Читать книгу "Пять граммов бессмертия - Аркадий Неминов"

– Поосторожней можно?! – раздалось над самым ухом Петровича. Валун вдруг зашевелился и отполз. Блоха, – а это была она, недовольно вращая глазками, увещевала: – Вот ты все о брюхе своем думаешь, а знаешь, почему я так долго живу? Ем мало! А если и ем, то корешки да листочки, ягоду опять же, грибочки всякие. Я, это… «виртарьянка», вот!

– Может, вегетарианка? – хмуро поправил ее Спец. – Я бы сейчас и траву съел!

– Ну, пусть вегер… верген… тьфу, напасть! Язык сломаешь! Дык ты, милок, аккурат на своем обеде и сидишь!

Спец поспешно приподнялся, но ничего, кроме обычной для речного берега растительности, не увидел. Зато увидел огромного земляного червя, выползавшего из-под смятой травы.

– Ну, чего смотришь, хватай его, уползет ведь! – блоха дробно, по-старушечьи засмеялась. – Этот червячок не простой, – отсмеявшись, назидательно продолжила мудрая блоха, – тебе будет достаточно только его кусочка, чтобы насытиться на неделю. Старичка-то, Саввича, помнишь? Ему трех хлебаков хватает на зиму. Я научила! Да лови же его, уйдет!

– Значит, хлебак? – Петрович схватил извивающегося червя за кончик и поднял над землей. – А как его есть-то? Может, пожарить или еще как?..

Он поднес червя поближе к глазам и почувствовал вдруг, как тело червяка стало меняться на глазах. Червь начал растягиваться, как резинка, из коричневого он вдруг превратился в ярко-зеленого, затем – в желтого. От увиденного Спец сразу есть расхотел.

– Что за черт! – воскликнул Петрович и отбросил его на траву. Хлебак мгновенно принял прежний вид и, проворно извиваясь, попытался скрыться.

– А ты все же споймай его да в коробочку пристрой, тады он безобразничать и перестанет! – старуха-блоха указала отвратительной лапкой на спичечный коробок, валявшийся под кустом. – Небось, Саввич обронил.

Послушавшись мудрого совета прихватить хлебака, Спец, ведомый проводником-блохой, добрался до неприметной горки, снизу облепленной рыжим кустарником, а сверху сплошь заросшей бурым мхом. Блоха долго топталась у подножия, словно соображая куда идти, затем, видимо, приняв решение, поскакала прямо к черному пню, за которым угадывалось небольшое углубление в каменной стене горки.

– А горка-то не такая уж и маленькая, – изрек Спец и прибавил: – А пещерки-то – тю-тю!

Блоха, не обращая никакого внимания на слова Петровича, продолжала что-то вынюхивать за пнем.

– Слава Богу! – она подпрыгнула от радости. – Я нашла! Ступай ко мне, да осторожнее, на меня не наступи!

«А это мысль!» – пронеслось в голове у Спеца, но он усилием воли прогнал крамолу, вовремя вспомнив про телепатические способности его спутницы. Но ей, похоже, было не до того: она вплотную прижалась панцирем к одному из углублений у подножия и почти с геометрической точностью вписалась в рельеф.

– Надави на меня рукой, только не слишком сильно, я все-таки, как-никак, женщина, – пошутила старуха-блоха.

– Как надавить?

– Нежно! – голосом Жеглова из «Места встречи изменить нельзя» прохрипела она.

Он осторожно подошел к блохе, превозмогая отвращение, легонько надавил на ее глянцевое и оказавшееся очень твердым брюшко, и… ничего не произошло! Блоха не издавала ни звука, она практически сливалась с поверхностью каменной стенки, лишь маленькие подковки поблескивали в отсветах заходящего солнца. Почесав в затылке, Спец решил еще разок испытать на прочность брюшко блохи. Он уже протянул, было, руку, как вдруг обнаружил, что в нише уже никого нет, впрочем, как нет и самой ниши, а вместо нее образовалась узкая вертикальная щель, которая прямо на глазах становилась все шире и глубже. Открыв рот, он как завороженный наблюдал за метаморфозой, происходящей с, казалось бы, незыблемой поверхностью горы. Щель тем временем превратилась в узкий проход, теряющийся где-то в недрах.

