Читать книгу "Книга теней - Евгений Клюев"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Петр смолчал, восприняв это заявление как обиду по поводу разбитой бутылочки.
- Да бог с ней, с бутылочкой, - не в первый раз уже поймал его мысль Станислав Леопольдович. - Не о бутылочке я вовсе.
- А о чем Вы вовсе? - без интереса спросил Петр, уйдя уже в сердце своем из этого дома.
- О чем? Да вот… ушли Вы отсюда, например, рановато: не все еще случилось. Ситуация, так сказать, не исчерпана - она, я полагаю, начала только вырисовываться, а ведь интерес в подробностях… или как по-Вашему?
"Никак", - хотел сказать Петр, но опять смолчал, потому что до конца не понял, о чем он, Станислав этот Леопольдович.
- Люди живут быстро. Вы не замечали? - продолжал раскачивать его тот.
- Быстро - это… это Вы что имеете в виду? - разговор надо было поддерживать, а чай, между прочим, остывал, и чая, между прочим, хотелось. С плюшкой. И с вареньем.
- Вы пейте - с плюшкой и с вареньем, а я в виду вот что имею…
- Вы телепат? - не выдержал Петр.
- Телепат, - скучно согласился хозяин, - или, - веселее продолжал он, - просто немножко более внимателен… медлителен, я хочу сказать, чем Вы.
Петр пил чай.
- М-да… внимателен и медлителен. Впрочем, на самом деле и я недостаточно внимателен и медлителен, раз успел уже Вас запустить. Угу, - кивнул он на опять не понявший реплики взгляд Петра. - Я запустил уже Вас. Я допустил, что Вам сделалось со мной - ну, тоскливо, скажем. Не протестуйте, голубчик, - к чему протестовать? А между тем фокус-другой я бы мог Вам показать - дело, как говорится, нехитрое. Но это, видите ли, слишком уж немудрящий путь, мне стыдно таким путем идти к сердцу Вашему. Да и не надо Вам, чтобы таким путем… Вы же человек тонкий, а?
- Толстый, - сказал Петр.
- Запустил. - Станислав Леопольдович пожевал нижнюю губу и сказал себе: - Хотя… это у Вас уже рефлекторное, пожалуй.
- Что - рефлекторное? Было бы хорошо, если бы все-таки как-нибудь менее загадочно. - Петр пил чай.
- Вы воспитанный мальчик, - без насмешки заключил хозяин. - В самом деле, Вы очень деликатно сделали мне замечание. Деликатно, но зря. Я ведь не стремлюсь к загадочности - я всего-навсего переоцениваю уровень нашего… ну, взаимопонимания, что ли. И опускаю некоторые слова - вроде бы, сами собой разумеющиеся. Отсюда получается загадочность, как Вы изволили это квалифицировать. Ну ладно. А можно Вас попросить, Петр… Пожалуйста, относитесь ко мне хорошо - или хотя бы без враждебности.
- Но я хорошо… - начал Петр и осекся. Вдруг сделалось ему не по себе - сразу как-то не по себе. Он вскинул глаза на Станислава Леопольдовича и спросил: - Почему мы быстро живем? Что значит "быстро"? - И, спросив, понял уже смысл этого "быстро" и даже поежился: он знал теперь, о чем речь, - правда, в общих самых чертах.
- Вот-вот-вот, задержитесь на этом своем ощущении, задержитесь - стоп. Быстро мы живем, мальчик. Если бы мы жили не так быстро, мы могли бы заметить кое-что… кое-что интересное. Но мы действуем как бы наизусть, то есть пробегаем нашу жизнь, проборматываем, не вдаваясь, что называется, в частности, в подробности каждой ситуации, которую посылает нам судьба. Дети так читают стихи - зная уже наперед, что там дальше, и галопом скача к финалу: буря-мглою-небо-кроет-приумолкла-у-окна-своего-веретена. Нам, конечно, будут даны и другие жизни… много других жизней, поскольку с первого раза трудно все рассмотреть и расслышать, но ведь каждая ситуация уникальна и не обязательно повторится из жизни в жизнь. Схема повторится - детали не те, детали повторятся… даже одна деталь, глядь - схема другая. Так что очень желательно осмотреться, помедлить… вкус, я бы сказал, ощутить. - И Станислав Леопольдович принялся долго-долго дуть на чай, уже остывший чай в своей чашке.
