Читать книгу "Войти в тень - Ольга Волоцкая"

Странно, но теперь это не пугало.

Я был так рад, как будто почувствовал приближение старого друга, который, может, и не вытащит меня отсюда, но с которым уже не так одиноко и страшно. Про смерть от банального голода и жажды я старался не думать.

Я вслушался в подземный мир, окружавший меня.

В тишине и темноте сосредоточиться оказалось гораздо проще. Даже лучше, чем ночью, когда все спят.

Я прислушался к своим ощущениям, и сердце почему-то заныло, как перед плохой погодой, у меня такое бывало. Кажется, со мной должно было случиться что-то очень нехорошее, почти такое же плохое, как то, что я заблудился. Но в то же время это предчувствие приносило странное облегчение.

…Я потерял счет времени. Я забыл о нем, погруженный в странное состояние оцепенения и невероятной эмоциональной ясности. Я как будто растворился в мире вокруг. Это было странное, жутковатое и вместе с тем знакомое еще с детства состояние. Чем я становился взрослее, тем больше меня пугало ощущение ясного понимания поступков других людей, их эмоций и мира вокруг меня. Я опасался, что кто-то узнает мой секрет, и прятал все в себе, но никогда не мог покончить с этим полностью. И вот сейчас оно наконец-то выбралось на волю, и я полностью погрузился в него. Я не думал, я чувствовал. И подчинялся этим чувствам как единственному оставшемуся у меня компасу.

Я встал и пошел, держась рукой за стену. Не зная, куда иду и что будет со мной дальше. Шок выбил платформу реальности из-под ног, и со мной начало происходить нечто странное.

Я не знал, куда и сколько уже иду. Про свой хронометр я просто забыл, как и про все его мало-мальски полезные функции. Все равно на такой глубине локальная связь не работала, а времени для меня уже не существовало.

Темные коридоры, сплетающиеся друг с другом и переходящие сами в себя. Тьма, чернотой разлившаяся под веками. Иногда я включал фонарик, но только для того, чтобы убедиться, что еще не ослеп, и, сохраняя заряд, почти сразу же выключал. Ноги казались деревянными, и я стал чаще спотыкаться. Но идти не переставал.

В конце концов я свалился около очередного поворота, не в силах пошевелиться, привалился к стене и моментально заснул. Но я знал, что ведущий меня инстинкт засыпать не будет и поднимет меня при малейшей опасности. Хотя какая может быть опасность в заброшенных подземельях?

Опасность была во мне самом, и только потом я это понял.

Мне снился сон. Я знал, что это сон, и знал, что никто в этом сне не может меня увидеть. И я полностью контролировал свое сознание в нем. Я как будто смотрел очередную постановку, только со знакомыми участниками.

Бабка у себя в будуаре раскладывала пасьянс древним, как мир, способом – используя красивые, рисованные от руки карты. Она вообще не очень-то жаловала технику, а в таком деле, как гаданье, говорила, что техникой могут пользоваться только лишь желающие легких развлечений дилетанты, смыслящие в хорошем гаданье не более дохлой рыбы.

Мне показалось, что всю ее фигуру как будто опутывает огромный моток разноцветных нитей. Все они постоянно двигались, ни на минуту не останавливаясь и переплетаясь между собой. Бабка напомнила мне трубочку актинии, вокруг которой шевелятся ее щупальца. Но если потревожить ее, раз – и все щупальца втянутся. Важно было так дотрагиваться до них, чтобы сама «актиния» и не догадывалась об этом. Эта задачка и сравнение почему-то очень развеселили меня. Я решил проверить свою догадку, но не мог пока сообразить, как же это проделать во сне.

И тут меня потянуло в другую сторону, картинка с бабкой начала отдаляться и видоизменяться, как будто ее смазывало ветром и уносило прочь. Вместо этого наносило, как песочную мозаику, совсем другой рисунок.

Я увидел своего отца. Он стоял на балконе башни обсерватории и настраивал один из своих телескопов. Его тоже окружала похожая картинка из нитей, как и у бабки, только цвета отличались насыщенностью и гаммой. И я решил провести свой эксперимент немедленно, пока меня не утащило дальше. Я потянулся к самой привлекательной для меня нити салатного цвета.

…И тут случилось нечто головокружительно невероятное. Я как будто превратился в мелкую пылинку, которую салатный цвет спокойно всосал и понес на себе, как река лодку. Я не успел и опомниться, как оказался втянут в переплетения цветного клубка.

Если я когда-нибудь захочу понять, как думает машина, мне будет достаточно вспомнить склад мышления моего отца. Это уже гораздо позже, набравшись информации и научившись с ней обращаться, я начал классифицировать стили мышления. И сейчас бы я сказал, что это был классический машинный тип.

Это трудно объяснить тем, кто не обладает Даром. Это невозможно передать словами и описать даже на уровне отдаленных аналогий. Это можно только еще раз пережить и ужаснуться или восхититься, вновь пропуская сквозь себя весь спектр эмоций и напряжения, сопутствующих пробуждению Дара. Детское сознание, как выяснилось, может мягко и безболезненно вместить очень многое. Вместить, обработать и выдать нужный результат на выходе. Поначалу интуитивно, но потом все более и более осознанно управляя тем, что получилось.

…Недалеко от нашего замка проходили ландшафтные работы. Мне не стоило большого труда заронить в некоторые горячие головы идею стащить оттуда взрывчатку и поразвлекаться с ней в нужном мне месте.

Я уже знал, что прямого выхода из той части моего подземелья, где я оказался, нет, единственная лестница была мной же и обрушена. Пришлось срочно придумывать способ, как выбраться на волю. Время поджимало, я почти допил всю воду, а запас еды закончился еще раньше. Я больше не бегал по коридорам, в панике ища выход. Нет. Я уютно устроился в наиболее сухом месте под стеной, сверившись с планом подземелья, который мне удалось выудить из головы начальника технического обслуживания замка. Шла ночь и третьи сутки, как я устроил себе это приключение, навсегда изменившее мою жизнь и жизни многих близких мне людей. Мне пора было выбираться. Но уже не тем мальчишкой-приключенцем, а молодым паранормом со свежепроснувшимся Даром.

Моя семья тогда еще не знала, что потеряла меня как наследника. А я их. Навсегда.

Но паранормы не должны быть близки с людьми. Рано или поздно люди могут почуять, что что-то не так, и начнется самое неприятное – уничтожение прокола в информации. С которой ты справишься сам. Или тебе помогут. И неизвестно еще, что хуже.

Неписаные законы тем точнее надо соблюдать, чем реже о них упоминают вслух.

…Я сидел на своей кровати, сжавшись в комок, подтянув колени к подбородку и обняв их руками. Меня трясло. Даже несмотря на то, что я убил почти час, чтобы вырваться из кошмара, накрывающего меня после или перед любой запланированной нервной встряской. Несмотря на то, что вот уже полчаса я в очередной раз раскладывал сон по кусочкам, вспоминая начало моей жизни и пробуждение Дара. Так, как учил меня психоаналитик, правда не зная, зачем мне это надо, и не понимая, что он на самом деле делает. Несмотря на то, что сейчас я знал – мне ничего не грозит, и все уже прошло. Меня трясло.