Читать книгу "Как кошка с собакой - Евгения Пастернак"

Хвост безвольно болтался, хотя я его не пытался контролировать.

Кошка

Запрыгнув в квартиру, я обнаружила там мамулю, которая пришла с работы и активно перекладывала что-то из больших пакетов в холодильник. Настроение у нее было хорошим, и я немедленно подлезла к ней под руку — сейчас можно.

— А, Каська, Касеныш, привет, моя хорошая, кушать хочешь?

— Мррр.

Что за вопрос, кто ж откажется?

— А что ты хочешь, сосиску или рыбку?

Эти люди иногда такие тупые! Ну и как, она думает, я ей отвечу? Не, я отвечу, конечно.

— Мрвмя!

— Сосиску?

Ну, я ж говорю! Сама спрашивает и сама ж ничего не понимает! Сами жрите ваши сосиски, там кроме бумаги ничего съедобного нет. Повторяю:

— Мрвмя!

— Сейчас, маленькая, я тебе сосисочку почищу.

— Я не хо-чу со-сис-ку!

— Сейчас, сейчас.

И как я после этого с ними живу? Сама себе удивляюсь.

Мамуля у нас вообще хорошая. Замороченная немного, но в целом хорошая. Если Олька про меня и забыть может, то мамуля — никогда. И из гостей придет пораньше — знает, что я не люблю одна сидеть, и рыбки свеженькой купит, и ночью подо мной не ворочается, как мельница. А то с этой Олькой просто беда. Только устроишься уютненько — голову на одну ее ногу, лапки на другую, так ей тут же приспичит перевернуться. А мне опять просыпайся, устраивайся. Короче, с Олькой спать — просто мука.

А вот телевизор мне больше всего нравится с папулей смотреть. Он как вечером на диван ляжет, так пару часов и не встает. На его пузе можно вытянуться удобно, заодно и печень ему прогреть. Кто б сказал ему, что хватит уже жареную картошку сковородками трескать! Еще немного — и я уже не справлюсь, лекарства глотать придется.

Олька и мамуля телевизор смотреть совершенно не умеют. Мамуля все норовит что-нибудь связать. То спицей мне в глаз чуть не заедет, то локтем спихнет — просто жизни нет, а еще и вечно недовольна, что я ей мешаю. Я бы поспорила — кто кому мешает! А Олька — та все время куда-то бежит. То к телефону, то за чаем, то за вареньем, то за другим телефоном! Только под бочок залезешь — вскочила, побежала. Просто метеор какой-то, а не кошка! Или не человек?

Вот мамуля с папулей точно человеки — это ясно. А Олька… С ней я так до конца и не определилась. По внешнему виду, конечно, больше на человека похожа, а внутри… Иногда в ней что-то такое родное проскакивает, что я даже замороженную рыбу из ее рук соглашаюсь есть.

Пес

Чем дальше я убегал от чужого двора, тем легче становилось на сердце.

Наверное, потому, что запах выветривался. Ну кошка, ну смотрела куда-то. Чего меня развезло? Кошек я, что ли, не нюхал? Постепенно мой нос вбирал в себя привычные запахи улицы, и я становился обычным дворовым псом Носом. Нет, не обычным! Я, между прочим, сегодня выгрыз себе право быть правым заплечным!

Это воспоминание снова сделало меня энергичным и бодрым. От полноты чувств я облаял большую седую крысу, которая шла по своим делам в тени дома. Крыса очень удивилась, остановилась, пошевелила усами, да так и стояла, пока я, полаивая, бежал мимо.

Когда я вернулся на место лежки, стая уже проснулась. Я принюхался… и беззаботность сразу ухнула куда-то вниз, а на ее месте осталась только настороженность.

Прямо перед Вожаком стоял чужой. Он был большой, домашний, еще пах людьми и квартирой. И он стоял напротив вожака, возвышаясь над ним, как сука над новорожденным щенком. Очень мне это не понравилось. Хотя сварой не пахло — чужой казался вполне миролюбивым и вовсю мотал своим обрезанным хвостом.

Я неслышно подошел с подветренной стороны и прислушался. Кажется, этот тип просился в стаю.

— Да надоело, — весело говорил он, — сижу, как гвоздь, на одном месте. Гулять выводят на пять минут. Жрать заставляют всякую дрянь консервированную.

«Ни кота себе дрянь!» — подумал я и сглотнул слюну. Однажды я вылизал банку из-под собачьих консервов. Это было что-то!

— Короче, свободы хочу! — гордо закончил верзила.

— Уходи, — сказал Вожак, — у нас нет свободы. Мы стая.

— Ну… Стая ведь свободная!

— Стая свободная. А каждый пес в ней — нет. Каждый, даже я, подчиняется стае. А ты, кроме всего прочего, будешь подчиняться мне и старшим.

Чужой сел и небрежно стал чесать задней лапой за ухом.

— Тебе — ладно. А на старших еще посмотреть надо.

Это было уже слишком. Я негромко, но выразительно взрыкнул. Чужак попытался вскочить на четыре лапы. Получилось смешно — вскочить-то он вскочил, но левую заднюю из-за уха достать забыл. Так и покатился кубарем. Стая захихикала.

— Не надо смотреть, — назидательно сказал я, — надо нюхать. И сидеть так, чтобы с подветренной стороны к тебе никто не подобрался.

Он наконец распутался, осмотрелся и тоже рассмеялся. «Молодец, — подумал я, — не стал в бутылку лезть».

— Ладно, — сказал он, — убедили. Буду слушаться. А кого слушать? Тебя, тебя… еще кого?

— Сначала — всех, — отрезал Вожак. — Только ведь мы еще не решили, брать тебя или нет.

— А чего ж нет? — удивился чужой.

Вожак не ответил. Я тоже не ответил. Стая промолчала, только подвинулась поближе, огибая пса полукольцом. Он повертел башкой и вдруг ощетинился. Выглядело это внушительно, хотя и неквалифицированно — в один прыжок я мог оказаться на его загривке или вцепиться в горло.

И он не боялся! Это было самое странное. То ли дурак нам попался такой здоровый, то ли действительно настоящий смельчак, но не боялся он сейчас ни стаи, ни Вожака, ни того, что я стоял за его спиной, готовый к прыжку. Пахло от него решимостью, уверенностью в себе, немного обидой — и ни капли страха!

Тогда я сказал:

— Вожак, давай возьмем парня. Только его обучить надо.

Чужой обернулся ко мне и изумленно вытаращился. Это было еще глупее, теперь полстаи могло вцепиться в его незащищенное горло.

— Ты уверен, Нос, — задумчиво спросил Вожак, — что это хорошая идея?

Я помедлил с ответом.

— Стае от него будет польза, — сказал я.

А про себя добавил: «А мне вред».

И тут подал голос Кирпич.

— Но пару уроков ему дать надо. А то катается тут по земле… как кочан капустный.

Все снова рассмеялись. Я понял, что новичка взяли, что придется ему на первых порах несладко и что кличка у него уже есть.

— Ладно, Кочан, — сказал Вожак, — берем. Кирпич, научи его всему!

…Я уже засыпал, лежа на заслуженном месте заплечного, когда вдруг стали приходить странные мысли: «А почему я решил, что он будет полезен? Видно же — кочан кочаном, вместо мозгов кочерыжка…» И тут же другая мысль: «Это ладно. А с чего я решил, что лично мне от него вред намечается?» Я подергал ухом и понял — это все из-за сегодняшней кошки. Каким-то образом мне передалась ее способность видеть всю правду. Вот поэтому я и про Кочана все понял сразу.