Читать книгу "Почем фут под килем? (сборник) - Олег Кондратьев"

Обломки зуба Копылов выплевывает прямо на пол и только потом отправляет в рот переданный ему доктором стакан.

– Послушай, садист, у вас в Академии бывали какие-нибудь практические занятия, отработки, что ли, тренировки на людях, а? Или только в морге на трупах?

– Да не ходил я никогда на эту чертову стоматологию! Мне девочки-ассистентки за красивые глаза в классном журнале все посещения оформили и зачет поставили.

– Митрофанушка!

– Па-а-а-прошу без намеков! – Кочубей был по отчеству Митрофанович.

– Ладно, докуривай. Потом еще разок прополощим пасти, и ты завершишь, наконец, свое черное дело!

– Вот и чудненько! А я тебе, как моему первому «зубному» пациенту банку «Гексавита» подарю. В них и кальций есть!

Сашка уже шутливо замахивается на доктора рукой, а тот с довольным видом подставляет для поцелуя хитрющую пьяную рожу.

Самое примечательное, что уже на следующее утро зуб, точнее, пенек с корнями, который от него остался, у Копылова совершенно не болел! Опухоль со щеки спала. А к моменту прихода подводной лодки в базу другие навалившиеся заботы напрочь стерли из его памяти воспоминания о перенесенных мучениях.

Всплыли они лишь лет через пять вместе с распухшей щекой и нестерпимой болью в заросшем к тому времени десной корне многострадального «глазного» зуба. Зато капитан-лейтенант Копылов служил уже во вполне цивилизованном месте, где дежурный врач-стоматолог в поликлинике без всяких усилий за пять минут навсегда удалил вопиющие огрехи Кочубеевской некомпетентности…

Злоумышленники

Подводная лодка уже давно прочно обосновалась на стапелях большого цеха судоремонтного завода города Северодвинска. Так давно, что наконец-то подошел радостный для подводников момент, когда разобранную изнутри по кусочкам океанскую громадину надо было возвращать в рабочее состояние. Заканчивался средний ремонт. Начинался вселенский аврал.

В течение более полугода от силы два-три десятка рабочих со скоростью и усердием беременной черепахи ползали по практически пустым отсекам, выгородкам, трюмам, откуда еще в первые месяцы ремонта было вырезано и выгружено все оборудование. Небольшая его часть подлежала капитальному ремонту, а остальное – полной замене. Теперь надо было установить все обратно, отрегулировать, настроить…

Число одновременно работающих на заказе людей подскочило до полутысячи и неуклонно рвалось к новым рекордам. Уследить за таким скопищем рабочих было физически невозможно личному составу экипажа, обескровленному сокращениями штатов, плановыми заменами и прочими служебными необходимостями.

Но никто не отменял Правила Пожарной Безопасности! Согласно им в каждом отсеке должны были находиться определенное количество огнетушителей и один или два аварийных щита, укомплектованных строго обязательным набором инструментов: кувалдой, пилой-ножовкой, молотком-зубилом… Такой щит сооружался из толстой листовой стали площадью около 1 кв.м., укреплялся на переборке в наиболее доступном месте и выкрашивался в ярко красный цвет. На нем раскреплялось указанное оборудование; причем, деревянные части красились красным цветом, металлические – черным, а рабочие кромки инструментов должны были ослепительно сиять первозданным стальным блеском.

Теперь представьте простого рядового работягу, которому в отсеке что-то понадобилось срочно отпилить, отрезать, согнуть, забить… Так вот же рядом тебе и молоток, и кувалда, и пила! Хвать со щита, и в трюм. Хорошо, если не заломает окончательно, но уж обратно на место принести, так это дудки!

Вот и ползают по окончанию каждого рабочего дня по опустевшему отсеку матросы, часто во главе с самим командиром отсека, отыскивая разбросанный и сломанный инструмент и водружая его на прежнее место. А собрать да спрятать никак нельзя. «Правила» не дозволяют!

Раз найдешь, два подберешь, а через неделю все равно затеряется что-нибудь. Чем заменить? В двух-трех хозяйственных магазинах Северодвинска ни кувалды, ни молотки-зубила не продаются.

Когда же число рабочих вырастает до сотен, а трудятся они и во вторую, и даже в третью смену, проблема приобретает уже общекорабельное значение.

После утреннего построения экипажа старпом собирает вокруг себя командиров отсеков.

– Итак, господа офицеры, терпению командования пришел конец. Каждый проверяющий ежедневно на нас рапорта строчит о нарушениях Правил безопасности. И нечего мне на рабочих кивать! Сам знаю, что это они бардак наводят. А наша главная задача – это дело обеспечивать! – Старпом умолкает на секунду, заметив улыбки на лицах слушателей. Потом осознает двусмысленность своей фразы и еще больше ожесточается. – Да-да, о-бес-пе-чи-вать!!! Чистоту, порядок, наличие средств, соблюдение Правил! Ежесекундно!!

– Товарищ капитан 2 ранга! – Это командир второго отсека старший лейтенант Кротов, он чуть постарше остальных, и может позволить себе некоторые вольности. – У меня в отсеке всего два матроса, которые через день на вахту заступают, и сто рабочих ежедневно. Это как я буду что-то обеспечивать?!

Тут же начинают нестройно галдеть все остальные.

– Прекратить! – Старпом оборачивается к Кротову и еле слышным шипящим голосом выдавливает, – я тебе сейчас объясню, как. – Шипенье мгновенно переходит в визг. – Жопой своей! Погонами!! Карьерой!!! Жить будешь в своем отсеке на грязном матрасе! Прямо под аварийным щитом! А на нем ВЕСЬ инструмент будет в наличии, красный, черный, блестящий, как обезьянья задница в борделе! – Описанная картина, вероятно, поражает и его самого, потому что капитан 2 ранга, хоть и выпучив глаза, но уже на два тона ниже заканчивает. – Всех касается! С сегодняшнего дня ни один из вас не сойдет с борта, пока не будут полностью укомплектованы аварийные щиты в каждом отсеке.

В 17 часов я вместе с механиком и всеми вами обхожу корабль. Если чего не найду, пеняйте на себя и… расстилайте матрасы!

На эту тираду уже никто не улыбается. Дурной нрав старпома всем хорошо известен.

А ведь сегодня пятница! Какие планы погорят на выходные! Какие… Это вам не «обезьянья задница в борделе». В серьезности намерений командования и упертости в их практическом воплощении никто не сомневается. Разве, что вектор переменится, или точка приложения сил. Ну, например, американский агрессор нанесет ядерный удар в обед прямо по их цеху. Это все-таки немного более вероятнее, чем полная укомплектованность и блестящий вид отсечных аварийных щитов.

Ядерный удар не состоялся.

В 17 часов, как в лучших классических пьесах, ружье, дотоле спокойно висевшее на стене, начинает стрелять… Первой жертвой прямого попадания становится командир третьего отсека, неприметный с виду лейтенант, обладающий чрезвычайно тихим голосом и печальными глазами обиженного спаниеля. Его отсек – центральный, трехпалубный, входной-проходной, в общем, идеальная мишень. Промахнуться невозможно.

– И что Вы нам имеете предъявить, лейтенант Рябинин? Ведь Вы у нас обладатель уникальной коллекции из целых трех щитов. Так, по крайней мере, думают составители Правил. А Вы лично придерживаетесь того же мнения? – Старпом по-нехорошему весел и откровенно играет на публику. Но «публика» равнодушна: сейчас каждый предчувствует лишь свое скорое и неизбежное унижение. – Что это Вы там сжимаете в потном кулачке? Позвольте-ка ознакомиться!