Читать книгу "Другие так не умеют - Сесиль фон Зигесар"

Хотя опять же — если б это было так, у нее б уже давно поехала крыша.

МАЛЕНЬКАЯ ДИВА ДАЕТ БОЛЬШОЙ ДИВЕ ПОЛЕЗНЫЙ СОВЕТ

— Нам выделили пять разворотов, — пояснила Серена ван дер Вудсен, листая свеженький июньский выпуск журнала «W». — Это целых десять страниц!

Всемирно известный модельер Лес Бест только что прислал этот глянцевый журнал ей на дом с запиской следующего содержания: «Ты, как всегда, прекрасна, дорогая. И твоя горячая чернявая подружка — тоже!»

Эта самая якобы горячая чернявая подружка, четырнадцатилетняя Дженни Хамфри, изо всех сил старалась не уписаться. Серена, найкрутейшая старшеклассница в Констанс Биллард, знаменитая, шикарная модель, главная тусовщица Верхнего Ист-Сайда, пригласила ее вместе потусоваться после школы! Теперь она сидела в просторной, стильно старомодной спальне Серены, в ее святая святых, на ее кровати, листая последний номер самого клевого модного журнала в мире, разглядывая страницы, где они вдвоем демонстрировали потрясные дизайнерские шмотки, которые Дженни всегда с тоской рассматривала в магазинах, но не могла и мечтать когда-либо примерить. Все это было настолько нереально, что у нее перехватывало дыхание.

— Вот, смотри! — завизжала Серена, тыча в страницу длинным тонким пальцем. — Скажи, мы круто смотримся?!

Дженни наклонилась рассмотреть поближе, с наслаждением вдыхая аромат духов на основе масла пачули, изготовленных по заказу Серены. На идеальных коленках Серены красовался журнальный разворот, где обе девушки, с головы до ног упакованные в кутюр от Леса Беста, мчались, по пляжу на дюноходе на фоне освещенного колеса обозрения Кони-Айленда. Фотки были сделаны в характерном стиле Джонатана Джойса — мегазнаменитого фэшн-фотографа, который снимал их для журнала: все очень натурально, никакой постановки, как будто он просто случайно наткнулся на двух девчонок, катающихся по пляжу на дюноходе в сумерках и наслаждающихся жизнью по полной программе. Они действительно круто смотрелись в безумных бирюзово-черных полосатых леггинсах, бирюзовых кожаных жилетках поверх лифчиков и модных белых кожаных сапогах до колен почти без каблуков. Их волосы развевались на ветру, ногти были покрыты белым лаком, губы — накрашены ярко-розовой помадой, с ушей свисали павлиньи перья — все было выполнено в этаком ретро-восьмидесятническо-футуристическо-модерновом стиле и отдавало нереальной крутизной.

Дженни не могла отвести взгляд. Она, собственной персоной, в журнале, и впервые в жизни ее огромная грудь не помещена в центр снимка. Девчонки на фотке выглядели столь свежо и невинно, что, снимок, качалось, аж пышет здоровьем. Дженни и надеяться не смела на такой результат. Это было божественно.

— Видела б ты себя со стороны, — сказала Серена. — У тебя такой вид, будто тебя только что поцеловали или типа того.

Дженни захихикала, и вправду чувствуя себя так, будто ее поцеловали.

— Ты тоже хорошо смотришься.

Упс, кое-кто, похоже, зафанател от Серены — вслед за всеми остальными обитателями Вселенной!

А Дженни фанатела от Серены куда серьезнее остальных: она мечтала быть Сереной. Но у Серены было кое-что, чего сама она была лишена, — сомнительное прошлое, этот манящий ореол таинственности.

— Тебе, небось, кажется, что прошло миллион лет с тех пор, как тебя выгнали из пансиона, — отважилась вымолвить Дженни, не отрывая глаз от журнала.

— Я боялась, что из-за этого не поступлю ни в один колледж, — вздохнула Серена. — Если б я знала, что поступлю во все сразу, то не стала бы рассылать столько заявок.

