Читать книгу "Супружеское ложе - Лора Ли Гурк"

Его лицо вдруг окаменело: редкое состояние для человека, чьи обаятельно-беспечные манеры были хорошо известны в обществе. Но Виола сразу распознала этот замкнутый взгляд, который за первые полгода супружеской жизни видела всего несколько раз, но никогда не могла понять.

— Первым долгом я обязан думать о поместьях, — объявил он, не давая вовлечь себя в спор. — Берти разорит их, промотает все состояние до последней монеты и пустит на ветер результаты моего тяжкого девятилетнего труда. Я этого не допущу.

Дурное предчувствие обдало душу зимним холодом. Виола тоскливо смотрела в карие глаза мужа, почти ощущая, как они твердеют, словно темный янтарь.

— Когда я вернусь из Шропшира, — сообщил он, — всякому отчуждению между нами будет положен конец. Вы станете моей женой не только по имени, но и в полном смысле этого слова, физическом и моральном.

— Моральном?

Ярость и отчаяние душили Виолу. Не сразу она обрела дар речи.

— Это вы мне говорите о морали? Забавно, не находите?

— Я знаю, что остроумие может считаться одним из многих присущих мне качеств, — протянул он, — но сегодня мне не до смеха. Речь идет о долге, и, увы, тут нет ничего веселого.

— Какое отношение имеет ко мне ваш долг? — осведомилась Виола, хотя уже знала, Боже, она знала!

— Я имею в виду ваш долг — жены и виконтессы.

В голове у нее шумело. Кажется, она сейчас упадет в обморок. Впервые в жизни.

— Да, — сказал он, похоже, читая ее мысли, как открытую книгу. — Понимаю, как неприятно вам мое прикосновение. Но, Виола, мне нужен сын. И он у меня будет.

Глава 2

Он не шутит. Помоги ей небо, он не шутит.

Виола в ужасе смотрела на Джона. Каждое произнесенное им слово отдавалось в голове барабанным боем. Он хотел наследника. Теперь, после стольких лет, он хотел наследника. После боли и унижения, которые ей пришлось вынести, не говоря уже об осуждении общества, обвинявшего ее в неспособности родить сына, после всех его измен он вдруг возжелал вернуться в ее жизнь и в ее постель!

— Никогда! Ни за что! — отрезала она и повернулась, чтобы уйти.

Но на плечи легли его тяжелые руки.

— Нам необходим наследник, Виола, и вы это сознаете. Теперь, когда нет Перси, мне нужен собственный сын.

— Он у вас уже есть, — презрительно бросила она, вырываясь. — Младший мальчишка леди Дарвин — ваш сын. Всем это известно.

— Ходят слухи, но в данном случае это ложь.

Виола недоверчиво фыркнула, но виконт спокойно продолжал:

— В любом случае я не придавал бы этому большого значения. Мне нужен законный наследник.

— Но при чем здесь я?

— Нравится вам это или нет, вы моя жена. Я ваш муж. Обстоятельства вынуждают нас поступать в соответствии с нашим положением.

— Ваши обстоятельства и ваше положение ни к чему меня не вынуждают. Я вам не племенная кобыла. Наш брак был и остается фарсом. Не вижу причин что-то менять именно сейчас.

— Не видите? Вы аристократка, сестра герцога и жена виконта. И прекрасно изучили законы, управляющие нашей жизнью.

Их взгляды встретились. Упрямые. Исполненные решимости. Жесткие. Она почти ощущала, как одна сила воли пытается сломить другую. Почти слышала бряцание стали о сталь.

— Я могу быть вашей женой. Формально. Не на деле. И пропади пропадом аристократия, законы и вы вместе с ними!

— Проклинайте меня сколько заблагорассудится. Но когда я вернусь с севера, мы будем жить вместе. Решайте, предпочитаете ли вы жить в нашем чизикском поместье или переехать в мой городской дом на Блумсбери-сквер. Когда выберете дом, известите Першинга и, пока я в отъезде, велите перевезти туда вещи.

— Вы и я под одной крышей? Господь не допустит!

— Одна крыша, один обеденный стол…

Он помолчал и окинул ее жарким взглядом.

— Одна постель.

— Если вы воображаете… если вы в самом деле… если считаете… если…

Она осеклась, поняв, что заикается и бормочет всякую чепуху. Но мысль о том, чтобы терпеть его ласки после всех женщин, с которыми он переспал, была так возмутительна, так невыносима, что она едва могла говорить.

Поэтому Виола глубоко вздохнула, попыталась успокоиться и начала снова:

— Вы безумец, если воображаете, что я позволю вам до меня дотронуться.

— Нравится вам или нет, но детей можно зачать единственным способом. И в этом нет ничего безумного. Супружеские пары занимаются этим каждый день, и отныне мы последуем их примеру. И поверьте, нам давно пора это сделать, поскольку вовсе не постельные игры стали причиной нашего отчуждения.

С этими словами он поклонился, повернулся и направился к двери.

Виола в отчаянии уставилась в его широкую спину.

— Боже, как я презираю вас!

— Спасибо за то, что уведомили меня об этом печальном факте, дорогая, — отпарировал он. — Иначе я бы не заметил!

Он уже взялся за дверную ручку, но помедлил и полуобернулся. Сейчас она видела его лицо в профиль. Каштановая прядь падала на лоб. К ее удивлению, на губах не играла обычная беззаботная улыбка. И в голосе звучала непривычная печаль:

— Я никогда не хотел ранить тебя, Виола. Жаль, что ты мне не веришь.

Не будь он таким негодяем, она могла бы поклясться, что в его глазах промелькнуло нечто вроде сожаления. Но этот негодяй и лжец никогда не любил ее.

Правда, она так и не успела убедиться в искренности его сожаления: лицо его вновь приняло беспристрастное выражение.

— Вы не можете меня заставить! Вы прекрасно знаете, как я вас ненавижу! Неужели вы способны лечь в постель с женщиной, которой вы противны?

— Постель очень удобное место для того, чтобы зачать наследника, но если у тебя есть иное предложение, я готов его выслушать. Конечно, прошло много времени, но, насколько припоминаю, рискованные любовные игры были одним из твоих излюбленных способов времяпрепровождения.

Виола вскипела, но, не дав ей сказать ни слова в ответ, виконт исчез.

Негодяй!

Кипя гневом, она стала метаться по библиотеке. Ненависть и злоба были так велики, что она задыхалась. Трудно поверить, что когда-то она питала к мужу совершенно иные чувства!

Девять лет назад, когда она впервые увидела Джона Хэммонда, все произошло как в романе. Стоя на другом конце переполненного бального зала, он отыскал ее глазами, улыбнулся, и вся жизнь Виолы разительно изменилась.

Тогда ему было двадцать шесть, и она могла поклясться, что не видела мужчины красивее: глаза цвета бренди, тело атлета, точеные черты лица. Он получил титул всего год назад, но с таким же успехом мог оказаться не виконтом, а простым торговцем — ей было все равно. В ту ночь, на балу, она страстно влюбилась в этого сильного, красивого мужчину, завоевавшего ее семнадцатилетнее сердце своей неотразимой улыбкой.