Читать книгу "Охота на ведьму - Марина Серова"

«Знаю!» — отвечаю ему взглядом и влезаю в холодильник — соорудить громадный бутерброд ему на прощанье, такой, как он любит. У меня даже руки подрагивают во время этой работы — досадно!

Всегда одно и то же. Да не навек же мы расстаемся! А не расставаться нельзя. Разная жизнь у нас, и мы слишком разные. Он, к примеру, всегда будет больше сэнсэем, чем мужем, какую бы принцессу на горошине или белокурую бестию ни подай ему в постель. А я слишком азартно отношусь к почти каждому из своих расследований, чтобы стать прилежной женой. Вот и выработалась у нас система отношений, встреч и расставаний, при которых мы — пара, как те два пресловутых сапога.

Звонок в дверь раздался, когда я, устроив на обеих ладонях сотворенное мною чудо, подносила его своему рыцарю.

Да будь там кто угодно — высший в городе криминальный авторитет или областной прокурор, глава местной администрации или сам президент, какая разница — пока Костя торжественно-благодарно не примет из моих рук это хлебное, мясное, овощное чудо, не откусит кусок и не изобразит благодарное восхищение моим кулинарным талантом, я не пойду к двери.

Запахнув поглубже халат на груди, я наконец отомкнула замки и отодвинула задвижки, досадуя на некстати нагрянувшего визитера.

— Привет, Танюха! — простуженно прохрипел дурно одетый человек, настороженно воззрившийся на меня из-под надвинутой на глаза вязаной шапочки и даже не пытающийся переступить порог. — Это я к тебе, извини. Выйди на пять минут, будь добра. Дело есть!

Еще чего! К бомжам я не выходила!

— Заходи! — киваю Аяксу.

Глава 2

А через двадцать минут Аякс, раздетый и разутый, сидел на кухне, рядом с Константином, держал красной, похожей на гусиную лапку с вырезанными перепонками рукой пол-литровую кружку с чаем и, пережевывая свой бутерброд с колбасой, хищно поглядывал на остатки бутербродного чуда моего сэнсэя.

«Веселый бомжуха», как он любил себя называть, все пытался начать разговор о причинах, его сюда приведших, но Константин строго командовал ему: «Ешь!» — и тот замолкал, поджимал под себя ноги и еще старательнее работал челюстями. Управившись наконец с полубатонным деликатесом, перевел дух и, вытерев рот длинным, обмотанным несколько раз вокруг шеи шарфом, глянул на меня с таким отчаянием, что не сжалиться над ним было выше моих сил.

— Рассказывай, Вениамин! — разрешила я, положив руку на Костино колено.

— Да что рассказывать-то?! Рассказывать-то, в общем, нечего! — зачастил он, опять впадая в смущение. — И не рассказывать я пришел, а просить тебя, Танюха, к нам приехать и посмотреть по-своему, как и что. На месте разобраться и совет дать. А то людишки мало-помалу уже в рожу друг другу залезать стали. А это не дело, в рожу-то, не по-людски как-то!

И замолчал, часто помаргивая слезящимися глазами, бегающими под тяжелым взглядом Константина.

— Не дело! — согласился тот, наклоняя голову.

— Вот-вот, и я про то же! — взбодрился Аякс. — Так что, поехали, а? А по дороге я и рассказал бы.

— Куда?

Сегодня я ему удивлялась. Куда подевался острый язык и связная речь этого проходимца, во все времена года и в любых передрягах не терявшего естественной наглости и присутствия духа.

— На свалку! — Он пожал плечами, мол, что тут непонятного! — Кино бесплатное, ей-богу! — вздохнул удрученно Аякс. — Как дети малые, правда-правда!

— Тихо! — возвысил голос Костя, и Вениамин затаил дыхание.

— Какие дети?

— Да не дети, какие там дети! — бормотал Аякс быстро и виновато. — Девчонка там одна. Понимаете, люди, Кваскин ее вечером нашел. Шел и набрел на нее… Под деревьями, на снежке и от дороги-то вроде бы в стороне. А как нашел, припер к нам на закорках, вот, говорит, дочка у меня была, раньше еще, в те времена, так, говорит, до того похожа! А девчонка-то голенькая совсем. Фадеич говорит… давай зароем ее в мусор… а как огонь дойдет, то сгорит пусть, и концы в воду. И другие его поддержали, а Кваскин — в истерику, да на Фадеича, ты, говорит, стерва старая, ментов надо вызывать, а не жечь девчонку-то!

— Как жечь? — обрела я дар речи. — И почему голенькая?

— Так ведь мертвая она, — выговорил Аякс слово, которого боялся, и замер с распахнутыми глазами.

На Костином лице набрякли брови, тяжело сошлись к переносице.

— Маленькая? — только и спросил необычно густым голосом.

— Да вот, помоложе Танюхи будет. — Аякс боязливо, искоса смотрел на него. — Может, даже — раза в два.

— А точно мертвая?

Бестолочь Костя! Да разве бомжи ошибутся в этом?

— Да как же! — понизил голос Аякс. — Если у нее живот разрезан! — Он провел ребром ладони поперек себя сразу под ребрами. — И через край веревочкой зашит.

— А я зачем? — спрашиваю осторожно. Хоть тресни, непонятен мне его визит.

— Да Кваскина урезонить, — он ответил укоризненно и терпеливо. — Или Фадеича с остальными. Как решишь, словом.

— Милицию вызывать надо, что ж тут неясного?

— Все! — возразил уверенно Аякс. — Сгорит она, если сделать, как Фадеич предложил, и какая тебе милиция?!

Константин поднялся так, что табуретка его с грохотом назад отъехала. Аякс прижался плечом к стенке и опять подобрал ноги.

— Так ты, выходит, послом ко мне от бродяг с помойки? — опередила я Константина, и он всхрапнул только. Сдержался и сел опять, подальше от стола и Аякса.

Понимала я этих людей. Своя у них справедливость, особенная. У Константина — своя. И поэтому ему их не понять.

— Я сам предложил, — объяснил мне Аякс терпеливо, как ребенку, — чтобы они кидаться друг на друга прекратили. Человек, сказал я им, опытный и хороший, плохого не посоветует. И ментов, если надо, сама вызовет.

— Как будем? — спросил меня Костя.

«Как, как! — досадую про себя. — А ну как маньяк опять объявился, и за этой, первой, потянется цепочка кровавая таких же! Так чем раньше милиции об этом известно станет, тем лучше. А то сожгут ведь!»

— Поеду я, Костя! — отвечаю ему. — Нельзя тут не ехать.

Он кивнул, как будто и не ожидал иного, а Аякс влез со своей заботой:

— Не то перехлещутся ведь!

Константин глянул так, что заботника будто в стену вжало.

Не откладывая, я пошла в ванную привести себя в порядок, а когда, совсем одетая, вышла оттуда, на кухне нашелся один Аякс, скромно сидевший на своем месте.

— Танюх, что за бык с тобой сегодня? — спросил сиплым шепотом. — Строгий! Из ментов, что ли?

— Нет, — отвечаю, — но это страшный человек, Венчик!

— Я по-онял! — протянул он, прищурившись.

Константин сидел в кресле перед телевизором и ждал меня.