Читать книгу "Метро 2033. Выход силой - Андрей Ерпылев"

— Ну ладно… — примирительно отмахнулся Игорь, но Антон, кажется, завелся уже всерьез и останавливаться не собирался.

— Бытовая техника? Барахло, мало на что пригодное. Одежда? Вряд ли уцелело хоть что-то. Стройматериалы? Инструменты? Вот, наверное, единственное, что может принести хоть какую-то пользу…

— Ты мою банку не видел? — перебил Князев-младший брата, оглядываясь по сторонам.

Банка была особенная — пивная, алюминиевая. Она и сама но себе представляла определенную ценность, а для Игоря вообще была чуть ли не главным сокровищем. Из нее он вырезал крепившиеся на матерчатые погончики лычки, число которых изрядно увеличилось за три года, отданные военной службе.

— Вон, на полке стоит, — кивнул обличитель, потеряв нить своих рассуждений. — Постой! — опомнился он. — Опять повышение? Поздравляю. И кто ты у нас сейчас?

— Старшина, — буркнул Игорь, прикладывая шаблон лычки к золотистому боку банки: презрение брата к армейской атрибутике было ему давно и хорошо известно.

— Ого! Вот это карьера! И трех лет не прошло! Ты уж сразу лейтенантские звездочки про запас настрогай. А то вдруг банка потеряется, останешься навеки старшиной. Или знаешь что? Лучше режь сразу генеральские, а то вдруг изведешь всю банку на мелочь, а на самое главное-то, на самые мясистые звезды и не хватит!

— Смейся-смейся… — Голос у Игоря осип, кулаки сжались.

— Смеюсь-смеюсь. Кстати, а там, случаем, не было… — Антон сменил насмешливый тон на просительный.

— Не было, — мстительно ответил Игорь. — Сгнило все напрочь. А ты чего хотел? Почти двадцать пять лет.

— Ну да, — вздохнул старший брат, возвращаясь к работе. — Четверть века…

Еще пять минут назад Игорь готов был растерзать насмешника почище давешней твари, что едва не снесла голову Бате, а теперь ему вдруг стало жалко Антона… Ведь это единственный близкий ему человек. Если не считать Лариски, конечно.

Он отложил свое рукоделие, протопал к сваленному у порога барахлу (кстати, привести в божеский вид еще нужно, но еще чуть-чуть это может подождать) и вытащил из-под вороха штопаной-перештопаной прорезиненной ткани сумку.

— На, держи! — Он кинул на стол перед Антоном несколько растрепанных книг в заплесневелых переплетах.

— Вот это да! — Брат подгреб к себе Игореву добычу и принялся разглядывать ветхие страницы, прикасаясь к ним осторожно, как к величайшей ценности на свете. — Ну, ты красавчик! Вот за это тебе мое большое человеческое спасибо!..

Ничего не отвечая и приняв крайне мужественный и равнодушный вид, Князев-младший занялся чисткой химкостюма.

На сердце у него было тепло-тепло…

* * *

Расстегнув на широкой, обтянутой тельником груди серо-голубую камуфляжную куртку, Батя развалился в своем старом, скрипучем кресле. Рядом с ним за небольшим столиком устроился на табурете майор Балагуров.

Балагур был всецело погружен в изучение промасленных деталей автомата, разложенных на чистой холстинке. Ткань была постелена на изящном столике, настоящем антикварном чуде на резных ножках. Это полированное и инкрустированное перламутром произведение искусства, осколок исчезнувшей без следа прошлой мирной жизни, он притащил когда-то другу в качестве подарка на пятидесятилетие. А сейчас уже впору было думать о новом юбилее…

Их многое связывало. Двадцать пять лет назад Балагуров был сержантом того же ОМОНа, что и его бессменный командир.

— Ну и в чем там, Серый, заковыка? — лениво спросил Батя, судя по всему, даже не рассчитывая на скорый ответ.

Торопиться обоим было некуда — оба были закоренелыми холостяками. В той жизни не обзавелись семьями — все считали, что еще молоды, что все еще впереди, а в этой вдруг оказалось слишком поздно. Да и куда уж на старости-то лет?

— Да вот, накрылся чертяка медным тазом. — Сергей в сердцах бросил на холстинку металлическую штуковину, которую только что изучал со всех сторон, как ученый редкое насекомое, и потянулся к ополовиненной квадратной бутыли с темной жидкостью.

— Эка невидаль. Закажешь завтра оружейникам — в пять минут починят, — буркнул Середин и пустил по полировке стола к Балагуру свой стакан. — Плесни мне тоже.

Наполненный стакан скользнул обратно, и мужчины надолго замолчали, наслаждаясь напитком, в былые годы стоившим бы целое состояние — уж точно не по карману нищим омоновцам.

— Завтра починят — послезавтра снова сломается, — кисло улыбнулся Балагур. — Состарилось наше оружие, Коля, как и мы сами… На свалку пора.

— Ну, ты это брось, — сдвинул кустистые брови Батя. — Развел тут, понимаешь, сопли на сахарине. Отставить пораженческие настроения, сержант Балагуров!

— Да уж и не сержант я, — вздохнул Сергей. — Запамятовал уже, как сам мне и лейтенантские звездочки цеплял, и капитанские… Майор я, Коля, майор. А что до оружия, то автоматы уже так изношены, что пули болтаются в стволах. Ни кучности, ни точности. Стволы ты где новые возьмешь? Оружейники у нас, конечно, мастера от Бога, но и они не всемогущи. Ни оборудования, ни инструментов путевых. Ни стали. Из водопроводной трубы, ваше превосходительство, как ни крути — только самопал и получается. А патроны? У фабричных все сроки вышли, осечки чуть не через каждый выстрел, а наши самопальные… — Он махнул рукой и снова наполнил стакан.

Президент тоже вздохнул, но вдруг оживился.

— Зато какая смена подрастает, а? Видал сегодня молодых в деле? Железками своими орудуют, — куда нам с автоматами. И ни патронов им не надо, ни точности. Что скажешь?

— То и скажу, — Балагур угрюмо нацедил дорогой виски из стакана, проглотил как горькую микстуру. — Так орудуют, как нам с тобой никогда не научиться. Не успеем просто, Коля.

— Ну, так молодцы. — Середин все никак не мог понять, куда клонит его друг и подчиненный. — Достойную мы смену вырастили. Не согласен, что ли?

— Согласен. Да только на черта мы с тобой им нужны будем, когда это барахло окончательно в утиль превратится? — Он в сердцах оттолкнул разобранный автомат, несколько деталей упали со стола и заскользили по полу. — И мы с ним заодно. Сроку нам с тобой еще — лет пять ползать. Может быть, десять. А потом все — пенсия. И хорошо еще, если какой-нибудь молодчик, из подающих надежду, нам своей палкой-копалкой череп не размозжит…

— Паранойя у тебя… — неуверенно протянул Батя. — Да мы еще ого-го! Старый конь борозды не испортит. — Он плеснул себе вискаря и махнул разом.

— Но и глубоко не вспашет. Кто у нас самый молодой был в отряде, а? — не отставал майор. — Славка Званцев? Помнишь, как ребята его иначе чем салагой и не звали?

— Ну и что?

— А то, что ему через две недели полтинник. Отмечать будет.

— Да брось! Ему — пятьдесят? — Батя поморщился и вдруг замолчал, задумался, словно стал считать впервые за долгое время — а ему-то самому, получается, сколько лет?