Читать книгу "Второй мир - Эдди Шах"

Они умоляли дать им еще одну попытку, но я не внял их просьбам. Ничего, скоро они успокоятся… Они поняли, почему провалились, но им в самом деле следовало правильно истолковывать знаки.

Понять, что враг и победа в их руках.

Икар, хотя не самый умный из троицы, оказался самым храбрым; он больше всех был достоин уважения. Он добровольно вызвался пожертвовать собой; спутникам даже не пришлось его уговаривать. Команда собралась неплохая; если будут прислушиваться к моим советам, возможно, когда-нибудь и доберутся до высших уровней. Их преимущества — сплоченность, взаимная симпатия и доверие друг к другу… И все же им предстоит еще многому научиться.

— Таковы правила. Они созданы исключительно ради ваших же здоровья и безопасности. У вас будет еще одна попытка, но придется снова начать все с начала и вернуться к той кухне на пятом уровне.

— Конор, сколько всего уровней? — спросил Тадзё.

— Вам самим предстоит это выяснить. И перестаньте все время меня расспрашивать, потому что кодекс я не нарушу. Могу сказать одно: путь перед вами еще долгий. Чем тщательнее вы будете готовиться к прохождению, тем быстрее доберетесь до высших уровней.

— Золотой дракон… — вздохнул Икар. — Вы ведь добрались до него. Какой он? — Он знал, что я люблю поговорить о Золотом драконе. Ходили слухи, что я — единственный Мастер игры, который добирался до конечного уровня. И только я точно знал, что это не слухи. — Я имею в виду… какие чувства испытываешь при виде Золотого дракона?

Мне расхотелось рассказывать. Все надоело, да и ученики, признаться, разочаровали. Они правильно поступили, пожертвовав одним своим спутником, чтобы убить Земляного дракона, зато не следили за флангами и позволили второму дракону захватить их врасплох. В общем, работали неряшливо, и их жертва оказалась ненужной.

— Запомните, что написано в Кодексе игры: «У него золотые крылья и чешуя; он очень красив, умен и храбр. Золотой дракон защищает Зачарованный замок, скрытый в Тайном лесу, где древний рыцарь с чистым сердцем охраняет священную Золотую чашу. И рыцарь, и дракон будут охранять священную чашу до тех пор, пока мир не очистится. И тогда достойные извлекут чашу из хранилища и отопьют из нее… Страх и ненависть исчезнут, и наступит золотой век, которого так ждут все добрые люди. И все остальные драконы — Земляные, Водные и Огненные — прилетят в Зачарованный замок и поклонятся Золотому дракону». Согласно легенде, ни один истинный воин не пожелает убить Золотого дракона — а только те, кто стремится ко злу. Следовательно, я буду защищать этого дракона от вас. Вот почему, если вы доберетесь до высших уровней, я буду с вами…

— Для чего? Чтобы защитить нас или дракона?

Я рассмеялся:

— Чтобы сохранить Игру. Если вы убьете Золотого дракона, Игра перестанет существовать. А если вы погибнете, в Игре не останется игроков. — Я по очереди оглядел всех троих. — Поэтому не бегите, если можете идти. Впереди у вас долгий путь. Большинство людей до конца так и не добираются. Они сдаются либо потому, что им страшно, больно, дорого, либо потому, что цель кажется им попросту невозможной. Ладно. О дате следующей попытки я сообщу вам по электронной почте.

— А можно сыграть завтра? — спросил нетерпеливый Икар.

— Нет. — Я решительно покачал головой. — И потом, завтра «Долина драконов» целый день будет закрыта на техобслуживание. До скорого свидания! — Я нажал кнопку, мое изображение на экране исчезло.

Они меня больше не видели, зато я по-прежнему мог следить за ними. Три игрока, разочарованные, как и я, сблизили головы и о чем-то перешептывались. Все трое тяжело переживали поражение. Ничего, они еще молоды и быстро придут в себя… Главное — верить, что непременно пройдешь Игру до самого конца.

Разумеется, я понимал, что они заблуждаются. И все же они принадлежали к числу моих лучших учеников. Кто знает, вдруг у них все-таки получится?

Там видно будет… Я вдруг почувствовал зверский голод и вышел из компьютерного зала на кухню. Открыл холодильник. Надо перекусить, пока не подоспела следующая команда. Странный, конечно, способ зарабатывать себе на жизнь — мне платят за то, что всю жизнь было моим хобби. Когда был молод мой отец, символом впустую растраченной юности считался бильярд. В дни моей молодости безнадежными считали любителей компьютерных игр и игровых приставок. А я именно на них нажил себе состояние.

Потянувшись за сыром, я вдруг поморщился от острой боли в правом предплечье и закрыл холодильник. Боль, то утихая, то усиливаясь, преследовала меня уже две недели. Если не пройдет, придется обратиться к врачу. Не особенно-то я любил врачей и не особенно в них верил, но обращался к ним по необходимости. Страховые компании требуют, чтобы все регулярно проводили медосмотр. Когда-то здоровье давалось бесплатно, теперь же приходится платить за все.

Я осторожно открыл холодильник, взял с полки кусок чеддера, сорвал обертку, надкусил. Надо восстановить силы! Мысли о трех учениках не покидали меня. Мне уже много раз приходилось наблюдать разочарование, какое сейчас испытывали они. С улыбкой я вспомнил о первой встрече с этой троицей. Они обратились ко мне три месяца назад. Им, молодым, не терпелось познакомиться со мной, Конором Смитом. Меня считают осколком старины. Один глаз у меня голубой, другой зеленый; в левом ухе два больших платиновых кольца. И лицо гораздо более морщинистое, чем положено мне по возрасту. Единственный раз я позволил себе обратиться в центр восстановительной пластики, чтобы подрезать веки — теперь они не нависают и я лучше вижу. Свои поредевшие волосы я стригу очень коротко. Я ни разу не был в «бутике молодости», хотя их количество в Реале растет неудержимо. Как правило, одеваюсь я тоже старомодно: черная футболка, черные вельветовые брюки и ковбойские сапоги на стоптанных, скошенных каблуках. Сапоги, как и я, давно устарели, но я упорно меняю набойки и подошвы, хотя, по-хорошему, сапоги давно пора выкидывать. Кроме того, их всегда как будто покрывает тонкий слой пыли, которую я привычно стряхиваю с брюк. Правый рукав футболки у меня закатан до бицепса; в отворот засунута пачка сигарет. Над пачкой видны две татуировки. На одной написано «Детка», на другой — просто «Э». И хотя я в жизни не выкурил ни одной сигареты, пачка стала частью моего образа еще с тех дней, когда я гонял на спортивных машинах по только что сооруженному «Изумрудному городу».

Мне нравилось сравнивать себя с героем песни Джима Кроче[1]«Рой на гоночной тачке»; наверное, иногда именно таким я себе и кажусь.

Рой обожает крутые тачки…

Он очень доверчив и прост.

У него не проблема стрельнуть сигарету из пачки,

Что спрятана за отворот.

На его плече наколото: «Детка»,

А рядом наколото просто: «Э».

Но нет ему равных на гоночной трассе

В раздолбанном «шевроле».

Наверное, я сам себя пародирую… Но кому какое до этого дело? Уж точно не мне.