Читать книгу "Анатомия страха - Хосе Антонио Марина"

В своей книге „Красный ужас: исследование общенациональной истерии, 1919—1920“ (Red Scare: A study in national hysteria, 1919—1920. Hill, New York) Роберт К. Мюррей изучал эпизод новейшей истории, пример коллективной паники и неоправданно жесткой реакции на незначительную угрозу. В 1917 году небольшая группа революционеров свергла в России царский строй. После Первой мировой войны подобные попытки предпринимались и в Германии, но были решительно пресечены. Русские призывали к борьбе не только трудящихся всех стран, но и миллионы демобилизованных солдат. Власти США прекрасно понимали, что войска, покинувшие окопы, могли откликнуться на этот призыв. В 1919 году по стране прокатилась волна стачек, парализовавших угледобывающую и сталелитейную промышленность. В Бостоне даже полицейские встали на сторону бастующих. В других городах начались столкновения между силами правопорядка и возмутителями спокойствия. Повсюду гремели взрывы. Бомбист-самоубийца подорвал дом генерального прокурора А. Митчелла Палмера, который в ноябре 1919-го и в январе 1920-го санкционировал задержание и высылку пяти тысяч иностранных граждан. Позже выяснилось, что разгромленные политические организации не представляли большой опасности и коммунистический радикализм Соединенным Штатам не угрожал.

Иногда выражение „социальные страхи“ просто означает „страхи, распространенные в обществе“. Жан Делюмо написал об этом блестящий труд под названием „Ужасы на Западе“. В прежние века, например, боялись и демонизировали женщин, обвиняя их во всех бедах рода человеческого, — этот страх вылился в охоту на ведьм. Доктор философии Гершен Кауфман в книге, посвященной чувству стыда, отмечает, что один из распространенных в американском обществе жизненных сценариев заключается в стремлении к соперничеству и успеху, а это может вызвать у людей боязнь поражения.

Иногда возникает еще один любопытный страх: а вдруг наше общество рухнет, культура перестанет существовать, национальная и религиозная идентичность будут утрачены? Причиной подобных опасений стала глобализация, побуждающая людей крепче цепляться за традиционные устои.

4. Научиться противостоять страхам

Французский психолог Кристоф Андре является известным знатоком страхов и занимается их лечением в специальном отделении парижской больницы Святой Анны. В одной из своих книг он предлагал создать курсы для людей, подверженных страхам, поставив перед ними те же задачи, что и перед так называемыми курсами для астматиков или для диабетиков: смягчать драматизм, дестигматизировать, информировать, разъяснить суть проблемы. Изучение механизмов страха поможет если не преодолеть его, то, по крайней мере, контролировать. Здравомыслящие психологи не жалеют времени на то, чтобы объяснить пациентам, как возникают беспочвенные опасения. Это позволяет развеять распространенные заблуждения, связанные с чувством страха (о них мы еще поговорим), а также разорвать порочный круг самообвинения, чтобы на смену бессмысленным вопросам вроде „Не сам ли я в ответе за то, что со мной происходит?“ пришла более конструктивная позиция: „Как мне справиться со своими страхами?“

На самом деле речь идет о серьезном проекте в духе Спинозы. Да, избавившись от страстей, мы рискуем обратиться в камень. Значит, нам следует научиться понимать страсти, разглядеть их суть, преобразовывать их в аффекты. Когда видишь причину, говорит Кристоф Андре, то можно если не снять, то хотя бы облегчить груз последствий. Умеющий подчинить себе стихийные силы эмоций сумеет и управлять ими. По мысли Спинозы, страсть можно ограничить только другой, еще более сильной страстью, которую философ называл „интуитивным познанием“ или amor Dei intellectual[14], постижением „мысленного аспекта“ каждой отдельной вещи.

Следует отметить, что страх вызывает тройную реакцию, сужающую границы восприятия.

