Читать книгу "Корабль-призрак - Хэммонд Иннес"

— Мне кажется, ты недооцениваешь себя как штурмана, но это дело хозяйское. Какую поправку делать на ветер?

— По меньшей мере на два румба.

— Существует старая поговорка, — пробормотал он. — Когда осмотрительный моряк в чем-то сомневается, лучше исходить из того, что его расчеты верны. — Он посмотрел на меня, вопросительно приподняв свои кустистые брови. — Главное — не проплыть мимо Гернси, знаешь ли.

Я заколебался. Возможно, сказывалось напряжение долгой ночи, но я никак не мог решить, что нам следует предпринять.

— А ты видел эту скалу? — спросил я у Хэла.

— Нет.

Я обернулся к Майку и уточнил, уверен ли он в том, что то, что он видел, было скалой.

— При таком освещении вообще ни в чем нельзя быть уверенным, — последовал ответ.

— Но ты определенно что-то видел?

— Да. В этом я уверен. И мне показалось, что на том, что я видел, было какое-то подобие башни.

Сочащийся сквозь насыщенную влагой атмосферу водянистый солнечный свет озарял кокпит странным приглушенным сиянием.

— Тогда это должны быть Рош-Дувр, — прошептал я.

— Смотри! — закричал Майк. — Смотри вон туда.

Я проследил за направлением его вытянутой руки. На самой кромке видимости еле угадывались очертания округлой скалы, освещенной бледными солнечными лучами. На вершине утеса стоял маяк. Я немедленно направил туда бинокль, но все, что мне удалось разглядеть, это смутный рыжеватый контур чего-то расплывчатого, поблескивающего сквозь золотистую дымку. Нырнув в рубку, я выхватил карту, вглядываясь в форму плато Рош-Дувр. Оно представляло собой скальную россыпь, протянувшуюся на целую милю к северо-западу от девяностодвухфутовой башни маяка. Судя по всему, мы находились на самом краю этой россыпи.

— Принимай на север, — закричал я Хэлу, — и делай это как можно быстрее.

— Есть, командир.

Он завращал штурвал, крикнув Майку, чтобы тот переставил паруса. Когда я вышел из рубки, он оглядывался на маяк через плечо.

— Ты знаешь, — заговорил он, вглядываясь в дымку, — мне это кажется очень странным. — Я никогда своими глазами не видел Рош-Дувр, но я довольно неплохо знаю Нормандские острова, и я никогда не видел ни одной скалы, которая издалека казалась бы красной.

Я оперся о рубку и снова поднял к глазам бинокль. Солнечный свет становился все более ярким, и видимость с каждой минутой улучшалась. Я наконец-то смог все отчетливо рассмотреть и чуть не расхохотался от облегчения.

— Это не скала, — произнес я. — Это корабль.

Теперь сомнений у меня не осталось. Ржавый корпус уже не расплывался перед моими глазами, но отчетливо выделялся на фоне серой воды, а то, что я принял за башню маяка, на самом деле было единственной трубой судна.

Снова ложась на первоначальный курс, мы все смеялись от облегчения.

— Похоже, они застопорили машины и дрейфуют, — заметил Майк.

Я был вынужден с ним согласиться, потому что, когда мы легли на прежний курс, стало заметно, что положение корабля совершенно не изменилось. Он был развернут к нам боком, как будто его удерживал ветер. По мере того как мы приближались к судну и его очертания становились отчетливее, мы убеждались в том, что корабль стоит на месте, покачиваясь на небольших волнах. Нам предстояло пройти мимо, оставив его в полумиле от нас по правому борту. Я потянулся к биноклю. В этом судне было что-то такое… что-то в его очертаниях, и форме ржавого корпуса, и в немного опущенном носе.

— Наверное, получили пробоину и теперь выкачивают воду из трюма, — предположил Хэл.

Его голос прозвучал неуверенно, как будто он тоже ничего не мог понять.

Я навел резкость, и очертания судна резко приблизились. Это был старый корабль с прямой носовой частью, старомодной кормой с подзором и нагромождением надпалубных сооружений. Его единственная труба торчала почти вертикально, так же, как и мачты. Когда-то он был выкрашен в черный цвет, но сейчас у него был ржавый и неухоженный вид. В его облике чувствовалась какая-то безжизненность, не позволявшая мне опустить бинокль и отвернуться. И тут я заметил шлюпку.

— Курс прямо на судно, — обратился я к Хэлу.

— Что-то случилось? — спросил он, мгновенно отреагировав на тревогу в моем голосе.

— Да. Одна из шлюпок вертикально свисает со шлюпбалок. — Но дело было не только в этом. Все остальные шлюпбалки пусты. — Подойди к передним шлюпбалкам, — уточнил я.

Мой голос задрожал от постепенно охватывающего меня странного волнения.

Вскоре мы уже невооруженным глазом могли рассмотреть пустые шлюпбалки и единственную повисшую на талях шлюпку.

— Похоже, тут никого нет, — заметил Майк. — И нос сильно опущен. Как ты думаешь…

Он замолчал, не договорив. Мы все думали об одном и том же.

Мы подошли к пароходу посередине борта. Название на носу было так испещрено ржавыми потеками, что нам не удавалось его прочитать. И вообще стало ясно, что корабль находится в ужасном состоянии. Ржавая обшивка носа покоробилась, палубные надстройки были повреждены, а нос, вне всяких сомнений, сильно просел, в результате чего корма задралась так высоко, что был виден винт. С грузовой стрелы на мачте свисала гирлянда проводов. Это был грузовой корабль, и, судя по тому, что предстало нашему взору, он попал в изрядную переделку.

Мы начали обходить судно вокруг, держась на расстоянии одного кабельтова от его борта. Я поднес ко рту мегафон и окликнул экипаж, но мой голос затерялся в тишине моря. Ответа не последовало. Единственным доступным нашему слуху звуком был плеск волн о борта парохода. Мы быстро приблизились к кораблю и прошли совсем рядом с его кормой. Наверное, мы все надеялись на то, что нам удастся прочитать его название. И внезапно оно оказалось перед нами. Высоко над нашими головами, так же, как и ночью, возникли покрытые ржавыми потеками буквы: МЭРИ ДИР — Саутгемптон.

Это было довольно крупное судно водоизмещением не менее шести тысяч тонн. Не было сомнений, что его покинула команда. Но почему рядом нет буксира и других спасательных кораблей?! В поле зрения не было ни единого судна, кроме нас и этого парохода, в полном одиночестве безжизненно покачивающегося на волнах в двадцати милях от французского побережья. Мы уже обогнули корму, и я поднял глаза, осматривая левый борт. Шлюпки исчезли, и шлюпбалки были пусты.

— Выходит, ты был прав, — произнес Майк, оборачиваясь к Хэлу. — Вчера вечером на мостике действительно никого не было.

Яхта начала удаляться от парохода, и мы молчали, не сводя с него глаз. Думаю, нас всех перед лицом этой загадки охватил благоговейный ужас. С пустых шлюпбалок обреченно свисали ходовые концы снастей. Из трубы вилась неуместная в данных обстоятельствах тонкая струйка дыма, единственный признак жизни на покинутом людьми судне.

— Должно быть, его оставили как раз перед тем, как оно едва не потопило нас, — пробормотал я.