Читать книгу "Любовь по расчету - Элизабет Чедвик (Англия)"

Гайон хрипло засмеялся.

— Упрячу так далеко, как смогу.

Он прильнул к губам Розин, одновременно расшнуровывая корсаж платья.

Розин лениво потянулась, как сытая кошка, потом расслабилась, довольная улыбка не сходи ла с ее губ.

— Я уже забыла, что значит удовольствие, мурлыкала она, при тусклом свете свечи любовно обозревая красивое тело Гайона.

— Сама виновата, — заметил он без осуждения. — Я приглашал тебя сопровождать меня.

— Среди нормандских женщин я была бы белой вороной, бельмом на глазу и чувствовала бы себя несчастней всех грешниц, вместе взятых.

— Грех не приносит несчастье, — усмехнулся Гайон, за что получил шлепок. Поймал руку Розин, перебросил через себя и игриво похлопал по упругим ягодицам. Она вырвалась, села в постели и стала жадно рассматривать его лицо и тело.

У Гайона была смуглая кожа, унаследованная от бабки-валлийки, черные волосы и лучистые темные глаза цвета болотной зелени. Его легко было принять за валлийца, если бы не высокий рост и повадки нормандца.

— Что ты разглядываешь? — строго спросил он и улыбнулся.

Розин окинула его долгим взглядом и засмеялась.

— Я похожа на нищего, который внезапно попал на пир. Мне трудно справиться с обилием яств.

Гайон расплылся в довольной улыбке, но вскоре посерьезнел.

— Мне сказали, ты в положении, — произнес он мягко.

— Ну и что? — спросила Розин с вызовом.

— Ты собиралась сказать мне?

Женщина прикусила губу.

— Возможно, — она избегала смотреть ему в глаза. — Наши отцы связаны одним делом, секрет сохранить было бы трудно, а Рис и Элунед — известные болтуны, так что рано или поздно ты все равно узнал бы.

Гайон задумчиво смотрел на нее, чувствуя сдержанность, больно отозвавшуюся в душе.

— Сестра считает, что ты потребуешь соблюдения закона Уэльса, если родится мальчик, — еле слышно прошептал он.

Красивые зеленовато-карие глаза выразили вопрос.

— По закону Уэльса внебрачный сын-первенец приравнивается в правах к детям, рожденным в законном браке.

Розин испуганно покачала головой.

— Твоя сестра ошибается. Какой толк ссылаться на Уэльс по другую сторону границы, где царят законы Нормандии? И я не уверена, что захочу, чтобы мое дитя жило в таком каменном склепе, как этот замок, — она окинула неприязненным взглядом уютную комнату.

Гайон готов был ответить не меньшей колкостью — он тоже не уверен, что желает, чтобы его сын бегал босиком по горам Уэльса или вынужден был торговать шерстью, но сдержался, понимая бесполезность подобного пререкания.

— Эмма рассуждала с точки зрения нормандской леди. Считает, что ты поведешь себя так, как она повела бы себя на твоем месте, то есть, приложила бы все силы, чтобы заставить меня взять на себя ответственность за судьбу ребенка.

Гайон взял прядь ее волос, накрутил на палец и горько усмехнулся.

— Думаю, она хотела вызвать у меня неприязнь к будущему ребенку. Чтобы я испугался и не повторил подобной ошибки впредь. Ей очень не по душе мои любовные похождения.

Розин нахмурилась, вспомнив ледяной взгляд Эммы, когда устраивали постели на ночь, потом улыбнулась про себя, представив, как отнеслась бы Эмма к этой ночной встрече.

— Но я беспокоюсь не о том, что думает Эмма, а о тебе, — Гайон не выпускал локона Розин, окинув взглядом слегка округлившийся живот и грудь женщины.

Розин опустила глаза.

— Стараюсь учиться на собственных ошибках, — продолжал Гайон, заметив, что она испугана. — Я не стану удерживать тебя, хотя и хотел бы этого. К тому же, думаю, в моем положении это было бы неразумно.

— Ты имеешь в виду свою невесту? — произнесла Розин без горечи.

Гайон поморщился.

— Тебе известно? Впрочем, немудрено, ведь в зале мои люди. Розин, дорогая, уезжай отсюда. Поезжай в Уэльс и, ради Бога, не оглядывайся назад.

— Что это значит?

— Тебе передали, что меня сватают за дочь Монтгомери? Это приказ короля, мать девушки — старая знакомая нашего семейства. Мой отказ грозит ей смертельной опасностью со стороны Роберта де Беллема, новоиспеченного графа Шрусбери. Если он смог заточить в темницу свою жену и выколоть глаза крестному сыну, что ему стоит расправиться с невесткой и племянницей? Идет жестокая борьба за власть, тебе лучше быть подальше от этого. Когда отец закончит дела в Хэрфорде, или где бы то ни было, отправляйся домой, сиди у своего очага и не рискуй понапрасну. Не появляйся по эту сторону границы без хорошо вооруженной и надежной охраны. Роберт де Беллем превратит пограничную зону в ад для таких людей, как твой отец.

Розин сжалась, ей хотелось думать, что Гайон преувеличивает, но в глубине души знала — это не так. Даже, если на словах не все соответствовало реальному положению, то выражение лица, глаза, не лгали.

— Я поговорю завтра с твоим отцом, чтобы он проезжал только по нашим дорогам и обходил стороной Шрусбери, хотя тот путь короче.

— Это, в самом деле, настолько опасно?

— Да, Розин, я говорю серьезно. Или поезжай в центр Уэльса, или оставайся со мной в одном из замков. Третьего не дано.

Розин сокрушенно покачала головой. Гайон взял ее руку в свою, ладонь была холодна, как лед. Он притянул Розин к себе, натянул на нее одеяло. Женщина прижалась к его теплой груди, которая уже не могла защитить ее.

Итак, все кончено. Теперь она не сможет жить и одной из этих мрачных крепостей, как не дано женщинам Нормандии гулять по горам Уэльса. Кроме того, у норманнов свои взгляды на любовниц и права их отпрысков, и ей не хотелось вести тяжбу с женой Гайона за признание им ребенка, если хочет видеть ее и малыша, путь приезжает в Уэльс.

— Прощай, любовь моя, — прошептала Розин и поцеловала его три раза в шею, потом потянулась к губам.

Гайон крепче прижал ее к себе, их губы встретились, тела слились, непрошенные слезы навернулись на глаза.

— Я тоже люблю тебя, дорогая, — прошептал он хрипло и молча послал проклятия клану Монтгомери.

Глава 3

Юдифь стиснула зубы от боли и буквально зарычала на служанку Агнес, гребнем из слоновой кости расчесывающую золотистые, с медным отливом волосы молодой госпожи.

— Стойте спокойно, милая, тогда не будет больно, — сказала горничная с досадой, на тройном под бородке выступили капли пота. — Уже почти все.

— Что ты разговариваешь со мной, как с маленькой? — огрызнулась девушка, переступая с ноги на ногу, словно ужаленная лошадь, и ведя себя самым неподобающим образом для невесты, которую наряжают перед первой встречей с женихом.

Агнес надула губы, прибавив еще одну складку на мясистом лице, взяла длинную нитку бус из отшлифованного агата. Юдифь сдержала слезы — плакать бесполезно. Это она усвоила с раннего детства. Отец всегда выражал подчеркнутое презрение к женской слабости. Мать пролила слишком много слез, оплакивая несбывшиеся мечты юности, чтобы дочери захотелось последовать ее примеру.