Читать книгу "Гибель Богов-2. Книга 3. Пепел Асгарда - Ник Перумов"

Уродливая серо-зелёная чешуйчатая башка мотнулась из стороны в сторону, челюсти клацнули.

Взмах когтистой лапы – и девушка отлетела к частоколу. Она не вскрикнула, несмотря на обагрившееся кровью плечо.

– Хьёнлун! – богатырка вскинулась, стряхивая оцепенение. Отшвырнула одного невольника, отпихнула другого, бросаясь к упавшей.

В маленьких заплывающих глазках недодракона мелькнуло нечто, похожее на интерес. Не обращая внимания на расползающихся кто куда рабов, драконейт повернулся, чешуйчатые губы растянулись в жутком подобии улыбки, обнажая клыки и бледные дёсны.

Богатырка не смотрела на чудище, она рухнула на колени прямо в пыль подле упавшей Хьёнлун.

Драконейт нависал над ними, с губ стекала тягучая слюна, отвисая до самой земли. Он, похоже, в достаточной мере насладился созерцанием беспомощных жертв и теперь уже хотел просто жрать. Пасть раскрылась, когтистые лапы метнулись вперёд – но богатырка, извернувшись по-змеиному, обеими руками вцепилась в то, что можно было б назвать «запястьями» передних лап недодракона. Лицо её жутко перекосилось, нижняя челюсть вдруг выпятилась, вспухли бугры мускулов, она всем телом подалась вперёд, что было мочи отталкивая голодного драконейта от бездвижной Хьёнлун.

Бог О́дин своими ушами услыхал, как захрустели кости чудовища. Он своими глазами увидел, как недодракон попытался одним движением челюстей отгрызть своей противнице голову – та опередила его, боднув лбом прямо в подбородок, да с такой силой, что пасть недодракона захлопнулась с треском, словно ломался толстенный ствол дерева.

Богатырка была не просто дочерью народа ётунов, хотя в её жилах, бесспорно, текла их кровь. Она была хексой, троллквинной, ведьмой – но особой. Сейчас сила её вырвалась на поверхность, круша и ломая посягнувшего на её спутницу драконейта; резкое движение, громкий хруст, и левая лапа страшилища повисла, сломанная чуть пониже кисти. Богатырка ударила кулаком снизу вверх, под нижнюю челюсть драконейта, едва не сломав тому позвонки.

О́дин оглянулся на бога огня. Названый брат аж привстал на цыпочки, боясь упустить хоть что-то из творящегося на арене.

Однако недодракон, несмотря на повисшую лапу, не бросился наутёк, как, наверное, поступил бы любой другой зверь. В конце концов, он оставался драконом, и боевое безумие было свойственно ему не меньше, чем его полнородным собратьям.

Богатырка едва успела увернуться от клацнувших челюстей, в живот ей нацелились жуткие когти левой здоровой лапы драконейта; она отдёрнулась, затрещала ткань, бок воительницы пересело четыре кровавых росчерка.

О́дин дёрнулся, словно когти полоснули его самого. Боль ворвалась, словно разбивающий ворота таран, в глазах померкло.

Он не испытывал такого с самого мига собственного жертвоприношения.

Локи вмиг оказался рядом, но Отец Дружин уже выпрямился, со свистом втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Нет! Он владыка Асгарда, никто не смеет подавать ему руки или поддерживать, он сам поддерживает всех!

Богатырка тем временем держалась, несмотря на окровавленный бок. Её прямо-таки окутывала аура силы, нечеловеческой, но и не божественной – этой просто неоткуда было взяться.

Локи быстро обернулся, перехватив взгляд названого брата. Прояснился взор и самого О́дина, он видел скрытое от других, даже от хитроумного бога огня: распростёртая на утоптанной земле девушка по имени Хьёнлун приподнялась на локте, и с её окровавленных пальцев текло незримое нечто, текло, окутывая воительницу словно плащом, соединялось с изначально дарованной силой племени ётунов, образуя нечто новое, совершенно новое.

Ведьма, подумал О́дин. Может, из тех, кого якобы собирает и учит приснопамятная Гулльвейг, объявленная чуть ли не «матерью ведьм»?

Богатырка сражалась. Магия удесятерила её мощь, иначе она не продержалась бы против драконейта и нескольких мгновений. Никакие храбрость и мужество не способны остановить размах смертоносных когтей, и одна лишь доблесть, когда у тебя никакого оружия, кроме собственных рук, плохая защита от клыков.

Магия уравнивала шансы. Она не сделала воительницу неуязвимой и непобедимой. Не дала ей мощь опрокидывать горы или выдыхать огонь, иссушая целые моря. Нет, она всего лишь билась почти на равных, и тут уже могли сказать своё слово и доблесть, и мужество.

Кулак ударил драконейту под нижнюю челюсть, и пасть громко щёлкнула, захлопываясь. Башка чудовища дёрнулась, недодракон невольно отшагнул назад, и богатырка ударила вновь, не обращая внимания на покрывающую костяшки собственную кровь. Драконейт захрипел-зарычал, когти его чертили в пыли длинные следы, однако он не мог удержаться, он отступал, не понимая, что происходит и откуда у двуногой добычи вдруг взялась этакая силища?

Удар, удар, голова драконейта мотнулась из стороны в сторону. Кулаки воительницы разбивали чешуи знаменитой драконьей брони, вминая их в плоть, и из трещин брызнула чёрная кровь. Ещё взмах, драконейт не успевает отдёрнуться – раздаётся жуткий хруст, и длинная нижняя челюсть повисает: суставы выбиты, связки и сухожилия разорваны.

Драконейту этого хватило. Он был голоден, ослеплён злобой, но жить он всё-таки хотел больше.

Собственно, это и сделало его в своё время недодраконом: истинный сын этого племени не отступил бы ни на шаг и умер бы вместе с противником.

Видя, что страшилище бежит, жалобно взвизгивая и даже не помышляя о бое, готовое колотиться о запертые ворота, дружно взвыли в восторге зрители. Теперь все подбадривали богатырку, над ареной повис неистовый рёв:

– Дави! Круши! Убивай!

Однако кто-то из хозяев этого зверинца сумел не потерять головы. В конце концов, драконейт – зверь редкий и дорогой, терять его вот просто так никто не собирался. Торопились стражники, створки со скрипом приоткрылись, и скулящий, жалобно повизгивающий недодракон, точно побитый щенок, бросился к людям.

Спасите-помогите, казалось, говорила его нелепая покалеченная морда.

Богатырка, шатаясь, остановилась посреди арены. Аура, поддерживавшаяся Хьёнлун, угасала, сама девушка, наверное, не могла удерживать её долго. Перепуганные рабы зашевелились – они остались в живых, но надолго ли? Какой ещё страх и ужас выпустят на них мучители?

И даже сейчас никто из них не потянулся за оружием.

Никто.

За исключением воительницы.

Драконейта меж тем водворяли в его клетку, к нему уже спешили знатоки-врачеватели – звезду странствующего кровавого цирка следовало спасать.

– Что ты теперь скажешь, брат? – тихо проговорил Локи. – Среди них нашлось сразу двое тех, что сражались.

– Моё слово крепко, – мрачно отозвался О́дин, переводивший взгляд с богатырки на Хьёнлун и обратно. – Никто из них не пал, все живы, и потому вместо полей Фрейи они получат свободу.

Руны разнятся

Различья рекомых