Физиологическая: возникают телесные ощущения угнетенности, стеснения. Не зря же говорится: „от ужаса сердце сжалось“ или „дыхание перехватило“; эти выражения указывают на то, что чувство страха мешает свободно дышать.

Психологическая: мир представляется нам средоточием опасностей. Искажается система интерпретации, заставляя воспринимать нейтральные воздействия как угрожающие. Как и при депрессии, возникает ощущение, будто мы заперты в тесном тоннеле, внимание полностью приковано к надвигающейся угрозе.

Поведенческая: все наше существо поглощено одним — быть начеку, готовиться к бегству, неукоснительно исполнять ритуальные действия, хоть на время освобождающие от чувства тревоги. Обманчивая действенность этих защитных ритуалов, приносящих сиюминутное облегчение, особенно опасна, так как вызывает почти наркотическую зависимость. Они не разрешают проблему, но снижают остроту переживаний, заставляя тем самым поверить в их мнимую эффективность. На эту тему у психиатров имеется забавный анекдот.

Человек встречает своего приятеля, который стоит посреди улицы и хлопает в ладоши.

— Что это ты делаешь?

— Отпугиваю слонов.

— Да здесь же нет ни одного слона!

— Вот видишь, помогает.

Борьба с беспричинным страхом раздвигает тройные — физиологическую, психологическую и поведенческую — стены тесного тоннеля. Помогает растворить „ком под ложечкой“, как метко именует ощущение тревоги народная мудрость. Приносит расслабление. Дает простор душе, снижает напряженность, высвобождает внимание.

Однако же наука „метология“ (я специально создал этот термин от латинского metus, „страх“) учит, что иногда сужение внимания может стать прекрасным лекарством от тревоги. Австрийский психиатр и философ Виктор Франкл пишет, что в крайне тяжелых ситуациях, например в концлагере, у людей наблюдается сужение поля зрения, некое сжатие перспективы. Вместо того чтобы думать о тяготах плена или о постоянной угрозе жизни, человек переключает внимание на частные аспекты бытия. Исследователи утверждают, что родители детей, больных лейкемией, перестают размышлять о благополучии семьи в целом, а заботятся лишь о том, чтобы ребенок прожил день без страданий. Также отмечено, что онкологические больные, испытывающие колоссальную эмоциональную, физическую и общую нагрузку в связи с недугом, часто стараются уйти в маленький мирок мелких хлопот. Итак, мы приходим к выводу, что вопрос „ракурса“ крайне важен для осмысления нашей темы. Порой следует расширить угол зрения, устремив взгляд в грядущее, в этот „край надежды“, и тогда пережить тяжелый период будет проще. Но иногда надо полностью сосредоточиться на сегодняшнем дне, на eternal now, чтобы не дать бесплодным мыслям о будущем обескровить наш разум, заслонить настоящее.

5. Страхи врожденные и страхи приобретенные

Существуют страхи врожденные и страхи приобретенные. Врожденные вызываются раздражителями, с которыми субъект не знаком на личном опыте. Птицы, питающиеся змеями, инстинктивно избегают ядовитых экземпляров, хотя никогда раньше с ними не сталкивались. Более ста лет назад Дуглас Спэлдинг описал генетически запрограммированный страх цыплят, впервые заметивших в небе коршуна или услышавших его крик. Конрад Лоренц вызывал панику у только что вылупившихся утят, водя над их головами вырезанным из бумаги силуэтом, отдаленно похожим на хищную птицу. Макаки-резус, выращенные в неволе, обращаются в бегство при виде фотографии разъяренных собратьев. Многие животные боятся даже запаха своих врагов. Некоторые гремучие змеи стараются скрыться, едва их помещают в места обитания их самого грозного противника, королевской кобры. Запах травмированного или испуганного собрата также побуждает к бегству. Молодые жабы стремятся прочь от того места, где находится раненая особь того же вида, и долго туда не возвращаются.