Читать книгу "Рамзес. Храм миллионов лет - Кристиан Жак"

Шенар любил мирную жизнь. Защищать имело смысл лишь торговые интересы страны, другие причины войны казались ему абсурдом, понятие «предательство» существовало лишь для моралистов, неспособных сделать состояние. Рамзес, воспитанный в старых традициях, не заслуживал того, чтобы править, так как был к этому неспособен. Таким образом, Шенар не испытывал ни малейших угрызений совести, разжигая заговор, который должен был привести его к власти. Египет еще будет ему признателен за это.

Теперь было необходимо, чтобы главный союзник не отказался от их общего замысла.

— Дай мне пить, — потребовал Шенар.

Меба подал своему выдающемуся гостю кубок свежего пива.

— Нам не следовало бы доверять ему.

— Он придет, я уверен в этом, не забывайте, что он желает как можно быстрее возвратиться к себе домой.

Наконец охранник дома министра иностранных дел доложил о прибытии долгожданного гостя.

То был Менелас, царь Лакедемона, сын Атрея, любимец бога войны и истребитель троянцев. Светловолосый, с пронзительным взглядом, он был облачен в двойные доспехи и пояс, застегнутый золотыми аграфами. Египет предоставил ему гостеприимство на время, чтобы починить суда, но его супруга Елена не хотела больше покидать землю фараонов, боясь подвергнуться плохому обращению при дворе своего мужа и быть низведенной до уровня рабыни.

Так как Елена пользовалась поддержкой и защитой царицы Туйи, у Менеласа были связаны руки, но тут Шенар пришел к нему на помощь, призывая его к терпению, чтобы разработать победную стратегию.

Как только Шенар станет фараоном, Менелас уедет в Грецию вместе с Еленой.

За много месяцев греческие воины смешались с населением — одни перешли под египетское командование, другие открыли лавки, и, казалось, все были довольны нынешним существованием. На самом деле они ждали лишь приказа своего вождя, чтобы начать действовать, усовершенствовав определенным образом тактику Троянского коня.

Грек с подозрением посмотрел на Мебу.

— Заставьте этого человека уйти, — потребовал он у Шенара. — Я желаю говорить только с вами.

— Министр иностранных дел наш союзник.

— Я не буду повторять.

Жестом Шенар приказал своему сообщнику исчезнуть.

— Когда мы начнем? — спросил Менелас.

— Пришло время вмешаться.

— Вы в этом уверены? С вашими странными обычаями, этой бесконечной мумификацией, можно сойти с ума!

— Мы должны все сделать до водворения мумии моего отца в заупокойный храм.

— Мои люди готовы.

— Я не сторонник бесполезного насилия и…

— Достаточно проволочек, Шенар! Вы, египтяне, боитесь сражаться, мы, греки, провели годы в битвах против троянцев, которых мы истребили. Если вы желаете смерти Рамзеса, скажите лишь слово и доверьтесь моему мечу!

— Рамзес мой брат, а хитрость бывает порой куда действеннее, чем грубая сила.

— Только их объединение дает победу! Вы собираетесь учить стратегии меня, героя Троянской войны?

— Вам необходимо вернуть Елену.

— Елена, Елена, снова она! Эта женщина проклята, но я должен вернуться в Лакедемон с нею.

— Итак, мы будем действовать по моему плану.

— И каков он?

Шенар улыбнулся. На этот раз ему сопутствовала удача. При помощи этого грека он достигнет своей цели.

— Существуют лишь два главных препятствия: лев и Серраманна. Мы отравим первого и уничтожим второго. Затем мы похитим Рамзеса, и вы увезете его в Грецию.

— Почему бы не убить его?

— Потому что мое царствование не начнется с пролития крови. Официально Рамзес откажется от трона и решит отправиться в длинное путешествие, во время которого станет жертвой несчастного случая.

— А Елена?

— Как только я стану фараоном, моей матери придется подчиниться мне и прекратить защищать ее. Если Туйа не проявит благоразумие, я заточу ее в храме.

Менелас размышлял.

— Неплохо для египтянина… Есть ли у вас необходимый яд?

— Конечно.

— Греческий воин, которого нам удалось внедрить в личную охрану вашего брата, опытный солдат, он перережет горло Серраманне, когда тот будет спать. Когда мы начнем действовать?

— Немного терпения, я должен съездить в Фивы. Как только я вернусь, мы нанесем удар.

Елена наслаждалась каждой секундой счастья, которое, казалось, ускользнуло от нее навсегда. Одетая в легкое, благоухающее цветами платье, в легкой вуалевой накидке, чтобы защититься от солнца, она была прекрасна и жила при дворе Египта как в сказочном сне. Она, которую греки называли «порченой собакой», сумела ускользнуть от Менеласа, этого порочного и подлого тирана, чьим самым большим удовольствием было унижать ее.

Туйа, великая царская супруга, подарила ей свою дружбу и позволила жить свободно в стране, где женщина не была заперта в глубине дома, а была госпожой.

Была ли Елена в самом деле ответственна за тысячи смертей греков и троянцев? Она не желала этой безумной резни, которая годами отправляла молодых людей на убийство друг друга, но молва продолжала обвинять ее и вынесла приговор, не дав возможности оправдаться. Здесь, в Мемфисе, никто не упрекал ее, она ткала, слушала музыку и сама играла на музыкальных инструментах, купалась в бассейнах и наслаждалась бесконечным очарованием дворцовых садов. Грохот оружия таял в прошлом, уступая место пению птиц.

Много раз на дню Елена воздевала свои белые руки, моля богов о том, чтобы этот сон не нарушился. Она желала лишь одного — забыть прошлое, Грецию и Менеласа.

Когда она шла по аллее, усыпанной песком, между клумб персей она заметила труп пепельного журавля. Подойдя, она увидела, что брюхо птицы разрезано. Елена опустилась на колени — и среди греков, и среди троянцев она была известна как прорицательница.

Супруга Менеласа оставалась склонившейся в течение долгих минут.

Будущее, которое она прочла по внутренностям несчастной птицы, повергло ее в ужас.

4

Фивы, крупный город на юге Египта, был владением Амона, бога, вооружившего руки освободителей, когда они изгоняли много веков назад завоевателей гиксосов, жестоких и диких азиатов. С тех пор как страна вновь обрела независимость, фараоны отдавали дань уважения Амону, украшая его храм из поколения в поколение. Так Карнак, никогда не прерывающаяся стройка, стал самым богатым и обширным из египетских святилищ, государством в государстве, верховный жрец которого казался скорее управляющим с обширными полномочиями, чем духовным лицом.

По прибытии в Фивы Шенар добился приема. Два человека беседовали под деревянным, обвитым глициниями и жимолостью навесом неподалеку от священного озера, откуда веяло легкой прохладой.