Читать книгу "Записки наводчика СУ-76. Освободители Польши - Станислав Горский"

Из-за придорожной посадки открыл огонь пулемет и своим смертоносным огнем положил нашу пехоту. Двумя снарядам нам удалось его уничтожить, и пехота двинулась вперед. До рощи оставалось метров пятьсот. Передовые бойцы уже подбегали к кустарнику и, строча из автоматов, делали зачистку, но живых немцев там уже не было. Слева от нас неустанные артиллеристы двигались, почти не отставая. Но вот что-то случилось, и мне показалось, что пушка отстала. Как вскоре выяснилось, там местность была ниже и земля раскисла от дождя. Пушка увязла в грязи, и вытащить ее силами расчета было почти невозможно. Их командир, молодой младший лейтенант, примчался к самоходке, моля о помощи.

Вернувшись к орудию, подцепили его за станины тросом и выволокли на твердое место. А немного позже они нас тоже выручили.

Много лет спустя, на встрече ветеранов дивизии в городе Медвежьегорске Карельской АССР, ко мне подошел человек и, посмотрев на меня, сказал: «А помнишь Нарев и как вы, самоходчики, вытаскивали орудие из грязи?» Узнать в этом усатом пожилом человеке того младшего лейтенанта было невозможно, но он достал фотографию того времени, и я вспомнил тот октябрьский день 1944 года и тот бой под Дембы. Им оказался подполковник в отставке Ефимов, который прослужил немало лет в Советской армии, после чего ушел на заслуженный отдых и живет ныне в городе-герое Ленинграде. Но меня в этой встрече удивило именно то обстоятельство, что вот он-то меня узнал, а я смог сделать это только после того, когда увидел фотографию тех лет.

Мне было стыдно за то, что я оказался слабее памятью, чем он. Время делает свое дело. Многое в памяти сгладилось. Многие события остались за ее пределами, но самые острые моменты никогда не уйдут из сознания и всегда будут оставаться перед глазами.

В роще перед Дембы остановились на передышку. Пехота залегла на поле перед крепостью. Орешек оказался крепок. Старая крепость с дотами, стены которых достигали двухметровой толщины, стояла с давних пор, со времен Первой мировой войны. Немцы старые доты приспособили, и из амбразур нас щедро поливали смертоносным огнем крупнокалиберные пулеметы. Нам, самоходчикам, тоже двигаться вперед было нельзя. Боеприпасы кончились, а наше боепитание еще не подоспело. Пехота ждала нашей поддержки, но мы не могли ничего поделать. И тут нам на помощь пришли артиллеристы.

Поделившись своими скромными запасами снарядов, они помогли нам завершить исход боя.

Командир наш, Серафим Яковлевич Сидоренко, позвал меня посмотреть с опушки рощи на тот пулемет, который стал костью в горле у нашей пехоты. Мы пробрались вперед настолько, насколько позволяла роща, чтобы быть незамеченными, и внимательно стали наблюдать за огнем противника. Дот мы нашли сразу же. Прикинув, пришли к такому решению: выскакиваем на опушку рощи и открываем огонь по амбразуре. Вот тут нужна ювелирная стрельба. Первый же снаряд должен попасть прямо в амбразуру. Но сами должны откатиться назад, так как орудия немцев, которые тоже присутствовали в их системе огня, могли нас накрыть. После этого цепь наших бойцов сделает рывок, и тогда пушки немцев не смогут их накрывать своим огнем. Ну, дальше дело в скорости.

Мы возвратились к машине. Пять снарядов, которые дали нам артиллеристы, не должны пропасть даром. Выкатывались на малой скорости на малых оборотах через самую густую часть рощи. Вот показался просвет, и я увидел в прицел амбразуру дота. Остальное произошло мгновенно. Выстрел! Наблюдаю и не вижу результата своего выстрела. Где же разрыв? Но еще через несколько секунд все становится ясно. Попадание было настолько точным, что разрыв мы и не могли увидеть. Он произошел внутри дота. И только когда из амбразуры повалил дым, я понял, что попал в самую точку.

