Читать книгу "Счастье Аманды-Джейн - Элисон Келли"

Эта отвратительная слащавость стала решающим ударом для желудка Аманды-Джейн. Зажимая рот рукой, она метнулась к ванной. Господи, когда же это кончится? Вот уже недели две она проводила в обнимку с унитазом.

Реб вспоминал разговор на стоянке. «Моему доктору нужны сведения о наследственных заболеваниях… Когда соберешь информацию, можешь переслать ее по почте… Это все».

– Черта с два! – сквозь зубы процедил он, пнув ногой пустую пивную бутылку. – Если уж меня назвали отцом ребенка, то мой вклад в его будущее не ограничится медицинской справкой. Можете быть в этом уверены, мисс Воган.

Реб еще не знал, что он скажет Аманде-Джейн, когда завтра придет в ее дом. Но одно он знал наверняка: новый год для нее начнется не так, как она планировала. Сегодня он был слишком взволнован, чтобы во всем разобраться. Но он не доставит ей удовольствия думать, что она уже установила правила игры. Завтра он появится на пороге ее дома и добавит парочку пунктов от себя.

– Эй, Реб! О чем это ты вдруг задумался?

Реб отвел взгляд от чернильно—синего неба. Передним стояла Дэбби – невысокая блондинка в обрезанных джинсах и рваных кроссовках. Она была похожа скорее на старшеклассницу, чем на мать его двухлетней крестницы. Но тот, кто вглядывался в ее глаза, находил там страшную усталость, хотя, насколько Ребу было известно, ей было всего двадцать один год. Дэб была полной противоположностью Аманды-Джейн. Она, как и многие друзья Реба, сбежала из дома. Год провела в колонии для несовершеннолетних, потом примкнула к группе байкеров. Наконец ей «повезло». Приятель-неудачник в пабе проиграл девицу в карты. Так она попала к Ребу, который дал ей работу в гараже и предложил переехать в Воганслэндинг.

Реб дал Дэбби шанс, а его друг Ганна подарил ей свое сердце. Мужчинам тоже свойственна жалость.

– Почему ты сидишь здесь, вместо того чтобы находиться на вечеринке у Ганны? – спросила она, приветливо улыбаясь.

– Обдумываю планы на будущий год.

– Погоди, сейчас угадаю. Ты бросаешь курить? Я лично твердо решила завязать с этим, не хочу подавать дочери дурной пример.

– Удачи! Может, смогу и я, – без особого энтузиазма отозвался Реб. Но максимум, на что он был способен, – перейти на сигареты с пониженным содержанием никотина.

– Кстати, – прервала его размышления Дэбби, – я слышала, что Саванна опять улизнула от тебя.

Реб нахмурился. Его пятнадцатилетняя кузина может радоваться, если он не свернет ей шею при первой возможности.

– У нас с ней возникли разногласия по поводу вечеринки, на которую она сегодня собиралась, – сказал он. – Как обычно, заперлась в своей комнате. Пока я разговаривал с Аман… э… с клиентом, – быстро поправился Реб, – она смылась. Хватился ее только час спустя, когда закончил с машиной миссис Келли.

– Смылась? Ты имеешь в виду, что она сбежала из дома?

– Нет, что ты! – добавил он, заметив беспокойство Дэб. – Она взяла только то, что нужно на один вечер. Она оставила записку: «Ушла на вечеринку. Не ждите». Когда вернется, всыплю как следует.

– Не надо, – смягчилась Дэбби. – Разве ты не поступал так, когда тебе было пятнадцать?

В том-то и дело, что у Реба была другая ситуация. Изворачиваться и выпрашивать разрешения на «отгул» просто не было необходимости, ведь его отец предоставил ему полную самостоятельность. В смысле не следил за ним. Мальчик даже не ходил в школу. Когда отец умер, Реб переехал к дяде. Дочь Билла, Саванна, была большой проблемой, поэтому заботу о ней дядя предпочел переложить на плечи Реба.

