Читать книгу "Горькая звезда - Владимир Контровский"

Алексей тяжело вздохнул, взял карабин и поднялся.

Нужно было идти.

* * *

Алексей, самый обычный молодой киевлянин начала двадцать первого века, не знал, что жуткая атомная катастрофа должна была состояться двадцатью годами раньше. И уж тем более он не мог и предположить, что эту катастрофу подтолкнула могущественная неземная сила, наделенная холодным нечеловеческим разумом…

* * *

Ранним утром 26 апреля 1980 года Пирс Паркер, корреспондент газеты «Morning Star», стоял в толпе русских чиновников под забором недостроенной станции метро и, ежась на пронизывающем мокром ветру, ожидал приезда весьма значительного лица. Летний плащ, надетый поверх костюма, пропитался висящей в воздухе мелкой моросью и теперь, вместо того чтобы защищать своего хозяина от превратностей погоды, вытягивал из тела английского журналиста остатки гостиничного тепла.

Ужасный отель, ужасный город. Что здесь, среди этих коммунистов, делает он, англичанин до мозга костей, много лет писавший о странных местах, пограничных состояниях разума и сверхъестественных созданиях? Ностальгические воспоминания чуть согрели душу, уставшую от дискомфортности социалистического бытия. Где теперь солидный еженедельник «За тонкой чертой», в котором он, Паркер, публиковал свои блестящие материалы? Где поездки по доброй старой Англии и по средневековой Европе, замки с привидениями и необъяснимые аномалии в старинных городах? Где странные места неподалеку от поместий и деревень? Все то, о чем так нравилось читать рациональным англичанам, оказалось источником популярности и завидного благосостояния. Пиком его карьеры эзотерического публициста стали статья и фоторепортаж, посвященные ожившим легендам замка тамплиеров в шотландском Мерикалтере — они были признаны материалом года и удостоены одной из самых престижных национальных премий.

«Все дело в большевиках и арабах, — с усталой ватной злостью невыспавшегося человека подумал журналист. — Когда цены на бензин вырастают за полгода в три раза, наступает экономическая депрессия и обывателей перестает интересовать сверхъестественное. Тиражи падают быстрее, чем индекс Доу — Джонса, и объявления о банкротстве журналов появляются в газетах по нескольку штук в неделю».

Именно тогда на руинах большого кризиса в британской публицистике воссияла «Утренняя звезда», печатный орган коммунистической партии Британии. Ее немалые тиражи, не скупясь, едва ли не целиком выкупает Советский Союз, что гарантирует редакции высокие и стабильные доходы. К середине семидесятых контракт с газетой, которую раньше ехидно называли «Великим слепцом», стал несбыточной мечтой любого безработного журналиста, кем Паркер и стал, после того как учредители еженедельника «За тонкой чертой», храня на лицах мужественно-торжественное выражение, достойное героев Голсуорси, объявили о роспуске персонала газеты.

Он, Пирс Паркер, счел, что эзотерика никуда не денется, а есть ему что-то нужно, и, приложив неимоверные усилия, смог устроиться в «Morning Star» вначале внештатным репортером, а затем, войдя в материал и усвоив нехитрые коммунистические порядки, вышел в международные обозреватели. И теперь, невзирая на то, что коммунист из него примерно такой же, как из Анджелы Дэвис свидетель Иеговы, он вот уже четвертый год пишет пламенные статьи об обреченности капитализма и о фантастических успехах Советского Союза. Правила игры просты. Все публикации из Северной Ирландии делать с пометкой «от нашего зарубежного отдела». Сотворять гневные филиппики об угнетении и увольнении пролетариев-шахтеров, закрывая глаза на то, что шахты в Британии нерентабельны и лет через десять британские шахтеры станут историей. Восхвалять все действия Советского Союза, начиная с пакта Молотова — Риббентропа до Пражской весны и недавнего ввода войск в Афганистан. Главное — писать всю эту трескотливую чушь бесцветными недлинными предложениями, избегая редких слов и сложных оборотов, потому что главными читателями газеты являются не русские и даже не британские коммунисты, а сотни тысяч советских школьников и студентов, изучающих английский язык. «Morning Star» — единственное официально разрешенное в России англоязычное иностранное периодическое издание, что делает его незаменимым приложением к любому английскому языковому курсу.

