Читать книгу "Приют одинокого слона, или Чешские каникулы - Татьяна Рябинина"

Первой реакцией Вадима было выругаться и выкинуть факс в корзину. Он сделал и то, и другое, но призадумался. Вообще-то, по большому счету, задумки эти не мешало бы отправить туда же, вслед за факсом, однако почему-то не получалось. Было ли дело в том, что на халяву и хлорка - творог, или же в чем другом, но нет-нет, да и выплывала на поверхность радужным пузырем мыслишка: а может?.. И это было странно и неприятно, потому что никаких дел с Генкой Вадим больше иметь не хотел. Категорически.

Разозлившись на себя, он набрал рабочий номер жены Оксаны, но к телефону никто не подходил. Часы показывали половину второго, наверно, ушла на обед. Пора бы и самому подкрепиться, тем более, что и позавтракать не успел. Словно услышав его мысли, в дверь поскреблась Верочка.

- Вадик, мы обедать. Ты идешь?

- Как обычно?

- Да.

- Тогда закажите мне греческий салат и киевскую. Я сейчас приду.

Он попытался еще раз дозвониться до Ксаны, как будто вопрос требовал немедленного решения, но в трубке по-прежнему раздавались длинные гудки. Закрыв кабинет, Вадим вышел на Лиговский проспект и направился к ближайшему кафе.

Небо хмурилось, низкие тучи набрякли снегом, а то и дождем. “Тучи пучит!” - усмехнулся он.

Спустившись по стертым ступенькам, Вадим оказался в полуподвальчике, где когда-то размещался “стол заказов”. С тех времен остался “мраморный” пол и лепные панно на стенах. Несмотря на убогость обстановки, кормили здесь вполне пристойно, а цены, хоть и не “смешные”, были все же не очень страшными.

За угловым столиком, на их обычным месте, сидели Вера и Леша Хитонен, его коллеги по адвокатской конторе. Нельзя сказать, что они втроем были такими уж друзьями, скорее просто подходили друг другу по возрасту: Вадиму исполнилось тридцать, Леше - двадцать семь, а Вере - двадцать пять - и поэтому держались вместе. Остальные их адвокаты были как на подбор предпенсионного возраста.

- Вадька, плюнь ты на эту заразу, - тарахтела Верочка, ковыряясь в салате. - Это дело в принципе невозможно было выиграть. Полная безнадега. Пусть будет рада, если саму не посадят за мошенничество.

Вадим не ответил. “Это дело” совсем не было таким безнадежным, как говорила Вера. Она просто-напросто хотела его утешить. “Это дело” наоборот казалось настолько надежным, что они с Ксюшей уже мысленно истратили гонорар. Разумеется, на каникулы. Контора закрывалась двадцать четвертого декабря - и вплоть до самого старого Нового года. Оксане удалось выбить две недели отпуска еще за позапрошлый год. Кое-что у них было отложено, а с учетом щедрого вливания можно было поехать в Швейцарию. Ксюша давно об этом мечтала, да и он сам был не прочь встретить двухтысячный год в баре деревянной гостиницы с кружкой горячего пунша.

К последнему на этот год своему слушанью он подготовился от и до. Сомнений в успехе не было. Договор между двумя торговыми фирмами с юридической точки зрения был составлен неграмотно, и многомиллионная сделку должны были признать ничтожной. Но уже на суде адвокат ответчика вытащил на свет божий факты, которые истица то ли скрыла, то ли не сочла нужным ставить о них в известность адвоката. А в результате осталась при своих, да еще и с оплатой издержек. Ответчик выдвинул встречный иск, подавать кассационную жалобу не имело смысла.

В общем, клиентка заплатила конторе символическую сумму, из которой Вадиму не досталось ни копейки. Он работал “на победу”, за что получал солидное вознаграждение, в противном случае - голый оклад, на который жить можно было только голым.

