Читать книгу "Коготь дракона - Кейт Форсит"

— Да, я слышала.

— Ну разумеется, — в голосе Сейшеллы послышалась ирония. — А что еще ты слышала? Потрясающе, сидя в этих горах, ты знаешь больше, чем я!

— Да, но ты ведь никогда не пыталась смотреть через огонь и воду по-настоящему, верно? Ты сильна в другом.

Сейшелла раздраженно пожала плечами.

— В любом случае, я получаю вести из Риссмадилла, — сказала Мегэн, продолжая безмятежно вязать. — Латифа регулярно посылает мне весточки, хотя я и беспокоюсь, как бы это ей не повредило. Она говорит, что с каждым днем становится все хуже и хуже. Ри никуда не выходит, он не интересуется даже едой, не говоря уж о государственных делах. Леса кишат бандитами, торговля пришла в упадок — говорят, что морские змеи совсем обнаглели и ни один корабль не осмеливается выйти в море, хотя осенние шторма и стали слабее. Лорды тоже недовольны, в особенности клан Мак-Синнов, которых Фэйрги выгнали из Каррига четыре или пять лет назад, а Ри ничего не сделал для того, чтобы помочь им вернуть свои земли.

— И в деревнях тоже волнуются, — сказала Сейшелла. — В Шантане крестьяне прячут оружие на сеновалах, всюду рассказывают о человеке, которого называют Калекой. Говорят, он спасает ведьм от костра и защищает бедняков. Впервые за многие годы я услышала ропот против короны и, говорят, Банри с каждым днем становится все более и более беспечной. В один прекрасный день она оступится, и кто знает, чем это кончится.

— Я так не думаю, — решительно заявила Мегэн. — Более самонадеянной — да, в это я верю. Но Майя хитра, как змея; и если она кажется беспечной, то только потому, что рассчитывает, что кто-то неосторожно выступит против нее.

— В воздухе пахнет мятежом, Мегэн, я это чувствую.

— Может быть — да, а может, и нет, — отозвалась Мегэн.

— Да, попытка восстания в Рурахе провалилась. Я собрала вместе многих, наделенных Талантом, мы связались с тамошними повстанцами, как ты велела. От них я впервые услышала о Калеке — из тех историй, которые они рассказывали! Ты слышала, что он увел повозку с ведьмами из-под самого носа Банри? Повстанцы боготворят его, хотя никто не знает, кто он такой. Иногда мне кажется, что он — всего лишь миф, а все истории вымышленные хотя некоторые его приказы, которые получили повстанцы, были по меньшей мере блестящими, и они должны были от кого-то исходить. С нашей помощью повстанцы спасли от Красных Стражей множество знахарок и знахарей, мы даже ухитрились спасти некоторых ведьм из Башен от костра, правда, в конце концов, это ничего не дало. Ума не приложу, как они узнали о нас — уверена, что крестьяне не могли нас предать, — они так и не простили Ри высылку Табитас, и много раз помогали нам укрывать знахарок. Надеюсь, что не Мак-Рурах навел на нас Оул, хотя он, несомненно, преследовал нас впоследствии. Мне трудно поверить, что родной брат Табитас мог нас предать. Должно быть, Банри околдовала его.

— Есть и другие методы принуждения, — в голосе Мегэн прозвучала грусть.

— Десять лет я готовила восстание в Рурахе, а Красным Стражам понадобилась всего лишь пара часов, чтобы подавить его. Мак-Рурах выследил всех и каждого.

— Тебя он не выследил, — заметила Мегэн.

— Я единственная, кто спасся. Единственная!

— Ты же знаешь, он нашел бы тебя, если бы захотел. Клан Мак-Рурахов находит все, что ищет. Это их Талант.

— Да, мы были обречены с той минуты, как Банри пустила Энгуса Мак-Рураха по нашему следу. Не знаю, каким образом ей удалось настроить его против нас. Мак-Рурахи всегда были верны Шабашу.

— Я не уверена, что поняла правильно, — встряла Изабо, не в силах больше молчать. — Вы говорите о Банри так, как будто она сама ведьма, но разве это возможно? Мне казалось, она должна ненавидеть ведьм и магию.

