Читать книгу "Вокруг света с киллерами за спиной - Сергей Синякин"

Морской пейзаж оживляли мачты покачивающихся на волнах рыбачьих шхун. Кричали сытые чайки. От воды пахло легендарной пробкой и нефтью. По поверхности моря бежали радужные бензиновые блики.

Неподалеку суетились японцы из отряда самообороны. Хриплые команды японских командиров вызывали в памяти страницы романов Валентина Пикуля «Богатство», «Каторга» и «Три возраста Окини-сан». Команды органично вплетались в шум набегавших волн, рев машин и далекие гудки пароходов.

Илья Константинович долго стоял, заложив руки за спину, потом спросил у молодого японского офицерика, что, собственно, происходит.

— Идут маневры по отражению нападения Годзиллы, — охотно сообщил японец.

Годзиллу Русской видел. В видеофильме с одноименным названием. Но считал это обычной фантастикой, призванной пощекотать нервы зрителя. Помнится, был там незабываемый момент, когда монстр идет по Токио, эффектно давя огромными ступнями новенькие разноцветные автомобильчики. Глядя на эту варварскую картину, Илья Константинович искренне расстраивался, что так не по-хозяйски губится ценная техника, на продаже которой можно было бы совсем неплохо заработать в России.

— И часто она на берег вылазит? — поинтересовался Илья Константинович, отмечая про себя, что место для тайной ухоронки он выбрал неудачно.

— Пока еще ни разу не появлялась, — сказал офицерик, обнажая в улыбке ровные японские зубы.

— Так, может, ее вообще не существует? — пригласил офицера к размышлению Илья Константинович.

— Последние данные науки говорят за то, — признался японец.

— Тогда что же вы суетитесь? — удивился Русской.

— Надо быть готовым, — туманно сказал японец, и в это время от машин донеслась хриплая самурайская команда, все снова забегали по берегу моря, и японец, залихватски отдав честь, побежал, чтобы смешаться с толпой. Ревя дизелем и громыхая гусеницами, на берег выползла приземистая машина с направляющими для ракет.

Направляющие задвигались, из машины посыпались горохом мелкие самураи из отряда самообороны, машина коротко рявкнула и окуталась клубами дыма, из которых вырвались прямые и длинные языки пламени. В шипении и вое языки пламени унеслись в море, и где-то у горизонта встали огромные фонтаны воды.

Японцы нестройной галдящей толпой встали у кромки моря, глядя в бинокли, потом принялись обниматься и кричать «Банзай!», словно они и в самом деле уничтожили злобное морское чудовище.

Илья Константинович пожал плечами и заторопился в гостиницу.

Надо было крепко подумать, стоит ли оставаться на побережье. Если здесь проходят постоянные маневры, то рано или поздно на него может обратить внимание японская контрразведка. Так ведь из простого российского бизнесмена вполне могут сделать героичного и загадочного Рихарда Зорге! Подобная перспектива Илье Константиновичу не нравилась. Он помнил, что Рихард Зорге кончил очень плохо, и только лишь в шестидесятые годы по указанию Никиты Сергеевича Хрущева Золотая Звезда нашла своего Героя,

Он уже подходил широким шагом к гостинице, когда мимо него проехала колонна бронетехники. Машины были открыты, в кузовах сидели улыбчивые самураи в пятнистой форме и зеленых касках, которые делали японцев похожими на грибы. Хриплыми, нарочито застуженными голосами самураи пели мужественную песню времен Хокусая, а может быть, и еще более древнего японского правителя. Над головной машиной развевалось белое знамя с красным яблоком солнца в центре.

Илья Константинович вошел в гостиницу и сразу же направился в тамошний бар. Надо было хорошенько подумать о дальнейшем, поэтому он заказал двойное подогретое саке — вонючую, как самогон, рисовую японскую водку. В баре было полутемно, играла негромкая европейская музыка. Большим специалистом Русской в музыке не был, но здесь он точно определил, что играет Венский симфонический оркестр, и играет он сонату ля-минор Гайдна. За соседним столиком сидел японец неопределенного возраста. Заметив, что Русской смотрит на него, японец вежливо приподнял свой стакан. Употребление спиртных напитков сближает людей. Вскоре Илья Константинович уже, сидел за одним столиком с японцем.

— Река Ворьга, — восторженно сказал японец. — Русика холосый. Бар-рис! Зав-гарр! Наривай! Старинградец! Русика вот-ка!

Мешая русские и английские слова, начали разговор. Выяснилось, что японец был писателем-фантастом Матумара Куригарой, автором небезызвестного романа «Ниндзя в белых кимоно». На заре перестройки он был приглашен известным советским фэном номер один Борисом Завгородневым на проводимый им международный конгресс фантастов и фэнов в городе Волгограде, который, естественно, располагался на великой русской реке Волге. От города и собравшихся в нем людей у японца остались самые сильные впечатления.

— Япона мать! — кричал он, размахивая чашкой с подогретым саке. — Импосибль! Брай-деррр! Ша-довищ! Хирр-рса! Пей с гарр-ла!

Он вдруг задумался и неожиданно пропел:

Растет в Ворргрограде бер-резка, Боргарии лусский сордат!

Чашка за чашкой — саке свое коварное дело сделало. Пили за процветание русской и японской фантастики. Пили за не известных Илье Константиновичу Брайдера и Чадови-ча. Пили за национальные русские напитки «Агдам» и «Хир-са». Пили за здоровье Абэ Кобо и Бориса Стругацкого.

— Ха-ра-се! — закричал Матумара Куригара. — «Пикник за обочиной»! Вер-рикая книга, Ирья!

Выпили за здоровье советских, теперь уже русских фэнов и отдельно — за здоровье неведомого Илье Константиновичу Бориса Завгороднева. Выпили за какого-то Столярова, за великую русскую реку, за Сталинградскую битву, за Сталина, за великий русский народ. Разумеется, выпили за творчество Матумары Куригары и здоровье Ильи Константиновича Русского.

Окончательно проникшись доверием к фантасту, Илья Константинович пожаловался ему на невоспитанность японских женщин и рассказал, что сегодня одна из них гналась за ним по всему побережью, некультурно и бестактно показывая фиги.

Матумара Куригара объяснил Илье Константиновичу, что скорее всего Русской имел дело с портовой проституткой, которая таким незамысловатым жестом предлагала туристу половую и духовную близость. Пожав плечами, Матумара Куригара сказал, что в историческом плане данный жест использовался таким образом довольно давно и в настоящее время уже утратил свою актуальность, уступив место более интернациональным жестам. Илья Константинович начал шумно удивляться разностям в русской и японской культуре, высказывая это удивление столь простодушно, что прогуливавшийся у бара полицейский улыбчиво предложил джентльменам разойтись по номерам.

Проснулся Илья Константинович Русской уже далеко за полночь и долго не мог понять, где он находится. А находился он в номере японского фантаста и спал на бамбуковой циновке рядом с пустой кроватью. Сам японец громко храпел в ванной комнате и в нынешнем своем состоянии ничем не отличался от рядового русского забулдыги.

Трубы горели. Илья Константинович с трудом добрался до ванной комнаты, отодвинул японца от раковины, открыл кран и долго пил воду, с тоской понимая, что добраться до холодильника с запасами минералки и пепси-колы у него не хватит сил. Японец что-то пробормотал невнятно, и Русской не сразу понял, что тот говорит по-японски, которым Илья Константинович совершенно не владел. Он вернулся и лег на циновку. Циновка была жесткой и неудобной.