– Бабушка! – наконец-то опомнившись, позвал свою спутницу Петрович. – Ты где? – И подумал про себя: «Неужто раздавило?» Ему даже стало жалко вредную старуху.

– Не дождетесь! – тотчас сварливо откликнулся знакомый голос уже за спиной. – Ты, милок, не сумлевай-ся, – блоха подобралась поближе к проему, – все идет, как прабабка мне говаривала. Только вот… – блоха помолчала в раздумье, – есть одна закавыка! Бабка сказывала, что схемка али чертежик какой должны быть. Ну, подсказка, то есть, как до лазу-то добраться. Ты сам погляди-ка: здеся, у входа, нет ли чего похожего? Глаза-то у тебя, небось, помоложе будут!

Спец сделал осторожный шаг внутрь и огляделся…

Когда-то в ранней юности со своим неразлучным дружком Юркой они сбегали с уроков и, шатаясь по парку близ школы, мечтали, как поедут покорять неведомые просторы и окунутся в настоящие приключения. Эх, Юрка, Юрка, где ты сейчас?

Его приятель сразу же после школы уехал поступать в мореходку, и после ее окончания, женившись, так и остался в другом городе. В родной дом он приезжал довольно редко, но и в те короткие приезды он обязательно заходил к Петровичу, и они за рюмкой чая вспоминали свои детские мечты. Юрка, став моряком, отчасти исполнил свое желание путешествовать по миру.

– Вот теперь и я окунулся в приключение… на свою голову! – невольно произнес вслух Петрович, знобко поежился от сырого холода, исходящего из темной пещеры, и обернулся к блохе: – Бабуся, нет здесь ничего, да и не видно ни зги!

В следующий момент темнота как будто отступила, и картина, представшая перед глазами, вновь поразила Спеца: у самого входа в проем обнаружился самый настоящий пластиковый зеленый стол со стулом из той же серии. На столе разместилось все то, что любой усталый и голодный путник не мог вообразить себе даже в самых сладких мечтах.

В центре стола возвышалась большая пластиковая бутыль с темной жидкостью, а вокруг разместились: восхитительный шашлык на шампурах и свежая зелень с овощами на тарелке, дымящаяся плошка с ярко-красным борщом со сметаной и большая краюха черного ноздреватого хлеба. Кроме этого на длинной тарелке благоухала копченая рыбина, а рядом стояла ваза с фруктами. Спец сглотнул слюну.

– Ну, бабуся, ну удружила! – простонал он и ринулся к угощению.

Наконец, насытившись, Петрович отвалился от стола. За едой он совсем позабыл про благодетельницу-блоху, и ему захотелось отблагодарить ее за праздник души, который она ему устроила. Спец огляделся, но блохи нигде не было видно. Темнота как-то внезапно сгустилась, накрыв и лужайку перед входом в пещеру, и ржавые кусты по краям, и даже стол с объедками и недопитой бутылью с квасом. Его взгляд снова остановился на проеме. Внутри явно было светлее, чем снаружи, и, повинуясь скорее древнему инстинкту, нежели любопытству, Спец побрел на огонек.

Шагнув в пещеру, он убедился, что слабый свет, увиденный снаружи, не мираж, а реальность! Мириады светляков, облепившие все своды маленькой пещеры, образовывали как бы гирлянды нежно-зеленого свечения, и это было так красиво, что вполне примиряло нынешнее его положение с пугающей действительностью… И еще. Он, оказывается, уже успел соскучиться по сварливой старухе-блохе, так некстати его бросившей. И только он об этом подумал, как откуда-то из темноты позади себя он услышал знакомое дробное цоканье. «Блоха!» – радостно выдохнул Спец.