Читать книгу "Книга с местом для свиданий - Горан Петрович"

Но на этот раз, возможно из-за дождя, вода в кранах клокотала. Молодой человек разделся, потрогал указательным пальцем брови и редкие волоски на груди, принял душ, надел фланелевую пижаму, закутался в одеяло и перекусил тем, что нашлось, а нашелся прошлогодний абрикосовый джем и кусок вчерашнего ржаного хлеба

— В банке джема, открытой в понедельник, никогда не заведется плесень! — Раз в неделю мать автобусом посылала ему домашнюю еду, а по телефону сопровождала ее советами. — А книгу ни за что не открывай первый раз во вторник. Испокон веков понедельник считается самым хорошим днем для начала. Вторник — день пропащий, пустой. Я бы даже сказала, просто никудышный.

Улыбнувшись при воспоминании об этих словах, которые были чем-то вроде тайного компонента абрикосового джема, Адам Лозанич сообразил, что сегодня как раз понедельник. И может быть, именно поэтому, несмотря на то что он устал, продрог, да к тому же еще и расстроен тем, что в Национальной библиотеке упустил возможность попытаться читать вместе с девушкой, окруженной нежным ароматом, он, только благодаря присказке своей матери, взял в руки загадочную книгу, переплетенную в сафьян.

- МОЕ НАСЛЕДИЕ. Написал и издал за собственный счет господин Анастас С. Браница, литератор, — прочел он вслух заглавную страницу, а удары молотка ознаменовали начало работы сувенирщика над очередной композицией из засушенных цветов.

— Белград, тысяча девятьсот тридцать шестой год! — умышленно повысив голос почти до крика, прочитал он и мелкие буквы и цифры, зная, что сосед не переносит громкого чтения, — этот мрачный тип не раз говорил ему, что не обязан слушать его декламации.

— Сосед, и откуда вы только выкапываете ваши стишки?! Читали бы лучше то, что все нормальные люди читают, вот у меня, например, до праздников нет времени даже заглянуть в газету, и было бы совсем неплохо работать и слушать от вас новости. Расходы можно поделить — вы покупаете ежедневные газеты, а я еженедельники... — такими словами он встретил его как-то раз, давно уже, столкнувшись с ним внизу, на стоянке, после экзамена по литературе Ренессанса и барокко.

Перелистнув последнюю страницу книги, Адам Лозанич из всех общепринятых сведений нашел только следующее:

«Типография „Глобус", Космайская улица, двадцать восемь, телефон двадцать два, тире, семьсот девяносто четыре».

Постукивание затихло. Но только для того, чтобы прозвучал раздраженный голос:

— Потише можно?!

После этого молоток снова застучал с равномерностью метронома, а молодой человек принялся рассматривать переплет. Марокен исключительно тонкой выделки. Крашеная козья кожа, усыпанная крошечными запятыми пор. Такой, самого высшего качества и красоты, веками изготовлялся в марокканском городе Сафи, по которому и получил свое название. Книга загадочного человека и, как выяснилось, загадочного автора была переплетена именно в такую кожу, а не в ее дешевую имитацию, которую в наше время переплетчики обычно стараются подсунуть клиентам. Вдоль кромки и по корешку тянулась мастерски вытисненная ветвь виноградной лозы.

Снова раскрыв книгу и пропустив заглавную страницу, Адам прочитал нечто вроде эпиграфа, напечатанного курсивом в черной рамке: «Этот роман появился благодаря огромной и неразделенной склонности к мадемуазель Натали Увил, одаренной художнице и жестокой возлюбленной, поэтому его окончательная версия посвящена всем предкам моего рода и блаженной памяти моей матери Магдалины, скончавшейся от коварной лихрадки 3 октября 1922 года В день святого Йована 7/20 января 1936 года — Анастас С. Браница».

Да, глаз корректора, трудившегося по договору в журнале «Наши достопримечательности», сразу заметил недостающую точку после года. А потом и отсутствие буквы «о» в слове «лихрадки». Но он был совершенно уверен, что заказчика интересуют вовсе не такие исправления. Что бы ни значили слова: «Вас будет ждать моя супруга!», Адам Лозанич успокаивал себя тем, что так или иначе, а чтение он все-таки начал в понедельник, благоприятный день для любого начала. К завтрашнему утру он выспится, отдохнет и поймет, что нужно делать. Однако, не в силах устоять, он взял карандаш и втиснул между «лих» и «радка» пропущенную букву «о». И это слово, это трепещущее слово заставило его заметить, что и сам он дрожит как в лихорадке. Неужели простудился?! И как раз тогда, когда у него такая важная работа! И такая высокооплачиваемая!

— Надо заварить чай, — произнес он громко, потому что, как всегда, из-за соседского стука не мог сразу расслышать собственных мыслей.

Тем временем оказалось, что наличие воды в кранах от дождя не зависит. Хотя на улице лило и капли барабанили по крыше, из смесителя в импровизированной кухне послышался хрип, а затем потекла совершенно сухая тишина.

— Спать! Немедленно спать! — кричали на мальчика и девочку родители в соседней квартирке.

С ними молодой человек никогда не вступал в дискуссии. Ему было жалко и невоспитанных детей, и родителей-неврастеников. Они работали посменно, и когда ночная смена у них совпадала, Адам вечером, не обращая внимания на протесты продавца сувениров, читал через тонкую стенку одиноким малышам «Избранные истории» из курса детской литературы, благодаря чему, по-видимому, именно на экзамене по этому предмету он продемонстрировал блестящие знания и получил высший балл.

— Спать! Немедленно спать!

И, словно это приказание было обращено к нему, Адам Лозанич, студент-дипломник филологического факультета, внештатный сотрудник журнала «Наши достопримечательности» и жилец квартиры в доме напротив забегаловки «Наше море», принялся укладываться.

Он еще раз из любопытства раскрыл книгу. Теперь в самом начале. Фраза была на сербском. Как, впрочем, и следующая. Та же самая, на которую сегодня утром он бросил мимолетный взгляд в своей каморке, называвшейся кабинетом. Ручной набор. Напечатано кириллицей, на бумаге, местами пожелтевшей под действием вездесущего времени: «Вокруг, насколько хватало взгляда, простирался прекрасный в своей роскоши сад...»

И тут, несмотря на стук молотка, трудившегося над рамками, он почувствовал страшную сонливость. Книга незаметно выскользнула из рук молодого человека и сама захлопнулась.

ПЕРВОЕ ЧТЕНИЕ

О том, где была бы Луна,

а где Полярная звезда,

если бы не набежавшие облака,

есть ли сходство между

библиотекой и ботаническим садом,

как вернуть блеск воспоминаниям,

что можно увидеть

в глазах внимательного читателя,

как без всякого сожаления

образуется простое будущее время

от глагола «быть»,

где все еще есть кунжутное масло

и настоящий барбанац,

где находится самый большой

торговый центр на Балканах,

что произошло с ординарцем