Читать книгу "Прекрасная шантажистка - Полина Федорова"

— Я предлагаю вам сделку.

— И какого рода? — приподнял брови Сергей.

— У меня есть некая бумага, касающаяся вашего батюшки. Я готова отдать вам ее при условии, что вы возьмете меня с сестрой в Москву, представите своей матушке, выведете в свет как свою родственницу и... обеспечите небольшим приданым.

— Что?! — оторопел от такого заявления Сергей.

— Князь! Я все продумала! При ваших связях и состоянии это не составит вам большого труда. Ну а вы... вы спасете доброе имя своего отца.

— При чем здесь мой отец, мадемуазель?! — внутренне закипая, произнес Сергей.

— Вот. Извольте прочесть, — достала она из ридикюля небольшой лист сероватой бумаги. — Это копия документа, который я готова предложить в обмен на ваше согласие выполнить мою просьбу. Точнее, после полного ее выполнения.

Сеславина сунула бумагу в руку князя и отвернулась.

Сергей с явной неохотой развернул документ, написанный округлым девичьим почерком.

«Милостивый государь князь Михаил Сергеевич. В ответ на Ваше согласие принять участие в устранении известнаго Вам Лица, сообщаю Вашему Сиятельству, что оное намерены мы совершить не позднее 12 числа Марта месяца, посему Вам надлежит быть в столице уже 10-го.

Вся гвардия с нами! Смерть самодержавному уроду!

Честь имею быть, милостивый государь, Вашего Сиятельства покорнейший слуга

Граф Валериан Зубов».

Строчки поплыли у него перед глазами. Отец!.. Как он мог ввязаться в эту историю! Да не фальшивка ли это? Сергей перевел испытующий взгляд на собеседницу, и в глубине ее глаз ничто не дрогнуло — она лишь плотнее сжала губы и заледенила лицо.

— Это шантаж, сударыня?! — Он вскочил, еле сдерживая ярость и испытывая страстное желание сомкнуть пальцы на нежной шейке этой девицы. Домик в Москве, безделушки... Что ж, судя по всему, она нашла превосходный способ все это заполучить!

Сеславина чуть вздрогнула, но потом не менее яростно ответила:

— Извольте прекратить орать! Сюда сбежится весь дом. Это просто деловое предложение, — потом чуть тише добавила: — Вы заинтересованы в том, чтобы заполучить этот документ. А нам с сестрой надоело жить в приживалках у сварливых старух. Я не требую немедленного ответа. Через час я вернусь, и вы сообщите мне о своем решении. — Она встала и, уже направляясь к дверям, бросила через плечо: — Надеюсь, вы не обманете моих ожиданий. Не провожайте меня.

Сергей оторопело смотрел ей вслед. «Не провожайте»! Да он готов был вышвырнуть ее за дверь собственными руками! Его — боевого офицера, героя Бородина, шантажирует какая-то финтифлюшка! Но каков отец! Выходит, он был связан с убийством императора Павла? И ведь не только слова — шороха об этом эпизоде его жизни не было слышно! Интересно, осведомлена ли о сем матушка? Но письмо это, несомненно, заполучить надо. Может, громкого скандала оно и не вызовет, но неприятных минут, особливо со стороны двора, пережить придется немало.

Сергей позвонил в колокольчик и, когда в дверях появился Никитка, приказал:

— Как только придет мадемуазель Сеславина, проводи ее в мой кабинет.

А вот визит к предводителю придется отложить.

4

Мадемуазель Сеславина явилась ровно через час.

— Ваше сиятельство, — без предисловий сказала она, твердо взглянув ему в глаза, — сообщите, принимаете ли вы мои условия?

— Итак, если я вас правильно понял, из ваших, слов следует, — с расстановкой, и также не утруждая себя любезностями, ответил Сергей, — что вы в обмен на документы, компрометирующие моего батюшку, требуете: первое — представить вас московскому бомонду, второе — снабдить небольшим приданым.

Он внимательно посмотрел ей в глаза и почувствовал, что даже в этот момент готов утонуть в бархатной их глубине.

— Вы правильно меня поняли. — Поля опустила ресницы, не выдержав его пристального взгляда.

— И насколько «небольшим» должно быть это «приданое»?

— Думаю, 5—6 тысяч годового дохода. Этого вполне хватит, чтобы прожить нам с Лизанькой. — Ее голос чуть дрогнул. — Надеюсь, для вас это не составит большого труда.

— Составит, мадемуазель, — саркастически протянул Сергей. Сам он, признаться, ожидал гораздо большей суммы. — Но вы прекрасно понимаете, что поставили меня в безвыходное положение, посему условия ваши принимаются. Только и вам мои придется принять.

— У вас тоже есть условия? — удивленно вскинула на него глаза Полина. — Какие же?

— До Москвы вы поедете в сопровождении моей родственницы Варвары Апрониановны Манасеиной. В Москве же будете жить в доме матушки Марьи Тимофеевны. Ни ей, ни кому бы то ни было нет необходимости знать о нашем договоре. Помимо сказанного, кандидатура жениха вашего матушкой, а главное, мной должна быть одобрена, поскольку мы вам, стало быть, ближайшая родня. И прежде чем строить кому-нибудь глазки да кокетничать — у меня согласия спросите, моим родственникам да друзьям таких продувных бестий, как вы, в жены не надобно! Бумаги на приданое получите только после венчания.

— Да как вы смеете! — вскинулась Полина, и губы ее предательски задрожали. — Как вы смеете так со мной разговаривать!

— А вы тут благородное негодование не изображайте, — холодно отозвался Сергей. — Тоже нашлась дева невинная! Может, вам в актерки податься? Не согласны — черт с вами! Наше семейство разные времена переживало. Переживем и этот скандал.

Полина несколько раз судорожно вздохнула, еще крепче сжала кулачки, чувствуя, что вот-вот вцепится в это красивое холеное лицо, нет, в эту самодовольную физиономию!

Через два дня ранним утром они отправились в путь, покидая выгоревшую Казань. Глядя на почерневшие остовы каменных домов и пожарища на месте деревянных, Сергей невольно вспоминал события трехгодичной давности, когда нашествие французов докатилось до Москвы и оставило там такие же руины. А еще горечь и отчаяние отступления, боль неизбежных потерь: Смоленск, Бородино, оставление Москвы. Но затем были Малоярославец, Красное, Березина. Потом Кацбах и Лейпциг, Ла Ротьер и Фер Шампенуаз. И в Духов день 1814 года в завоеванном Париже слова императора Александра к русской армии: «Совершена война, для свободы народов и царей подъятая. Храбрые воины, вам, первым виновникам успеха, принадлежит слава мира!.. Вы снискали право на благодарность Отечества — именем Отечества ее объявляю».

Сейчас эти слова вызвали у Сергея горькую усмешку. Еще в Париже начались ежедневные разводы и учения, утомительные парады и еще более утомительные репетиции парадов. Император не чувствовал мощи священного огня, обуревавшего его славную армию, — он видел лишь плохое равнение полков и рот. Не замечал тактического совершенства этой армии — видел только недостаточно набеленный этишкет замкового унтер-офицера. Такие войска стыдно вывести на Царицын луг, их надо переучивать и, главное, подтягивать! Подтягивать было кому, да только князь Всеволожский к таковым относиться не пожелал. Поэтому подал в отставку, да и укатил в первопрестольную. А вышло — только три месяца и прожил, наслаждаясь прелестями частной жизни, как эта Сеславина на голову свалилась.