Читать книгу "Семейная могила - Катарина Масетти"

Я же должна была подумать, чем рискую! В одно мгновение я превратила болезненное прошлое в настоящее. Он снова вошел в мою жизнь, с его всклокоченной, как у тролля, шевелюрой, с его особым запахом, с его диалектом и юмором. А теперь снова от него отказаться, вернув его, пускай чуток попользованного, женщине, у которой куда больше прав на него, поскольку она дала ему то, в чем он так нуждался?!

Почему я ни разу не задалась этим вопросом до того, как зажмурилась и прыгнула в бездну?

Ибо сейчас уже слишком поздно. Сейчас остается лишь позвонить ему и сообщить, что ничего не вышло, — и привет, всех благ в жизни! А потом — снова гнетущая пустота вокруг меня. Пустота, которую будет куда сложнее заполнить, потому что теперь я знаю, как много значил для меня Бенни, как тяжело мне будет найти себе другого «спутника жизни».

Чертова дура, проклятая тупица Дезире со своим назойливым материнским инстинктом! Дезире, которую и на десять метров нельзя подпускать к впечатлительным детям. Да ты же моральный урод, в собственных сердечных делах смыслишь не больше, чем глухой — в пении птиц!

И поделом тебе, Дезире, впредь не будешь играть человеческими жизнями! А все эти вопросы, которые вы так и не смогли решить, пока еще было время, — как ты их на этот раз собралась решать? И куда прикажешь деваться его сожительнице? Или может, ты собиралась ей подарить какой-нибудь миленький прощальный сувенир, вроде керамического горшка?

По правде говоря, я, конечно, вообще ни о чем таком не думала. Сколько раз я выслушивала горькие обвинения женщин с сорока-пятидесятилетними мужьями, переживающими возрастной кризис, что мужики не тем местом думают… При этом сама же думаю маткой! Не обольщайся, милая, свыкнись с мыслью, что тебе суждено навеки остаться пустоцветом и провести остаток своей однообразной жизни, выцеживая из себя литр или около того крови в месяц.

А теперь ты пойдешь и позвонишь ему.

Я до сих пор помню его номер наизусть.

5. Бенни

Она позвонила в коровник во время вечерней дойки. В это время Аниты здесь не бывает, она либо на работе, либо отсыпается после ночной смены.

— Даже не знаю, как сказать… — начала она.

— Скажи, как есть, — ответил я, а у самого в горле все пересохло. «Мальчик или девочка?» — думаю.

— Ну что ж… Ничего не вышло. Считай, тебя сняли с крючка. — Она умолкла.

— Как это ничего? — спросил я. В голове — пустота. Я уже начал поглядывать на отцовский токарный станок, представляя, как буду мастерить ножки для колыбели. — Что, тест бракованный? Или ты пытаешься от меня отделаться, чтобы заполучить ребенка в собственное распоряжение?

— Ты что, не слышишь, что тебе говорят? — ответила она, и я почувствовал в ее голосе слезы. — Ничего не вышло! Тест показал отрицательный результат!

— Ничего? Как… совсем ничего? — тупо переспросил я.

Она фыркнула и не преминула съязвить:

— Ну во всяком случае, ребенка у нас не будет. Но где-нибудь эдак в апреле можешь рассчитывать на выводок щенят!

— Послушай, Дезире, — сказал я, и на мгновение в трубке стало тихо. — Слышишь?

— Что?

— Я не смеюсь.

— Нет. Я знаю. Я тоже.

И мы оба замолчали.

— И что, совсем ничего нельзя поделать? — сморозил я очередную глупость.

Она коротко рассмеялась, все еще со слезами в голосе.

— А что ты предлагаешь? — спросила она. — Нельзя же обжаловать тест на беременность, если ты об этом.

— Можно попробовать еще раз.

Тишина.

— Я сказал…

— Я слышала, что ты сказал.

И снова тишина в трубке. Мычание коров вокруг меня становилось все громче и нетерпеливее. Я успел подоить лишь половину, и вторая половина была крайне недовольна, в то время как первая успела съесть весь корм и забеспокоилась, чувствуя, что чего-то не хватает. Особенно голосили недавно отелившиеся коровы, которые просто истекали молоком.

— Дезире, мне надо…

— Между прочим, это ты предложил расстаться, — произнесла она сухим, тихим голосом.

— Глупости! — отрезал я. — Это ты не хотела ничем поступиться! И ты это знаешь! Все остальное было лишь последствием!

— А чем готов был поступиться ты?

Хороший вопрос. Она сказала что-то еще, но номер 575, Джесси, замычала так громко, что я ничего не расслышал.

— Нет, так невозможно! — прокричал я. — Я тебе перезвоню из дома.

Скорее всего, она что-то ответила, но я все равно ничего не услышал. Я положил трубку и взялся за дойку. Коровы до того разнервничались, что одна из них меня лягнула, вот так просто взяла и взбрыкнула ни с того ни с сего. Мои коровы такого себе никогда не позволяют, так что меня это застало врасплох. Удар пришелся аккурат по колену, но не по ушибленному, а по здоровому. Ноги у меня подкосились, и я второй раз за короткое время очутился в коровьем дерьме. Может, они пытаются мне что-то сказать? «Бенни, ну ты и дерьмо»?

Закончив с дойкой, я вернулся в дом, кое-как смыл с себя самую грязь и позвонил ей. Она не отвечала, и я позвонил в справочную библиотеки. Она взяла трубку.

— Это опять я. Вот теперь я могу говорить, — сказал я.

— А я не могу! — прошипела она. И затем, громче: — А вы искали в картотеке?

Вот черт! Только между нами завязалась тонкая ниточка взаимопонимания, как тут же в нашу жизнь лезут коровы и посетители библиотеки, которым непременно нужно встрять в разговор. Хотя ведь и раньше так было.

— Я по тебе так скучал! — вырвалось у меня.

— Все, не могу. Перезвоню через пару минут.

Я сел в ожидании ее звонка, барабаня пальцами по голубой цветастой клеенке, которую Анита купила для моего старенького шаткого кухонного стола. И вот наконец раздался звонок. Звук был каким-то гулким, и где-то поблизости шумела вода.

— Ты куда это меня завела?

— Я по мобильному звоню. Из женского туалета. — Она явно смущалась.

— Подумать только, что нам приходится прятаться по таким заведениям! — ухмыльнулся я.

— Но согласись, по крайней мере, что я открываю для тебя новые места. Расширяю твой кругозор.

— Да, ты это частенько делала.

— Ты тоже.

Снова тишина.

— Я не хочу опять тебя потерять! — произнес наконец я. — Я распродам этих чертовых коров на шашлыки и перееду жить в больничную палату, которую ты называешь своей квартирой. Можешь держать меня вместо домашнего животного, я не лаю и не гажу на ковер. Только не забывай ставить время от времени миску чечевичной похлебки.

— Послушай, Бенни! — сказала Дезире и замолчала. — Слышишь? Я не смеюсь.