До сегодняшнего дня выполнять эти правила было легко. Приезжаешь за счет газеты в какой-нибудь русский город. Участвуешь в непременном банкете, где все присутствующие упиваются до ирландского визга. Придя в себя на следующий день (ближе к вечеру), описываешь то, о чем расскажет присланный из КГБ переводчик-сопровождающий. Отправляешь текст главному редактору, затем дожидаешься появления статьи и получаешь честно заработанный чек. Но этот странный город, куда он приехал, собирая материал для статьи о подготовке коммунистов к летним Олимпийским играм…

Здесь, в сыром горьковатом воздухе, было растворено нечто такое, что встречалось Паркеру лишь несколько раз в очень старых и по-настоящему загадочных замках Европы: то, что едва не заставило его, материалиста и циника, на самом деле поверить в существование привидений.

Вчера, объездив за день лихорадочно достраиваемые стадионы и тренировочные центры, он исподволь окунулся в странное, не испытанное раньше состояние. Говоря языком безвременно скончавшегося еженедельника «За тонкой чертой», главный редактор которого обожал творчество Лавкрафта, Пирсу Паркеру стало казаться, что вполне современный (по советским меркам, конечно) город на самом деле вот уже много веков пребывает в какой-то невыразимой, неестественной вневременной летаргии, а все, что происходит вокруг него, — не более чем часть этого бесконечного странного сновидения.

…Ветер задул от реки, загоняя под плащ пронизывающую сырость. Пирс Паркер тихо выругался и поежился. Он был, без ложной скромности, отличным журналистом и чуял дух «особенных мест». То, что этот город, одновременно красивый и уродливый, мертвый и живой, таит в своих глубинах нечто загадочное, Паркер чувствовал с первого дня, а сегодня — особенно. Вечером, как ни странно, не было никакого застолья: видимо, рассказы об аскетизме здешнего коммунистического бонзы имели под собой некоторые основания.

Рано утром переводчик привез его в городской район, название которого карманный англо-русский словарь истолковал как «свободно свисающий ниже талии край верхнего платья или нижнего белья». Пирс вычитал в путеводителе, что здесь, в неширокой долине, расположенной между холмами старого города и большой медленной рекой, в средние века располагалось торговое предместье, затем еврейское гетто. Причиной ранней побудки стала строящаяся под этим районом новая линия метро, куда с инспекционной поездкой с минуты на минуту должен был прибыть местный коммунистический лидер.

Паркер решительно не понимал, почему ему позволили взять интервью именно здесь и зачем всесильный партийный бонза делает это в такую рань. Замерзший зевающий журналист, чтобы хоть отчасти скрасить затянувшееся ожидание, в который раз огляделся по сторонам. Большую площадь, мощенную неровной брусчаткой, окружали двух-трехэтажные здания, и все они, судя по густо облеплявшим их стены строительным лесам, одновременно ремонтировались. Из-за лесов проглядывали сюрреалистические старинные фасады, словно коммунисты ни с того ни с сего решили восстановить этот квартал в том виде, какой он имел во времена «proklyaty tzarizm». Неподалеку от того места, где ждали прибытия главного украинского коммуниста, на гранитном постаменте торчал старинный бронзовый памятник, изображающий какую-то местную знаменитость в сандалиях, сплетенных из древесной коры. В сотне ярдов от памятника, за чахлым сквером, высилась глухая фанерная стена, укрывавшая, по всей видимости, какие-то мрачные большевистские тайны. Композицию, достойную камеры Бунюэля, завершала парящая над зеленым холмом изящная бирюзово-золотая церковь.