Читать книгу "Сигнал к капитуляции - Франсуаза Саган"

– Простите меня, – тихо произнес он, – наверное, я показался вам грубым.

Он смотрел ей прямо в лицо, и, когда говорил, глаза не блуждали рассеянно по скатерти или по плечам, как это часто бывает. Казалось, все остальные для него просто не существуют.

– Мы сказали друг другу три фразы, две из них были извинения, – ответила Люсиль.

– Мы начинаем с конца, – весело подхватил он. – Обычно мужчина и женщина говорят это друг другу в конце, по крайней мере один из них. «Прости, я тебя разлюбил».

– Это еще не худший случай. Меня просто бесит откровенная манера, эдакая прямота: «Извини, я думал, что люблю тебя, но ошибался. Считаю долгом тебе сказать».

– Навряд ли такое с вами часто случалось.

– Премного благодарна.

– Я имел в виду, что вы, верно, всегда опережаете мужчин. Пока они соберутся с таким признанием, ваш чемодан уже в багажнике такси.

– Тем более что мой багаж – пара свитеров да зубная щетка, – засмеялась Люсиль.

Немного помолчав, он заметил:

– Вот как? А я полагал, что вы женщина Блассан-Линьера.

«Какая досада, – подумала Люсиль. – Он было показался мне умницей». По ее понятиям, беспричинная жестокость не могла сочетаться с умом.

– Да, – ответила она, – вы правы. Сейчас я уезжала бы в собственном автомобиле и с чемоданом, набитым шмотками. Шарль очень щедр.

Она произнесла это очень спокойным тоном, но Антуан опустил глаза.

– Простите меня. Сам не знаю, чего несу. Не по себе мне среди этой публики.

– Так не ходите сюда. Да в вашем возрасте это и опасно.

– Ну знаете, детка, я ведь постарше вас, – оскорбленно заявил он.

Она засмеялась. Диана и Шарль посмотрели на них. Они сидели рядом, напротив своих протеже. Дети по одну сторону, взрослые – по другую. Старые тридцатилетние дети, никак не желающие взрослеть. Люсиль умолкла. Она подумала о себе: ничем в жизни не занимается, никого не любит. Смешно. Не люби она жизнь саму по себе, давно бы покончила с собой.

Антуан смеялся. Диана страдала. Она видела его смеющимся с другой. С ней он не смеялся никогда. Ей легче было бы видеть, как он целует другую, чем с ней смеется. Ужасно, ужасно смеется. Ужас как помолодел от этого смеха. Она взглянула на Шарля, тот выглядел растроганным. Рехнулся, что ли! Люсиль, конечно, привлекательна и превосходно держится, но в ней ни настоящей красоты, ни изюминки. Как, впрочем, и в Антуане. Без ума от нее бывали мужчины куда красивее. Только беда в том, что она полюбила Антуана. Она любила его и желала, чтобы он любил ее. Наступит день, и он окажется в ее власти. Позабудет свою погибшую актрису, для него будет существовать лишь она, Диана. Сара, Сара… Сколько раз она слышала это имя. Вначале он часто о ней рассказывал. Однажды Диана не удержалась и в сердцах брякнула, что Сара ему изменяла, что все об этом знали. Больше они о Саре не говорили, но во сне он шептал ее имя. Ничего, скоро… скоро он будет звать во сне ее, Диану. Она почувствовала, как слезы набегают на глаза. И, чтобы скрыть их, закашлялась. Шарль легонько похлопал ее по спине. Ужин казался ей бесконечным. Клер Сантре выпила лишку. В последнее время это случалось с ней все чаще. Она рассуждала о живописи с апломбом явно не по познаниям. Для Джонни, действительно понимавшего в искусстве, ее разглагольствования были пыткой.

– Так вот, когда тот юноша мне это принес, – продолжала Клер, – я посмотрела картину при свете, и мне показалось, что у меня не в порядке со зрением. И знаете, что я ему сказала?

Гости вяло симулировали интерес к ее остротам.

– Я сказала: «Мсье, я полагала, глаза мне даны, чтоб видеть. Вероятно, я ошибалась. На вашей картине, мсье, я не вижу ровном счетом ничего».

Дабы наглядней продемонстрировать, сколь пустой была картина, Клер перевернула рюмку, вино вылилось на скатерть. Все поспешили воспользоваться суматохой, чтобы покинуть свои места. Люсиль с Антуаном душил смех, они встали из-за стола с опущенными глазами, пряча смеющиеся лица.

Глава 4

Смех вдвоем – сколько в нем прелести и каверз! Не переоценить его могущества. Любовь и дружба, желание и отчаяние – ничему без него не обойтись. Антуан и Люсиль смеялись как школьники. Оба они были любимы, желанны, опекаемы серьезными людьми. Оба знали, что так или иначе будут наказаны за этот смех, и все ж безудержно хохотали в углу гостиной.

Парижский этикет требует, чтоб на приемах любовники сидели за столом врозь, но в перерывах они обычно сходятся посплетничать об окружающих, шепнуть друг дружке слова любви или нежные упреки. Диана ждала, что Антуан подойдет к ней, и Шарль уже направился к Люсили. Но та отвернулась к окну, от смеха глаза наполнились слезами. Антуан стоял возле. Всякий раз, встречаясь с ним взглядом, она поспешно отворачивалась, а он прикрывал лицо носовым платком. Клер было собралась не обращать на них внимания. Но зависть и даже злоба уже витали в гостиной, и она решила принять меры. Кивком она отправила к ним Джонни. Это значило: «Скажите этим детям, чтоб вели себя прилично, а то их больше не позовут». Увы, Антуан заметил этот жест и снова зашелся смехом. Джонни подошел к ним и весело обратился к Люсили:

– Ради бога, Люсиль, расскажите и мне, я умираю от любопытства. Что случилось?

– Ничего, абсолютно ничего, то-то и ужасно.

– Ужасно, – подхватил Антуан. Он был взлохмачен, выглядел помолодевшим и счастливым. На секунду Джонни охватило острое желание. В этот миг подошла Диана. В ней клокотала ярость, и ярость красила ее. Гордая осанка, зеленые глаза, стройная фигура придавали ей облик прекрасной боевой лошади.

– Над чем это вы так потешаетесь? – резко осведомилась она. В голосе звучали подозрительность и снисходительность разом. Подозрительность преобладала.

– Мы? Да ни над чем, просто так, – невинно отозвался Антуан. Он никогда не говорил «мы» про себя с Дианой. Это ее доконало.

– Ну так и ведите себя как воспитанные люди. Недостает собственного остроумия, соблюдайте хоть приличия.

На секунду воцарилась тишина. Люсиль отнюдь не находила странным, что Диана решила одернуть своего любовника. Но замечание относилось к ним обоим, и это показалось обидным.

– Вы забываетесь, – вскипела она. – Вы не можете запретить мне смеяться.

– Мне тоже, – твердо добавил Антуан.

– Прошу меня извинить, я очень устала. До свидания, – выговорила Диана. – Шарль, вы меня проводите? – обернулась она к несчастному Шарлю, как раз подошедшему, на свою беду. – У меня разболелась голова.

Шарль поклонился, и Люсиль улыбнулась ему.

– Встретимся дома.

В гостиной поднялась оживленная суматоха – обычное дело после публичных скандалов. Минуты три все говорили о чем-то своем, а затем принялись обсуждать происшествие. Люсиль с Антуаном остались вдвоем. Задумчиво взглянув на него, Люсиль оперлась на перила балкона. Антуан спокойно курил.