Читать книгу "Синдром Клинтона. Моральный ущерб - Макс Нарышкин"

Появляясь то там, то здесь, Тихон создавал видимость активности, информированности, знания секретов, недоступных другим. Однако сам впадал в ступор, когда другие делали это, не скрывая собственных проблем. Оказавшись однажды в отделе рекламы, Тихон долго стоял над листом ватмана — заготовкой будущего проекта продажи жилья. Лист окружали трое менеджеров с изнуренными от бесплодных поисков оригинальности лицами, и все, что к тому моменту значилось на листе, было: ВНИМАНИЕ! БЕСПРЕЦЕДЕНТНАЯ СИСТЕМА ОСЕННИХ СКИДОК НА КВАРТИРЫ!

Это было написано маркером вверху листа, и девственная белизна нижней части уверяла Тихона в том, что это-то свободное пространство, заполнившись цифрами и объяснениями, и должно было шокировать москвичей своей сентябрьской беспрецедентностью. Следовало, видимо, ожидать появления чего-то невероятного, что убедило бы потенциальных покупателей в том, что руководство «Регион-билдинг» сразили межсезонные недуги и оно решило продавать квартиры ниже себестоимости. Следовало, вероятно, думать, что эта-то беспрецедентность и заставит москвичей уйти с работы, выбить в банках двери, снять со счетов деньги и побыстрее купить в «Регионе» квадратные метры быстрее, чем медицина поставит руководство этой спятившей под осень компании на ноги. На такие размышления наталкивала, во всяком случае, фраза вверху.

О да. Создание рекламы требовало самоотречения. Тихон знал: чуть что не так — и рекламный ход может не подбросить продажи, а провалить бренд. Американцы при рекламе пива Coors использовали слоган Turn It Loose! — «Стань свободным!» — и буквально переводившие текст на бутылках испанцы читали: ОБОСРИСЬ!

Компания Clairol вывела в Германию свои сухие дезодоранты, используя слоган Mist Stick — «Туманный аромат» — и бюргеры, используя свой сленг, прочли на флаконах: ГОВНО!

А англичане порадовали арабов рекламой лекарства от головной боли в трех картинках: на левой агонизирующий от мигрени человек держится за голову, на средней он сует в рот волшебную пилюлю, а на последней хорошо видно, что он ловит кайф, его никто не трогает и он счастлив. Тексты перевели на арабский, фотографии оставили те же, а подумать о том, что арабы читают справа налево, креативно налаженные рекламисты из туманного Альбиона как-то позабыли.

Но хитом рекламной акции Тихон до сих пор считал рекламу «чупа-чупса» с Плющенко. Женя, значит, держит во рту что-то — и под этим американцы собирались писать: «Чемпионы тоже сосут!» Дети. Очень трудно было убедить их в том, что вся звездно-полосатая нация, рекламируй «чупа-чупс» тот же, скажем, Майкл Фэлпс, сосать станет, но в России такая тема не прокатит.

Так что да — самоотречение, что было написано на лицах рекламодателей «Региона», понять было нетрудно.

Тихон постоял пять минут, сообразил, что мешает музе, беспокойно витавшей под потолком и не смеющей приближаться ни к одному из менеджеров в присутствии чужака, и деликатно удалился. Через час он снова зашел в отдел рекламы. То ли муза еще не до конца оправилась от вида Куртеева, то ли у гениальных менеджеров было несколько вариантов, да только на листе по-прежнему значилось: ВНИМАНИЕ!..

«Может быть, замазать это слово корректором? — подумал Тихон. — Оно, кажется, сбивает их с толку».

Менеджеры елозили на стульях, массируя филейную часть, гнали застоявшуюся кровь к голове, но это не помогало. Наконец один из них оторвал мутный, как у окуня, взгляд от арктической белизны ватмана и посмотрел на бедж Куртеева.

— Тихон. Тихон… Придумай систему беспрецедентных скидок. Но чтобы на выходе все равно оставалось 4500 долларов за квадрат.

Куртеев почесал затылок.

— Я полагаю, нужно как следует расписать, почему квартиры выгодно покупать в «Регионе». Нарисовать схему, дать фото интерьера квартир, показать преимущества.

— Тихон. Тихон… Это будет на растяжках на Садовом. Какое фото.

