Читать книгу "Поступь битвы - Анатолий Нейтак"

— Значит, в пехоте я буду как раз на своём месте?

— Зря смеёшься. Ты никогда не задумывалась о том, что круг твоего общения состоит почти исключительно из Владеющих? Уединённая база «Каменный кулак» как нельзя лучше возместит этот пробел. Ты поневоле узнаешь нужды и чаяния рядовых виирай, тех самых, на плечах которых держится и «пирамида» выслужившихся, и «дерево» урождённых. А заодно, — быстрая ухмылка, — подтянешь физподготовку.

Подавшись вперёд и понизив тон, сай-эдиктор добавил:

— И ещё. Если ты достойно выдержишь полтора-два хин-цикла в тринадцатом подсекторе, а затем подашь прошение о переводе, возможно, тебе дадут полетать в истребительном звене. Не очень долго, конечно, потому что универсалам надо набираться разнообразного опыта. Но дадут.

Сарина тоже понизила голос:

— А потом? Должность в штате Главного Узла?

— Рано или поздно — да. Пожалуй, это неизбежно. Есть время для личного роста и время для налаживания межличностных связей. Но… сейчас на верфях Злого Гиганта достраивается внеклассовый мисан «Громовержец», будущий флагман Пятой Ударной эскадры. Корабль, равных которому космос ещё не видел. Он сойдёт со стапелей через четыре хин-цикла, но конкурс на любые, даже самые незначительные должности на его борту уже сейчас… страшный. А офицер, приписанный к мисану, в каком-то смысле такой же чиновник, как ордер или эдиктор мозаики власти Главного Узла. И если ты снова подашь прошение о переводе после базы мобильной пехоты, подкреплённое хвалебной характеристикой непосредственного начальства, а также сумеешь ненароком напомнить, чья ты наследница… Кто знает?

Веген снова откинулся на спинку кресла и закончил:

— Но сначала — тринадцатый подсектор. Без вариантов.

— Благодарю за разъяснения, — сказала Сарина. — Разрешите идти?

— Иди, — махнул сай-эдиктор. И уставился на опустевший экран компьютера.

Но разговор, как оказалось, ещё не кончился. Открыв дверь и остановившись на пороге, Сарина спросила, оборачиваясь:

— Место моего назначения определил отец?

— Нет. Он согласился с решением, принятым ещё выше.

Кивнув собственным мыслям, Сарина вышла. А Веген понял, что сказал больше, чем собирался. Выпускница исхитрилась обойти его щиты и барьерный амулет настолько тонко, что он не почувствовал ничего, пока не стало слишком поздно. Как Энар Морайя, один в один. Тот же самый стиль. И даже обижаться не на что, потому что долг ученика — получать знания у учителя любыми возможными способами. А он, Веген, в первую очередь — учитель и лишь во вторую — чиновник. О чём как-то незаметно забыл, поменяв местами эти роли…

«Какой болван дал ей четвёртую степень? Пятая у неё степень, самое малое пятая! — подумал сай-эдиктор. — Ах да, это ведь я сам на комиссии подтверждал её степень. Ещё один профессиональный провал».

То, что рей-директор Морайя поймал его на оказании услуги за услугу, не так уж страшно. На взаимных услугах стоит мир, и осудить следовало скорее попытку провернуть всё в тайне, чем факт изменения назначения Фагра в обмен на участие Беллиэн Менор в судьбе старшего из внуков Вегена.

Но непрофессионализм… Простить самому себе такое совершенно недопустимо!

Сай-эдиктор помассировал ноющие виски. Потом вызвал на экран стандартный бланк с прошением о переводе и впечатал в соответствующем поле своё имя.

Знакомство

Сарине нравился вид из кабины управления. Нравилось почти статичное нормальное пространство с его звёздами и туманностями. Нравилось изменяющееся на глазах, безмолвно ревущее от буйства элементарных энергий, скрученное по всем одиннадцати осям пространство проколов.

Пожалуй, слишком сильно нравилось.

Она сознавала, что ведёт себя по-детски, вопреки собственной недавно обретённой самостоятельности. Сознавала, что нуждается в адаптационных тренировках и изучении назначенного самой себе «домашнего задания», что не должна тратить время так непродуктивно. Сознавала — о, отлично сознавала! — и тот факт, что кабина пилота является частью неповоротливого звёздного транспортника, имя которому заменяет длинный серийный номер, что вид из неё не заменит вида из кабины хищно маневрирующего стайгера…

Но ничто не могло помешать ей использовать любую свободную минутку, чтобы просочиться в контрольный отсек и застыть безмолвным изваянием за спиной дежурной смены пилотов. И (за непроницаемыми пси-щитами, разумеется) помечтать о том времени, когда она сама будет сидеть в глубоком пилотском кресле, вложив кисть в «перчатку» штурвала.

…Когда Большого Узора ещё не было, а был лишь экспериментальный аппарат, спроектированный и построенный для выхода за пределы трёхмерности с её жёсткими ограничениями, перед виирай встал в полный рост вопрос навигации. Для управления космическим кораблём в нормальном пространстве даже не особенно нужен пилот: навигационные задачи просты, исходные данные сравнительно немногочисленны, а потому компьютеры почти всегда могут рассчитать курс быстрее и точнее своих создателей, пользуясь лишь холодной машинной логикой.

Но теория постулировала немыслимую, не укладывающуюся ни в какие рамки избыточность одиннадцатимерного континуума. Теория предрекала: навигатор корабля с установкой для проколов пространства столкнётся с хаосом бесчисленных вероятностей, с бесконечной перспективой мириадов накладывающихся пространств. Теория предрекала, что даже новейшие (и зверски дорогие, и трудно программируемые) квантовые компьютеры не справятся с обработкой всех необходимых данных. Во всяком случае за те доли тин-цикла, которые порой отведены пилоту для принятия верного решения.

И тогда на выручку виирай пришло пси.

Именно интуиция пилота-Владеющего стала той эфемерной основой, тем щупом, который помогал удерживать верный курс среди веера вероятностей прокола. Пилоты быстро превратились в замкнутую касту. Их область специализации была кинжально узка, но зато в её пределах им не было равных. И даже среди пилотов выделялись уникумы, дарование которых было достаточно мощным и достаточно тренированным, чтобы не просто следовать по известным нитям Узора, а находить в плотной ткани пространства те потенциальные ямы, которые можно было связать новыми «длинными» проколами.

Понятно, что служили эти уникумы почти исключительно в Патруле. Ну и ещё навигаторами на флагманах целых эскадр.

Пилоты транспортника, на котором летела в тринадцатый подсектор Сарина, не могли и мечтать о таких заоблачных высях искусства пилотажа. Но и в том, как они следовали вдоль ускользающих нитей старых проколов, было своё изящество. Был тончайший интуитивный расчёт, была решительность, была уверенность в своих возможностях, свойственная всем профессионалам. Даже во время пси-шторма, настигшего транспортник в середине второго прокола, пара дежурных пилотов не утратила самообладания ни на миг. Ведущий и ведомый грамотно разделили свои обязанности. Первый вцепился в заплясавшую нить прокола, как взгляд цепляется за летящую по ветру паутинку. Второй обратился к перспективе и через двустороннюю связь с навигационной системой диктовал ведущему векторы наиболее вероятных отклонений. Всего двенадцать или шестнадцать арум-циклов продолжалась напряжённая борьба со стихией, выжавшая дежурную пару как целая смена обычного, спокойного полёта.