– Не будем о Саванне, – пробурчал он. – У меня и без ее фокусов проблем хватает.

– Проблем? – Две морщинки появились на лбу Дэбби. – С работой?

– Нет, слава Богу. Хоть она не приносит беспокойства.

Реба прервали громкие звуки музыки. Дэбби выругалась.

– Я же говорила Ганне не подсоединять еще два усилителя. Не хватало нам тут еще полиции.

– Думаю, тебе не стоит волноваться, что мы побеспокоим кого-то ночью. Во-первых, сегодня Новый год, во-вторых, здесь ни одного дома па несколько миль вокруг.

– Надеюсь, ты прав, – грустно улыбнулась она. – А теперь пойдем. Новый год уже на носу, а мы с тобой, пожалуй, слишком трезвые, чтобы его встретить.

Когда Аманда-Джейн проснулась, было темно. Ей хотелось есть. Она взглянула на часы и улыбнулась – до Нового года оставалось десять минут. Дома наверняка нет никого из прислуги. Но самое главное – Патриции. Вот проклятие Золушки! Ни у кого из знакомых нет таких проблем.

Когда отец женился во второй раз, Аманда-Джейн была еще очень молода. Два года она прожила без матери, и ей хотелось верить – теперь жизнь изменится к лучшему. Однако еще до того, как семья отметила первую годовщину нового брака, стало ясно, что этим надеждам не суждено сбыться. Патриция вела ожесточенную борьбу за внимание к себе отца Аманды-Джейн. Мачехе всегда удавалось выставить падчерицу не в лучшем свете. Отец так и не понял, какой одинокой и брошенной чувствовала себя его дочь. Когда родился Джошуа, стало только хуже.

Аманде-Джейн редко удавалось на выходные приезжать домой из интерната, но даже тогда Патриция заставляла ее чувствовать себя здесь неуютно. Когда девушке исполнилось восемнадцать, она переехала в Сидней. В Воганслэндинге появлялась с короткими визитами, чтобы навестить отца. Когда он умер, приехала узнать его последнее распоряжение. Как выяснилось, в день своего тридцатилетия она должна была стать полноправной владелицей дома. Спасибо прадеду, который настоял, чтобы вилла переходила во владение старшего ребенка вне зависимости от его пола. И хотя доходы от процветающего, существующего уже больше века конного завода Воганов делились пополам между ней и Джошуа, Аманда-Джейн была единственной наследницей фамильного имения. Если бы не условие отца, она уже сейчас переселила бы Патрицию в коттедж. Мачехе пришлось бы «ютится» в резиденции всего с четырьмя спальнями вместо того, чтобы здесь изображать из себя великосветскую даму. Быть может, кому—то попытка заставить Патрицию переехать в другой дом показалась бы подлой, по Аманда-Джейн не испытывала ни малейшего стыда по поводу своих намерений. Ведь в свое время мачеха без всяких угрызений совести отправила десятилетнюю девочку в школу-интернат, как впоследствии признался отец.

– Согласен, это было эгоистично с нашей стороны, – сказал он за день до отъезда Аманды-Джейн в Сидней. – Но Патриция два года проучилась в университете, и я подумал, что в таких вещах она разбирается лучше меня. В конце концов, ты сама будешь благодарна ей за это.

Интересно, какие аргументы Патриция использовала, чтобы убедить мужа в том, что она эксперт в области образования? Должно быть, срок их годности истек, когда пришло время позаботиться об образовании ее сына. Он отправился в интернат только в этом году. При этом Патриция явно не собиралась отправлять Джошуа после каникул обратно в интернат. Она подарила сыну «феррари», как только он получил права. Аманда-Джейн пыталась выяснить, зачем Джошуа сейчас машина, если он может приезжать из интерната на выходные домой только раз в месяц. Но все это ни к чему не привело.