— Любую магию, кроме своей собственной, — прорычала Сейшелла.

Мегэн повернулась к своей подопечной.

— Изабо, сколько раз я рассказывала тебе о Дне Предательства, но ты убегала на озеро или на луг, стоило мне отвернуться!

У Изабо хватило совести покраснеть. На самом деле, единственными уроками, которые она слушала внимательно, были уроки магии или лесных наук.

— Очень важно, чтобы ты поняла это, Изабо. Я хочу, чтобы ты сейчас выслушала и запомнила то, что я буду тебе говорить: тень Дня Предательства до сих пор висит над нами, и все мы боремся, чтобы освободиться от нее. Если мы хотим вернуть себе власть, каждая ведьма должна понимать, что сделала Майя. — Изабо кивнула, удивленная торжественным тоном опекунши. — Ты ведь помнишь историю о Третьей Фэйргийской войне, Бо?

— Ну, я знаю, что Фэйрги напали на нас — не знаю только почему, это было много лет назад, еще до моего рождения. Они пришли тайком и заполонили все озера и реки, так что стало опасно даже поить скот. Ри созвал армию впервые за многие сотни лет после Второй Фэйргийской войны. Они прогнали Фэйргов а он погиб, я думаю.

Изабо запнулась.

— Выслушай меня внимательно, Изабо, ведьма должна знать все, что может — лишь знание и понимание могут помочь ей овладеть Высшей Магией. Ты уже не дитя. Если слухи окажутся правдой, в стране может вспыхнуть гражданская война, которая затронет нас всех, даже нас с тобой в нашей тихой долине. А теперь слушай меня хорошенько, — сказала Мегэн. — Двадцать лет назад Партета Отважный погиб, предотвратив вторжение Фэйргов, которые пришли с приливом и попытались закрепиться на берегах Клахана и Равеншо. В тот же день его старшего сына, Джаспера, короновали как нового Ри, и он преклонил колена прямо на поле боя, сжимая в руке сверкающий Лодестар. Он был тогда безбородым юнцом, но смог прогнать Фэйргов от берегов Клахана, и они были вынуждены убраться.

Изабо кивнула, хотя и не видела особой разницы между тем, что сказала она сама, и тем, что рассказывала сейчас Мегэн.

— Ри Джаспер вернулся в Лукерсирей героем. Трое младших братьев: Фергюс, Доннкан и Лахлан и их мать приветствовали его с радостью и скорбью одновременно. Три года царили мир и благоденствие, — пока Лавиния не последовала за мужем. И снова замок погрузился в траур, ибо Лавиния была доброй и мудрой правительницей, и подданные горько ее оплакивали. Ри уже стоял на пороге зрелости, сильный и крепкий, точно молодое дерево, и у Эйлианана были все основания верить, что он станет таким же хорошим Ри, как его отец и отец его отца, — сильным, но милосердным, отважным, но сострадательным. Однако к восемнадцати годам Джаспера Мак-Кьюинна стали раздражать государственные дела. Его охватило сильное беспокойство. Когда в замок пришла прекрасная незнакомка, одетая в алый бархат, с соколом, сидящим у нее на руке, любовь точно молния поразила Ри. В ту же неделю они поженились, и в городе был большой праздник, и Майя Незнакомка стала Банри Эйлианана. — В мелодичном голосе Мегэн прорезался гнев, и Изабо показалось, что та произнесла имя Банри со всей ненавистью, на которую была способна.

— Теперь мы дошли до событий, которые имеют к нам прямое отношение. Женитьба Ри никого не обрадовала. Многие выступали против Майи, не доверяли ей, потому что она чужестранка, и многих беспокоило ее растущее влияние на Ри. Казалось, что его околдовали: он больше не выезжал на прогулки, не присутствовал на судах, не помогал сажать растения. Он проводил целые дни с Майей, а если и появлялся, то его глаза были стеклянными, как у человека, опоенного лунным зельем. Казалось, он почти не узнает своих братьев и верных старых слуг.