Читать книгу "Прыжок в ничто - Александр Беляев"

Все заговорили разом, забыв об этике. Лица налились ненавистью, злобой и страхом. Слово было произнесено. Общая болезнь, которая подтачивала всех, омрачала, отравляла радость жизни, напевала кошмарные сны, была названа...

Каждый спешил облегчить свою душу, излить то, что давно переполняло сердце. Говорили по-разному, но об одном и том же: о проклятых коммунистах, разрушителях культуры и цивилизации, фанатиках. Тут было все: и революции в трех государствах, и «национализация женщин», и Коминтерн, и демпинг, и разрушение храмов, и голод...

Никогда еще общество леди Хинтон не было так единодушно, так искренне в выражении чувств и мыслей. Никогда за столом не звучала так гармонично симфония ненависти и животного страха перед близкой революцией.

«Красные звери» – разве не они угрожают отнять у леди Хинтон все: титул, власть, положение, богатство?

Их агитаторы разлагают стадо Христово и грозят запустением божьим храмам, голодной смертью епископу Иову Уэллеру.

А философ Шнирер – что иное, кроме безграничной ненависти, он мог питать «к покровителям техники и энтузиастам индустриализации, заставившим служить себе машины, которые своими зубьями рвут человеческие существа и угрожают раздавить своими шестернями современную культуру»!.. Когда волнение несколько улеглось, леди Хинтон овладела разговором.

– Я недавно пожертвовала двести тысяч фунтов на борьбу с ними, но этого, конечно, мало. Каждый из нас должен понять, что лучше сейчас, пока не поздно, добровольно отказаться от части своего имущества, чем потерять все.

– Я читал о «Ноевом ковчеге» и полагаю, что писатель вполне своевременно ставит вопрос большой важности, – сказал Генри, наматывая на палец ленточку с моноклем. – Когда в ряде стран побеждает революция, побежденные, правда сопротивляясь, сходят со сцены и, как крайнее средство, ищут спасения в бегстве. Но куда бежать? Есть ли вполне безопасные страны на земном шаре? Пора подумать об этом.

– Не примите моих слов, – сказал барон, – за преждевременное капитулянтство, панику, неверие в победу. С восставшими мы будем бороться всеми мерами не на жизнь, а на смерть. Но успех мне кажется проблематичным. Уже сейчас мы озабочены тем, в какое дело помещать наши капиталы, где большая гарантия их безопасности. Однако может наступить момент – и скорее, чем многим это кажется, – когда придется думать уже не столько о капиталах, сколько о самих себе.

– И люди будут метаться из стороны в сторону, как в доме, объятом пламенем, – вновь ожил в Шнирере пророк. – Из страны в страну будут бежать они и всюду встретят всепожирающее пламя, губительное пламя, неукротимое и неизбежное, как судьба. И не спасут от него ни стража, ни железные решетки оград, ни толстые стены. Все погибнет. Все превратится в пепел. И мы погибнем. – И, вновь перейдя на визгливый крик, Шнирер закончил– – А кто виноват? Машины! Пролетарии! Они! Еще чашечку чаю, покрепче, если позволите.

– Стачки начали, революция закончит, – внес реплику банкир.

– Да минет нас чаша сия! – воскликнул епископ и, мгновенно сделав постное лицо, перекрестился. – Тут действительно пора подумать о каком-то.., ковчеге, в котором с божьей помощью могли бы укрыться праведники – цвет нашей цивилизации и культуры. Не сам ли милосердный господь внушил эту мысль, как во времена Ноевы?

– Построить этакий «Титаник» – «ковчег» современного масштаба, оборудованный по последнему слову техники? – иронически спросил Генри. – Ну а дальше? Куда вы на нем направитесь? К южным морям? К необитаемому острову, затерянному в океане и не нанесенному даже на карту? Чепуха, нет больше «белых пятен» на карте мира. Нет почти таких островов. А если и есть, их скоро обнаружат. Постройка «ковчега» и его отплытие не смогут пройти незамеченными. Нас разыщут, настигнут и раздавят, как червей, вместе с «ковчегом». Где, наконец, гарантия, что его удастся достроить? Наступило молчание.

– Неужели нет выхода? – спросила леди Хинтон.

– Почему же нет? Выход есть, и неплохой, как мне кажется, – спокойно ответил Генри. – Вот вы, господин профессор философии, бранили технику, и со своей точки зрения вы, конечно, правы. Но эта же техника может дать нам и выход, открыть путь к спасению. Мы заставим технику оказать нам эту последнюю услугу, а затем я ничего не имею против, если она будет уничтожена, к вашему удовольствию, профессор.

Все насторожились, слушая. Генри, довольный произведенным эффектом, сделал паузу и не спеша продолжал:

– "Ковчег" может спасти не всех принадлежащих к нашему классу и кругу, а лишь небольшую группу избранных... «Могий спастись да спасется» – так, кажется, говорится в писании, милорд? Итак, «ковчег» может и должен быть построен. Но «ковчег» совершенно особого сорта, который унес бы нас подальше от этой мятежной планеты – ну, хотя бы на время, пока опасность не будет устранена. Или же в противном случае.., навсегда...

Слушатели разочарованно откинулись на спинки стульев, а епископ, воспринявший слова Генри как ловкий маневр отвлечь общее внимание от мрачных мыслей, сбросил постную маску, засиял и добродушно расхохотался:

– Великолепно! Ковчег, плывущий по волнам эфирного океана! Бесподобно!

– Да, по волнам эфирного океана, – серьезно ответил Генри.

– Это могло прийти в голову только Генри! – воскликнула почтенная леди далеко не лестным для него тоном.

– Менее всего в мою голову, тетя. Признаюсь, я мало понимаю в технике. Но вы, господа, знаете, что в последнее время я отдаю дань увлечению стратосферными полетами вместе с моим другом инженером, крупным теоретиком звездоплавания и талантливым конструктором Лео Цандером. Я только что от него... И если бы вы знали о его работах, его достижениях...

– Но ведь это же химера!

– Фантазия!

– А как же мы там будем дышать?

– И чем питаться? Эфиром?

– Мы окоченеем от мирового холода, который уничтожит нас так же скоро и верно, как это сделает коммунизм.

– Он хочет преждевременно отправить нас на небо!

– А вы сами полетите?

Послышались восклицания, шутки, смех.

– Леди и джентльмены, – не унимался Генри, – ваши вопросы и восклицания свидетельствуют лишь о полном вашем, мягко выражаясь, незнакомстве с предметом. Я утверждаю, что если бы вы...

Но его не слушали. Нервное напряжение нашло выход. Общество развеселилось. Даже Шнирер вышел из своей мрачной сосредоточенности и открыл, что в этом мире, кроме крепкого чая и страшных машин, существуют еще изумительно приятные жидкости, заключенные в изящные бутылочки, а епископ покраснел больше обыкновенного и смеялся громче, чем надлежало ему при его сане.

Леди Хинтон была довольна и уже милостиво поглядывала на Генри, вольно или невольно оказавшего ей услугу.

– Не будем, господа, думать о мрачных вещах, – сказала она. – Бог милостив, наш народ благоразумен, власть в надежных руках, и нам, надеюсь, не придется прибегать к воздушным кораблям и искать спасения в подобном бегстве. Почему вы не попробуете этого ликера, барон?