— А если…

— Тихон. Десять слов. Ровно столько успевает прочитать человек, проезжающий по Садовому на «Мерседесе».

— А если растянуть, где пробки?

— Тогда квартиры «Региона» будут ассоциироваться у людей с нервотрепкой.

— А зачем тогда было писать о беспрецедентных скидках, — возмутился Куртеев, — если у вас на выходе те же четыре с половиной?

— Тормоз, — пояснил другой менеджер говорившему с Тихоном менеджеру.

Тормоз Тихон думал весь день. Система беспрецедентных скидок не давала ему покоя. Он и домой приехал, обдумывая несколько идей. Вика встретила его в джинсах и с запахом гари.

— Я утюг поставила греться, а потом пошла котлеты разогревать, — объяснила девушка. — Такая блузка была красивая.

Вика, эта девушка невероятной даже по меркам Москвы красоты, убила Тихона в первый же день его появления в «Регионе». Они столкнулись у лифта и с тех пор не разлучались. Бухгалтер компании, она смотрелась среди цифр и кип бумаг как-то нелепо, неестественно. Казалось, она зашла в бухгалтерию случайно и с тех пор никак не может из нее выйти. Ее правильные черты лица, изящный стан и идеальная походка довели бы модель Водянову до истерики, знай та о существовании Виктории Золкиной. Казалось, место этой девушки не здесь, не в строительной компании, а на подиуме, сцене или в студии, так Тихон, собственно, и подумал сразу. Но вскоре до него дошло, что только эта красота способна спасти финансовый департамент «Региона». При том количестве испещренных цифрами докладных записок, отчетов и актов, что ежедневно подавались в офис главного бухгалтера, «Региону» нужно было что-то еще, помимо ума бухгалтера. Был нужен красивый ум, и умом этим была Вика. Тихон, когда увидел ее перед лифтом, не сразу понял, с кем имеет дело. Оказалось, что первое лицо «Регион-билдинг» — всего лишь второе лицо в его бухгалтерии, но для Тихона это ключевого значения уже не имело. Он частично ослеп, а та часть зрения, что оставалась, была обращена в ее сторону.

Первый секс с нею был чем-то невероятным, он словно спал с девушкой-пришелицей. Ему казалось, что, едва наступит утро, она скажет: «Мне пора», сядет в звездолет и улетит на планету Орбит. Его сперма будет доставлена на орбитальную станцию, орбитяне как следует изучат ее, обнаружат в ДНК Тихона массу аномальных отклонений и отправят Вику снова в полет. На поиск человека совершенного. Весь следующий день Тихон мучился ревностью и сомнениями, но когда вечером Вика зашла к нему в кабинет и улыбнулась, он едва не сошел с ума от радости. Теперь они вместе. Впрочем, «вместе» — понятие относительное. Вместе они были только два-три дня в неделю. Остальные дни Вика проводила в доме отца, требовательного, как представлялось Тихону, человека. Странный отец держал Вику в весьма жестких условиях, и Тихон догадывался, что тот лично разыскивает для Вики жениха с подходящим брачным контрактом. Тихону было двадцать семь, Вике двадцать два, и Куртеев не понимал, почему они должны следовать правилам какого-то придурковатого отца. Но связь меж ним и Викой, несмотря на вот уже почти полуторагодовалую историю, только зарождалась, и с перевоспитанием отца-тираннозавра он решил не торопиться. Любого отца всегда можно поставить на место. Другое дело, что Вика к нему, как кажется, сильно привязана. О маме речь ни разу не заходила, а лезть в душу к девушке, которую боялся потерять, Тихон не спешил. Главное, что было оговорено основное: как только Куртеев окончит вуз, все изменится. Однажды он попытался выяснить, что же это такое скрывается под именем «папа», но Вика отшутилась, сказав, что подозрение — не лучший способ сохранить теплоту чувств. Не время, мол. Ведомый теми самыми, что не сохраняют теплоту чувств, подозрениями, Тихон в тот же вечер решился на и вовсе неприличный поступок. Он понимал, что слежка — не лучший метод в отношениях между мужчиной и женщиной. Но, как всякий мужчина, он все правильно обосновал. В конце концов, он не развод с захватом крупного состояния замышляет, а просто хочет убедиться в верности человека, которому доверяет. Да, это было обоснование что надо.