу пустые лоточки, весы, отмою руки. Забрал сумку, и мы пошли к машине.

В этот раз он показался старше и мужественнее, что ли. Ему очень шел загар.

– На югах жарились? – завистливо спросила я.

– На даче, какие там юга.

И я заметила, что он тоже рад этой встрече.

Сергей предложил съездить на озеро. Я колебалась: с одной стороны, меня ждали дома, с другой – очень хотелось искупаться. И не зря же так мягко и восхитительно толкнулось вдруг сердце, нельзя было упускать этот день.

Сергей остановился в отдалении, чтобы не вызывать лишних вопросов у матери. Я поковыляла к дому, стараясь по возможности выглядеть усталой, однако мать встретила меня подозрительным взглядом.

– Чего сияешь?

– День удачный. Все продала.

– На то и воскресенье. Есть будешь?

В доме шла стирка. Пол в сенцах был залит водой, зверем гудела машина.

– Возьму бутербродов. Я ненадолго. Встретила ребят с курса, едем на озеро.

– На ночь глядя?

– Ничего не на ночь, – кричала я уже с кухни, нарезая колбасу. – А где Катька-то?

– Дома она, дома. Получила как следует, вот и сидит дуется. Да ты пока до озера того доберешься, темно будет. А оттуда как?

– Если что, у Лариски заночую, – нашлась я. – Она на той стороне живет. Что мне теперь, с этим базаром, все лето дома торчать?

Катька сидела у окна с книжкой и смотрела сиротой. Я прикрыла за собой дверь.

– За что влетело-то?

Она страдальчески свела брови.

– Посуду не помыла. Да я, блин, вымыла бы потом, а мама даже слушать не стала – ка-а-ак даст!

– Ну и сделала бы сразу. – Я рылась в шкафу.

– Ага, сразу… По телику мультики, а она говорит… Ты что ищешь? Ты куда?

– В гости.

– Ага, в гости… А купальник зачем? Ты на озеро? Надь, я с тобой хочу, Надь, возьми!

– Отстань!

У Катьки сразу выпятились губы и слезы брызнули, как у рыжего клоуна – фонтанчиками.

– Поной еще у меня! – рявкнула я и хлопнула дверью.

– Надь, – кричала мать вдогонку, – ты правда заночуй лучше у Лариски, не езди поздно-то…

– Хорошо, хорошо…

Выйдя из дома, я обомлела. В конце проулка у машины стоял Сергей и курил. Рядом стоял и курил отец, с видом знатока оглядывая «жигуленок», – стоило отцу принять хоть стопочку, он становился невероятно общительным.

– Па! – издали закричала я и замахала руками. – Па, иди сюда!

Но отец только радостно замахал в ответ. Делать было нечего, я подошла.

– Тебя мама зовет, иди домой.

– Это ваша дочь? – вежливо спросил Сергей.

– Старшая моя, Надежда. Моя надежда! – гордо объявил отец и прижал к себе.

От него действительно пахло спиртным. Сергей, умница, понимающе кивнул.

– Очень приятно. Дядя Сережа.

Я тоже кивнула и, спровадив наконец отца, потрусила на остановку. По дороге меня подобрал Сергей.

– Конспираторша… – Он мягко улыбнулся. – А ведь мы с вашим отцом, наверное, ровесники.

Мне бы никогда не пришло в голову сравнивать Сергея с отцом. Отец – он совсем другой. Он домашний, усталый, он пахнет потом, бензином и «Беломором». От Сергея веяло хорошим одеколоном, в кармане рубашки торчала пачка «Мальборо» – «Veni. Vidi. Vici». И машину он вел по-другому – руки легко лежали на руле. Отец, несмотря на многолетний опыт, за рулем собирался в комок, нервничал, баранку ворочал так, словно сдвигал с места мельничный жернов. Мы помолчали немного.

– А вы расстроены, Надя, – заметил Сергей.

– Дома нехорошо вышло. Обидела сестру. – Я вспомнила Катькины фонтанчики и вздохнула: – Ее и так наказали, а тут еще я…

Он сбавил скорость.

– Если нет настроения, я могу отвезти вас обратно. Решайте.

– Ну вот еще, – встряхнулась я. – В кои веки из дома выбралась. Нет уж, едем на озеро!

Пока добрались, действительно стало смеркаться. Отдыхающие схлынули, осталось только несколько романтически настроенных парочек. Однако Сергей свернул мимо пляжа, по грунтовой дороге, скрытой от берега почти настоящими дикими зарослями. Я взволновалась.

– Надя, – поглядел он укоризненно. – Я был уверен, что вы ничего не боитесь. Не разрушайте образ!

Дорога петляла и вела все дальше от берега.

– Незачем месить грязь на пляже, – объяснил Сергей. – Это, слава Богу, не единственный водоем.

И действительно, еще раз круто свернув вправо, машина с ревом преодолела пригорок и оказалась перед узкой отмелью, поросшей камышом. За ней в темной густой воде потухало солнце.

– Сказка!

Мы сбежали по крутой, едва приметной тропинке. Я разулась. Земля холодила ноги, но вода была теплой.

– Не ходите сюда! – Я подосадовала, что не догадалась надеть купальник дома. Можно было бы ненавязчиво и соблазнительно раздеться у него на глазах, а не прятаться по колючим кустам, путаясь в застежках и завязках.

– Я не предупредил, там глубоко. Вы плавать-то умеете? – кричал Сергей, но я уже плыла, постанывая от удовольствия. Вода, парная сверху, внизу оказалась холодноватой.

– А ближе к середине – холодный ключ. Судорог не боитесь?

Стоя на берегу, он пробовал ногой воду. Даже в наступающих сумерках было видно, какой он смуглый. Ничего себе фигурка.

– Я-то не боюсь. А вы?

– А я боюсь только русалок, но их тут нет. Во всяком случае, не было до нашего появления.

Он шумно нырнул и, фыркая, брызгаясь, стал сильно и резко выгребать в мою сторону.

– Будете умницей, я покажу вам, где растут кувшинки.

Но я уже увидела их.

Мы подплыли к невысокому обрыву, с которого, почти параллельно воде, склонялись деревья, и остановились передохнуть, ухватившись за ветви. Бурый листок, плававший в воде, прилип к моему плечу, Сергей осторожно снял его. Кувшинки уже закрылись на ночь и стали похожи на пузатые шкатулочки.

– Или на фонарики, – добавил Сергей.

Мы все равно нарвали их – какая разница, утром все равно раскроются, если не завянут, конечно. Его мокрые волосы торчали колючками, как у ежа. Мы вылезли, и он расстелил на траве покрывало, подал полотенце.