Читать книгу "Я стою миллионы - Марина Серова"

Дроздов покупает недвижимость за границей и часть ее стоимости оплачивает наличкой, уходя от налогообложения.

Джон Горбински практически не интересовался деятельностью Эрика в сфере картинного бизнеса, и кроме того, что свои дела Эрик вел с Ридли Торнтоном, он ничего определенного сказать не может.

Анализируя исходные данные и задаваясь старым как мир вопросом: кому выгодно убийство, я была склонна сделать предположение, что в смерти Эрика могли быть заинтересованы все названные господа. Чтобы сделать определенные выводы, придется прозондировать всех, начиная с Дроздова, потому что он обитает в Тарасове.

Я шла по пустынным тротуарам, навстречу мне время от времени попадались влюбленные парочки, которые боязливо жались по углам, обтирая спинами пыльные стены, кое-где весьма густо покрытые непристойными граффити.

Весна, что называется, ударяла по мозгам не хуже «Советского шампанского». Может, и не шампанское ударило в голову шедшему прямо на меня довольно высокому и плечистому парню в турецком джемпере и тренировочных штанах с лампасами, но он приблизился ко мне вплотную, обдав прогоркло-кислым жаром своего дыхания, и, несвоевременно икнув, без всякого стеснения, с бесцеремонной фамильярностью громко предложил:

— Красавица, бухнуть со мной не хочешь?

Я, занятая своими мыслями, просто слегка отстранила его, освобождая дорогу, в глубине души надеясь, что он тут же забудет о своем предложении и проследует мимо, но он поймал мою руку и с силой притянул к себе.

— Пойдем, бабки есть, че ты дергаешься?

У меня было не боевое настроение, после всего пережитого за сегодняшний день я чувствовала себя подавленной и уставшей, хотя мои размышления, не буду этого отрицать, несколько взбодрили меня. Я не хотела делать ему больно, даже не выделяла его на общем серо-черном фоне сумерек и стен, но…

Его наглая настойчивость в последний момент вывела меня из себя, плантажным плугом взрыхлив целину моего «олимпийского» спокойствия.

— Пошел вон, ублюдок. — Я еще раз попыталась оттолкнуть его.

Но он с такой силой вцепился в рукав моего пиджака, что выбора у меня не осталось. Я не без труда разжала его пальцы и, ухватившись за средний и указательный, развернула его ладонь вверх. После этого мне осталось только приподнять его руку чуть выше головы, беря пальцы на излом. Он приподнялся на цыпочки, пытаясь уменьшить причиняемую ему боль, и взвыл, как сирена.

Когда он прекратил орать, я, передразнивая его, наигранно-сюсюкающим тоном спросила:

— Че ты дергаешься, пойдем побухаем, или передумал?

Он вылупил свои пьяные зенки и с плаксивостью в голосе протянул:

— Больно же, блин!

— А ты как думал! Вали отсюда, если не хочешь остаться без руки, — угрожающе посоветовала я и пренебрежительно оттолкнула его.

Встряхивая кистью и потирая пальцы, он быстро, насколько позволяло ему хмельное его состояние, пошел прочь.

Глава 2

Тарасов

18 мая

00 час 35 мин

Я долго не могла уснуть, беспрестанно ворочаясь в кровати. Мой взбаламученный мозг напоминал центрифугу, в которой вращались отдельные мысли, догадки, предположения. Иногда мои бестолковые мыслительные усилия захлестывала волна бесполезно-горестных воспоминаний, переживаний и сожалений.

Я не помню, как уснула, обессилев от этого лихорадочного кружения и борьбы.

* * *

На следующее утро, приняв душ и перекусив, я устроилась в кресле рядом с телефоном. Разыскав в телефонном справочнике «Тарасовгазпромсервис», набрала номер генерального директора. Приятный женский голос заученно произнес:

— Доброе утро, «Тарасовгазпромсервис».

— Здравствуйте, я бы хотела услышать Александра Владимировича.

— Представьтесь, пожалуйста, — безучастно попросил голос.

— Моя фамилия Иванова, но Александр Владимирович, боюсь, меня не знает.

— По какому вопросу? — так же равнодушно поинтересовались на том конце провода.

— По важному, очень срочно! — Я постаралась произнести это как можно убедительнее.

— Минуточку, я узнаю. — Трубка замолчала.

Вскоре я услышала:

— Александр Владимирович занят, попробуйте перезвонить после обеда.

— Девушка, — не теряла я надежды, — скажите, что это по поводу Эрика Горбински, пусть Александр Владимирович скажет, когда он сможет меня принять.

— Повторите фамилию, пожалуйста, — в ее голосе появились нотки заинтересованности.

— Э-рик Гор-бин-ски, — произнесла я по слогам.

— Минуточку. — Трубка вновь замолчала.

— Слушаю, — раздался через мгновение бодрый мужской голос.

— Доброе утро, Александр Владимирович, я бы хотела с вами встретиться.

— Какое вы имеете отношение к Эрику Горбински? — властно спросил Дроздов.

— Я расследую его убийство, — жестко ответила я.

— Убийство?!! — ошарашенно спросил мой абонент и осекся.

Или он очень хороший актер, или действительно ничего не знает.

— Вы еще не знаете? Его убили позавчера вечером, когда он выходил из дома.

— Вы из милиции?

— Слава богу, нет, — заверила я Дроздова, — я частный детектив и к тому же друг Эрика.

— Я жду вас через час, — коротко, по-деловому, почти приказал Дроздов, — адрес знаете?

— Да. Буду через час.

— Внизу оставят пропуск на ваше имя.

— Спасибо, — поблагодарила я и положила трубку.

Значит, Дроздов не знает… Ладно, увидим на месте, иногда достаточно бывает одного беглого взгляда в глаза, чтобы обнаружить, врет ваш собеседник или говорит правду.

* * *

Тарасов

18 мая

10 час 10 мин

Офис объединения «Тарасовгазпромсервис» занимал шестой и седьмой этажи одной из тарасовских высоток. Она носила краткое и романтическое название по имени одной из фирм, когда-то располагавшейся под ее крышей, а потом канувшей в Лету, как и множество других. Фирмы не было, а название сохранилось — «Бриг». Я припарковала мою бежевую «девятку» с тонированными стеклами на боковой улочке, прилегавшей к зданию «Брига». Хлопнув дверцей, направилась к входу, с удовольствием ощущая на своем лице легкое дуновение теплого майского ветерка.

Солнце, золотой медалью приколотое к голубой рубахе безоблачного утреннего неба, со все более настойчивой лаской ощупывало крыши домов, трепещущую молодую листву, стекая по стволам и ветвям на серые плиты тротуаров, пылящихся под торопливыми шагами спешащих по своим делам прохожих.