Читать книгу "Кисло-сладкая журналистика - Матвей Ганапольский"

Я не буду описывать подробно дальнейшую судьбу этой награды, потому что для этого необходим талант и эпичность Гомера.

Скажу кратко: привезенный домой титан на всех падал. Кошка сбежала. Часы шли, как всегда, неверно. Я пытался этот чудный дар кому-то подарить. Но что нa свете – бессмысленней титановых соплей? Никто не брал. Тогда я решил сдать эту штуку в металлолом. Ее вначале взяли, но потом принесли обратно, потому что расплавить титан можно только у тех же ребят, которые мне это подарили. В конце концов я всучил этот ужасный слиток несчастья проезжим цыганам. Они взяли его, не зная, что часы врут, а металл не плавится. Но им понравилось, как это все блестит.

Боже, благослови незнание.

Еще одно важное замечание. Вac может удивить, что иногда я говорю о печатных изданиях, иногда о радио, а иногда о телевидении. Вы справедливо заметите, что в этих разных видах средств массовой информации действуют разные законы. Вы правы.

Но есть и общее. Это ваша голова и мысли в ней

Поэтому я построил книгу так: вначале я говорю о наших мыслях и тайных желаниях, и о том, как они соотносится с журналистской профессией, а потом даю ряд выстраданных практических советов.

Конечно, как и полагается, в книге о журналистике, хоть и не совсем обычной, я приложу различные примеры и называю некоторые фамилии. Но фамилии этих людей и эти примеры нам хорошо известны. Это сделано специально, чтобы вы сразу понимали, о чем я говорю, и я не тратил лишнее время на объяснение.

Но вернемся к тому, как эту книгу нужно воспринимать. Только как абсолютно субъективные заметки человека, который профессию журналиста представляет себе так, а не иначе, и просто хочет что-то подсказать из собственного опыта и уберечь от элементарных ошибок.

Пусть грабли, на которые мы всегда наступаем, бьют вас слабее, чем меня.

Поэтому читатель может использовать эту книгу как хочет.

Например, один мой друг, увидев книгу, сказал, что она особенно полезна, так как ее цвет подходит к его обоям, а если ее положить на край его журнального стола, то он перестанет качаться. И это гораздо лучше, чем подкладывать бумагу под одну из ножек.

Если же спросить самого автора, что делать с книгой, то он, автор, все же рекомендует заучивать главы наизусть, по утрам декламировать их, как гимн новому дню, а перед сном ставить книгу на видном месте, рядом с портретом любимой девушки.

ПОЧЕМУ НЕ СТОИТ СТАНОВИТЬСЯ ЖУРНАЛИСТОМ?

Моя мама говорила мне в детстве: «Тебя легче убить, чем прокормить!»

В этой фразе – вся парадоксальность материнской любви. Она чувствовала возможные трудности, которые будут подстерегать ее сына, и размышляла о возможном и кардинальном решении моих будущих проблем.

И поскольку мои чувства к читателям этой книга почти материнские, ведь многие из вас эту книгу не украли, а купили, я постараюсь сейчас сделать главное и циничное – вначале отговорить вас быть журналистом!

Я постараюсь доказать, что профессия журналиста, в глазах общества, является низшей стадией человеческого падения.

История нас учит, что если ваши родители не наскребли на ваше обучение в Гарварде, то ваши дела плохи. Остается прозябать зубным врачом или захудалым юристом.

Я был в гостях у одного телевизионного магната в Денвере, и он с гордостью показывал мне свою суперсовременную студию спецэффектов. Потом он кормил меня «королевскими» креветками, жалуясь, что, по последним исследованиям, в них много холестерина. Лучше омары.

Мы поехали искать нужных омаров. Дорога пошла в гору, и вдруг, справа, возник высоченный забор, из-за которого выглядывали верхушки каких-то дворцов.

– Что это? – удивился я.

– Тут живут адвокаты, – то ли с ненавистью, то ли с уважением произнес хозяин.

Ясно, что в его внутренней иерархии, человек, с профессией журналист, мог только стоять перед этим забором и описывать красоту этого забора, не более.

Свой вклад в представление журналистики, как публичной девки, внесли и фильмы.

Типичный сюжет: коп приезжает на место убийства, но там уже вьются репортеры. Расталкивая друг друга, они суют микрофон под нос шерифу, выкрикивая: «Скажите, кто убийца?!»То, что шериф приехал сюда минуту назад, сценариста, который писал этот кинобред, не смущает. Обязательна фраза шерифа: «Никаких комментариев!» И вторая фраза обращена к сержанту: «Прогоните их!» И толпу журналистов разгоняют, чуть ли не палками.

Иногда сценаристы выходят из запоя и понимают, что журналист – это человек.

Но тогда рождается другой бред: сыщик и обольстительная журналистка сидят у барной стойки. Далее следует шедевральный диалог:

ОН (курит). – Вы ведь не зря назначили мне здесь встречу.

ОНА (посасывая из трубочки коктейль с вишенкой). – Мне кажется, вы знаете больше, чем говорите.

ОН (устало потирая лицо, он не спал три дня). – А почему я вам должен доверять.

ОНА (намеренно оголяя силиконовую грудь). – Потому что вы не знаете то, что знаю я.

ОН (допивая двойной виски). – И что вы предлагаете?

ОНА (приближая губы к его небритому лицу). – Давайте объединим усилия.

Дальше между ними происходит горячий секс, а потом они все же раскрывают заговор против президента, хотя министр обороны настаивал сбросить атомную бомбу на Москву.

Необычайно популярен образ журналиста-подонка. Вспомните мой любимый фильм «Крепкий орешек» («Die Hard»). Негодяй журналист получает в первой серии достойный удар по физиономии от героя. Во второй серии этот же журналист снова получает удар. Такие эпизоды клонируют, потому что это нравится публике. То, что журналист заперся в туалете и сообщил по телефону на землю, что существует проблема, то есть исполнил свой долг, никого не интересует.

Подытожим нехитрый набор образов журналистов, популярный в кино.

Идиотка-блондинка, тараторящая текст, что Годзилла уже рядом.

Продажный журналист, покупающий информацию.

Продажный журналист, продающий информацию.

Спившийся журналист, где-то в Колумбии сотрудничающий с наркобаронами, но, по случаю, берущий деньги от ЦРУ.

Стареющий ведущий, отчаянно цепляющийся за эфир.

Молодой ведущий, подсиживающий старого ведущего.

Журналист из президентского пула, знающий, что президент уже инопланетянин, но молчащий об этом.

Еще один отвратительный пример журналистского падения показан в моем любимом сериале «Морская полиция» («NCIS»).

Агент Гиббс идет в тюрьму в последний раз допросить серийного маньяка и убийцу, которого казнят через 36 часов на электрическом стуле.

Убийца сидит в камере и что-то увлеченно читает. Перед его решеткой крутится нервный молодой человек с бегающим взглядом.