А у Петра во рту был привкус мяты - холодок такой специфический, тревожный. Слова Станислава Леопольдовича задевали слух как-то по касательной: вжи-ик, вжи-ик, вжи-ик… И были, вроде бы, понятны, но в конце концов непонятны. Манили. Манили в область - нет, не обозначить эту область, не зафиксировать. Однако теперь уже молчал Станислав Леопольдович.
- Простите… я… я слушаю Вас… очень внимательно, - напомнил минуты через три Петр.
- Я не забыл. Вот ситуация с ликером, кстати. Она загублена.
- Ликер загублен, - неожиданно для себя поправил Петр. - А ситуация завершена.
- Да? - не поверил Станислав Леопольдович и поднялся со стула. Пошел опять к платяному шкафу, запустил туда руку и извлек на свет божий такую же точно бутылочку. При этом он поморщился и быстро, но потрясающе внятно пробормотал: - Фокус, конечно, да что ж поделаешь, люди добрые!..
Петр наконец обалдел - и, в общем, довольно основательно. Он не мог оторвать глаз от бутылочки - абсолютной копии только что разбитой.
- У Вас, значит, много таких бутылочек?
- Может быть, может быть, - пропел Станислав Леопольдович и так подозрительно счастливо рассмеялся, что Петр засомневался, а был ли сам Станислав Леопольдович действительно уверен в удаче, запуская руку в шкаф. Между тем тот опять поскучнел - видимо, что-то в этом эксперименте все-таки не устраивало его - и, не глядя на Петра, спросил: - Как теперь Вы намерены действовать?
- Очень осторожно, - на полной искренности сказал Петр, взял в руки бутылочку и отправился на кухню к мраморному умывальнику.
- Ну, с богом, - настигло его уже на пороге.
Однако в этот раз горячая вода не потребовалась. Притертая пробка поддалась легко - оказалось достаточно снять с нее какую-то тонкую пленку. А на столе уже стояли совсем маленькие рюмочки, таких маленьких Петр не видел никогда. Ликеру хватило только на один раз - правда, рюмочки были наполнены до краев.
- Это надо пить очень медленно, - предупредил Станислав Леопольдович и немножко хитро добавил: - Лучше все делать медленно. Очень и очень медленно. - Тут он пригубил ликеру и поставил рюмочку на стол. Петр поступил так же.
Вкус ликера не исчезал долго. Пожалуй, это был слишком крепкий ликер: от него немела гортань. Потом слизистую начало покалывать - и только спустя некоторое время ощущались, почти неуловимо чередуясь, горечь и сладость, задерживавшиеся постепенно на более продолжительный срок.
- А Вы всегда один жили?
- Ну, у меня есть Анатолий. Раньше был Козлов и другие. А еще раньше я жил с одной прекрасной дамой. Я очень любил ее. Мы прожили… дай бог памяти, всего лет десять. Двести с лишним лет назад.
- Понятно. - Надо было слышать эту интонацию Петра!
- Неподражаемая интонация, - оценил Станислав Леопольдович. - Кстати, я все чаще думаю о том, что любить - это значит преувеличивать.
Петр кивнул, устыдившись интонации своей и давясь чрезмерным глотком спасительного чая. Непростая он штучка, этот Станислав Леопольдович, очень непростая.
У дверей послышалось царапанье. Станислав Леопольдович едва успел повернуть замок, как на грудь ему прямо-таки упала недюжинная собака.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Книга теней - Евгений Клюев», после закрытия браузера.