Бедняжка. Нам бы твои проблемы.

— А тебе нравилось в пансионе? — не отставала Дженни, теперь глядя своими огромными карими глазами на Серену. — В смысле, больше, чем посещать школу в городе?

Серена откинулась на кровати под пологом и уставилась на белый расшитый балдахин. Ей было восемь лет, когда ей подарили эту кровать, и тогда она каждую ночь чувствовала себя маленькой принцессой. Вообще-то, она до сих пор чувствовала себя принцессой, только уже не такой маленькой.

— Мне нравилось ощущение, что у меня есть собственная жизнь, помимо родителей и подруг, которых я знала чуть ли не с самого рождения. Мне нравилось ходить в школу с пацанами и обедать с ними в одной столовой. Это было все равно что иметь целый класс братьев. Но я скучала по своей комнате в городе и по тусовкам на выходных. — Она стянула с себя белые хлопковые носки и швырнула их через всю комнату. — И еще — знаю, ты решишь, что я ужасно избалована, — но мне все время не хватало служанки.

Дженни кивнула. Ей понравилась мысль о том, чтобы обедать в одной столовой с мальчиками. Очень даже понравилась. А служанки у нее все равно никогда не было, так что в этом плане все в порядке.

— Наверное, это была хорошая подготовка к колледжу, — задумчиво сказала Серена. — То есть если я таки решу поступать.

Дженни закрыла журнал и прижала его к груди.

— Я думала, ты поступаешь в Браун.

Серена натянула на лицо пуховую подушку, затем убрала ее. Неужели это обязательно — отвечать на столько вопросов? Внезапно она пожалела, Что пригласила к себе Дженни.

— Я еще не знаю, куда буду поступать. Может, вообще никуда. Не знаю, — пробормотала она, бросая подушку на пол вслед за носками. Ее соломенные волосы растрепались, обрамляя ее точеное личико с огромными голубыми глазами, устремленными ввысь.

Она выглядела столь прелестно, что Дженни не удивилась бы, если бы из-под кровати вылетела стая белых голубок.

Серена взяла с прикроватного столика пульт от музыкального центра и включила старый диск «Рэйвс», который она последнее время частенько слушала. Этот диск вышел прошлым летом и напоминал ей о тех временах, когда у нее не было никаких забот. Тогда ее еще не выперли из пансиона. Тогда она еще не думала о поступлении в колледж. Тогда она еще даже не начала заниматься модельным бизнесом.

— Что такого крутого в Брауне? — спросила она вслух, хотя там учился ее брат Эрик, который неслабо разозлился бы, если б она решила не поступать. Плюс она познакомилась в Брауне с обалденным латиноамериканским художником, который до сих пор сходил с ума от нее. Но как же тогда быть с Гарвардом и тем чувственным близоруким экскурсоводом, который тоже в нее втюрился? Или с Йелем и «Уиффенпуфс», посвятившими ей песню? А ведь еще есть Принстон, куда она еще даже не ездила. В конце концов, он ближе всего к городу. — .Может, мне следует пару лет повременить, купить сначала квартиру. Поработать моделью, а потом, может, попробовать себя на сцене.

— А можно и то и другое сразу. Как Клер Дейнз, — предложила Дженни. — Потому что, ну, когда бросашь школу, потом уже трудно назад вернуться, наверное.

А то ты знаешь, мисс Помощница.

Серена скатилась с кровати и подошла к огромному зеркалу, занимавшему всю дверцу шкафа. Ее бирюзовая блуза от «Марни» была помята, а сине-белая форменная юбка из Констанс Биллард немножко перекосилась на бедрах. Утром она, как обычно, опаздывала в школу и в спешке, споткнувшись, грохнулась на тротуар, угробив оранжевые сабо на пробковой подошве от «Миу-Миу». Теперь радужно-розовый лак на большом пальце ее левой ноги потрескался, а на правом колене набух лилово-желтый синяк.