О Швейцарии следовало забыть. Выбранный тур стоил недешево. Тех денег, которые были отложены, хватало, в лучшем случае, на визы и билеты. Может, срочно выбрать что-нибудь попроще, подешевле? Но от разочарования казалось, что все остальное - просто гадость. Мало того, сегодня утром его вызвал босс и намекнул, что времена на дворе непростые и поэтому перейти из наемных служащих в компаньоны ему, Вадиму, вряд ли удастся. Вот если бы он внес хотя бы тысяч тридцать долларов… Нужно расширяться, подыскивать новое помещение. “Подумай, Вадим Аркадьевич, до конца каникул. Я бы, конечно, предпочел тебя, но если нет, придется говорить с Гонтаренко”.

Вот так! А что было год назад? “Вадик, нам так необходимы специалисты твоего профиля. Что тебе эта частная практика! Пока ты еще себе имя сделаешь. А у нас имя уже есть. Через годик станешь моим компаньоном, пай потом выплатишь, постепенно”. Жирная сволочь! Мопс несчастный!

От злости Вадим с такой силой вонзил нож в киевскую котлету, что масло струей брызнуло на брюки. Один к одному! Верочка высыпала на Вадима половину солонки и, чтобы отвлечь его от опасной темы, заговорила об отдыхе. Отвлекла, называется!

Перспектива доложить жене о том, что его честолюбивые планы по поводу компаньонства можно списать в утиль, была не из приятных. Год назад она отговаривала его как могла. Но Владислав Иванович, хозяин конторы, был давним приятелем отца, и отказать ему показалось неудобным. Получать Вадим сразу стал меньше, но мысли о грядущем приятно согревали. И все-таки это было не самым страшным. Здесь он хотя бы ничего не терял, кроме радужных надежд. А вот каникулы… Они с Ксюшей с самого медового месяца не были вместе нигде дальше дачи на Карельском перешейке. Она очень хотела куда-нибудь поехать, отдохнуть вдвоем. Это помогло бы укрепить их едва не рухнувший брак.

Весной Вадим скоропостижно влюбился. Это было форменное безумие, которое хоть раз в жизни, да случается с каждым. К несчастью, Вадима оно настигло в самый неподходящий момент. Он был уже три года женат, жену обожал, жили они душа в душу, думали о детях. И тут вдруг извольте радоваться, Нина.

Она была его клиенткой. Дело в суде Вадим выиграл, победу отметили в кафе и… понеслась душа в рай. Или, скорее, в ад. То, что он испытывал к Нине, было самой настоящей болезнью.

Однако пару месяцев спустя Оксана вернулась домой на два часа раньше обычного и застукала мужа, что называется, на месте преступления. На следующий день она подала на развод и начала заниматься разменом квартиры: другого жилья ни у одного из них не было.

У Вадима тут же все страсти-мордасти как рукой сняло. Но на его попытки помириться жена отвечала презрительным молчанием. Через неделю ему в контору позвонили и сказали, что у Оксаны выкидыш и ее отвезли в больницу. Только тогда он узнал, что жена ждала ребенка.

Вадим был в отчаянье. Чувство вины изгрызло до такой степени, что он был близок к самоубийству. Видя это, Оксана смягчилась и сделала шаг навстречу. В горячке это великодушие совершенно его убило, и как знать, каких глупостей он смог бы натворить, если бы не застал жену на кухне горько плачущей.

Те женщины, которые льют слезы двадцать раз на дню по пустякам, не сознают, что, имея на вооружении нечто вроде бубонной чумы, каждодневно делают близким от нее прививки. Надо ли удивляться, что их разливанные моря вызывают лишь раздражение. Но Оксана, которая, будучи мягкой и сентиментальной, могла плакать над телесериалом или попавшим под машину ежиком, ни разу при Вадиме не плакала “по себе”. Неожиданно эта картина дала ему силы подняться над собой, поставить Ксюшину обиду и боль выше своих угрызений и подумать, что он может сделать для нее.