В это мгновение левая цепь наших бойцов рванулась вперед, и я видел, как несколько солдат вскочили на дотовский бугор, увлекая за собой остальных. Откатившись назад и влево, мы приготовились своим огнем подавить другие огневые точки. Несколько разрывов на поле, с которого поднялась наша пехота, уже не могли ничего сделать, и вскоре и их не стало. Видимо, отважные пехотинцы приблизились к орудиям настолько, что гитлеровцам приходилось бросать орудия и спасать свои жизни.

Воспользовавшись тем, что артиллерийского огня не стало, нам подали команду вперед. 600 метров по полю мы преодолели на предельной скорости, которую позволял раскисший грунт. За это время пришлось сделать две короткие остановки и открывать огонь по скоплению немцев на улице поселка. Справа от нас двигались вперед еще две машины нашей батареи, а остальных мне не было видно. Уже позже мы узнали о том, как товарищи из нашего дивизиона на правом фланге отбивали контратаку немцев, поддерживаемых танками. Мы же в это время заканчивали очистку Дембы от последних гитлеровцев. Последний снаряд я выпустил по фашистам, убегающим по разрушенным фермам моста через Западный Буг. На той стороне реки продолжалась дорога, которая вела в столицу Польши – Варшаву.

На небольшой площади этого Дембы стояла группа пленных немцев. Возле них было четверо наших бойцов. Долговязый сержант давал какие-то наставления бойцу в плащ-палатке, а тот кивал и показывал рукой в сторону Сероцка. Видимо, это означало, что пленных надо доставить на пункт сбора в Сероцке. Получив указание по радио, куда нам следует собираться для получения следующей задачи, я отправился искать пехотного офицера, чтобы доложить ему о наших дальнейших действиях, но прежде мы замаскировали машину за стеной дома на случай, если будет артналет. Я смотрел на разрушенный мост, на его стальные фермы, исковерканные взрывом, и подумал: сколько же в этой войне развалено, сожжено, исковеркано, искалечено, стерто с лица земли?

Бои на плацдарме расширялись, налаживалась переправа, все больше войск переправлялось на этот берег. Вот и наши снабженцы подоспели. Машины со снарядами нас обрадовали, а то боеукладки в каждой самоходке были уже пусты. Солдат всегда рад прибытию кухни, боепитанию и почтальону! Эти мероприятия всегда придают бодрости. Машины со снарядами нас обрадовали. Видимо, переправа стала работать стабильно, и теперь можно было надеяться на постоянное и своевременное снабжение нас и горючим, и боеприпасами. Было уже за полдень, осенний день короток, и не заметишь, как наступят сумерки. Мы спешили заполнить боеукладку, чтобы не чувствовать снарядного голода, даже на днище уложили десяток бронебойных – лишними не будут! На скорую руку перекусили остатками того, что было в запасе: кухня пока что еще не смогла нас найти.

Мы торопились на новые огневые позиции на танкоопасном направлении. Перед наступлением темноты батальон, который мы поддерживали, выдвинулся на правом фланге вперед и нуждался в нашей поддержке. Направление движения батальона было определено вдоль правого берега Нарева на старинную крепость Модлин. На рубеже атаки нас встретил командир батальона и стазу же поставил задачи командиру батареи. С этим батальоном мы шли от самой переправы, и бойцы уже к нам привыкли, и, видимо, мы им полюбились.

Танков на этом направлении не было, а у нас все-таки какая-никакая, а броня, и это не малый психологический фактор в бою. Бойцы в атаке жались к СУ-76 и защищали их, когда это было надо. Уточнив задачу, командир взвода старший лейтенант Приходько указал нам ориентиры на местности и направление движения. Ждали сигнала – три зеленые ракеты, но в это время немцы открыли такой мощный артиллерийский огонь по изготовившейся пехоте, что пришлось ждать, пока наша артиллерия ответным огнем не заставила гитлеровцев замолчать.