Читать книгу "Буденный - Борис Соколов"

Известие о начале войны застало Семена Михайловича в Платовской. В свой полк он больше не вернулся. Его направили в Армавир, в запасный полк Кавказской кавалерийской дивизии, предназначенной для действий против Германии. Уже 15 августа маршевые эскадроны направились на фронт, в район польского города Калиш к западу от Варшавы. В начале сентября Буденный оказался в 18-м Северском драгунском полку Кавказской кавалерийской дивизии на должности взводного унтер-офицера 5-го эскадрона. В этой же должности он закончил Первую мировую войну.

Воевал Буденный храбро и умело, но позднейшие официальные биографы, да и сам Семен Михайлович в мемуарах «Пройденный путь» непомерно раздули и преувеличили его подвиги на фронтах Первой мировой, многие из которых не находят документального подтверждения. Согласно закону конструирования героического мифа, герой должен быть героем всегда. И в ранней юности, когда он выигрывает скачки в присутствии самого военного министра, и в годы войны, когда сам Бог велел ему обрести полный георгиевский бант, и, уж конечно, в свой звездный час, в годы Гражданской, когда он будто бы стал создателем советской конницы и сыграл решающую роль в победах Красной армии над Деникиным, белополяками и Врангелем. Правда, в годы Великой Отечественной войны похвастать Семену Михайловичу оказалось нечем – тут уж самые апологетически настроенные биографы оказались бессильны. Поэтому о деяниях Буденного в Великую Отечественную упоминают лишь скороговоркой, подчеркивая лишь его роль последнего командующего кавалерией Красной армии, которая опять-таки в значительной мере свелась к заботе о людях и лошадях, но отнюдь не к планированию боевых операций, в чем Буденный вообще никогда не был силен.

Согласно утверждению Семена Михайловича, свой первый подвиг он совершил под польской деревней Бжезины. 8 ноября 1914 года утром кавалеристы выдвинулись на опушку леса в полукилометре от Бжезин и начали скрытое наблюдение. В засаду, устроенную взводом Буденного, попал немецкий обоз. Драгуны, потеряв всего двоих убитыми, взяли пленных и несколько повозок с оружием и обмундированием. Буденный получил знак отличия Георгиевского креста – солдатский Георгий 4-й степени. Его портрет будто бы напечатали в газетах – правда, газет этих дотошные биографы так и не сыскали.

Но вскоре с наградой якобы пришлось расстаться. В конце ноября 1914 года Кавказскую кавалерийскую дивизию перебросили на Кавказский фронт. В немецкой колонии Александрдорф близ Тифлиса, где располагался полк, Буденный в драке ударом кулака серьезно покалечил другого унтер-офицера – Хестанова. При сравнительно небольшом росте (172 см) Семен Михайлович обладал большой физической силой и ударом кулака запросто сбивал человека с ног. Так что драка с кем-либо из унтер-офицеров вполне могла иметь место, однако все дальнейшее – плод полета творческой фантазии Семена Михайловича. 3 декабря военно-полевой суд будто бы приговорил Буденного к лишению «Георгия». Перед строем драгун с него сорвали крест. От более серьезного наказания Буденного, по его словам, отмазал ротмистр Крым-Шамхалов-Соколов, командир эскадрона, утешивший своего любимого унтера: «Не отчаивайся, Семен. Человек ты справедливый. Хитрость, смекалка и сила у тебя есть, а кресты – дело наживное». В этой истории правдой может быть только то, что эскадронный командир, питавший очевидную симпатию к Буденному (тот ведь наверняка объезжал его лошадь), замял дело с избиением Хестанова. Но никакого суда над Буденным, как мы убедимся дальше, не было, и ордена у него никто не отбирал.

Следующий подвиг, опять-таки по версии Буденного, заключался в следующем. В январе 1915 года под городом Ван в Турции его взвод захватил турецкую трехорудийную батарею. За это Семену Михайловичу якобы вернули «Георгия».

В январе 1916 года Кавказская дивизия участвовала в походе экспедиционного корпуса генерала H. Н. Баратова в Персию. У города Менделидж Буденный со своим взводом прикрывал отход полка, трое суток сдерживал турок, а во время одной из контратак взял в плен неприятельского офицера. Так он заработал Георгия 3-й степени. Все это опять-таки со слов самого Семена Михайловича, а он – источник довольно ненадежный. Сомнения закрадываются еще и оттого, что подвиги у него оказываются уж больно результативные – и пленных берет, и батареи захватывает. Обычно к солдатским «Георгиям» представляли за куда менее громкие подвиги. Например, вот за что получил «Георгия» 4-й степени один из родственников буденновского эскадронного командира, кабардинского князя Крым-Шамхалова, служивший в 3-й сотне Черкесского конного полка Кавказской туземной конной дивизии: «Младший урядник Магомет-Гери Крымшамхалов (IV степени – № 183986). С 22 по 24 января 1915 года у деревни Кривка на высоте 706 неоднократно передавал донесения и приказания в передовые окопы. Особое хладнокровие и мужество вышепоименованный всадник проявил 24 января, когда весь этот день была усиленная стрельба со стороны противника, и только благодаря своей храбрости исполнил возложенную на него задачу, хотя и подвергался опасности для жизни». Кстати, Первую мировую войну Магомет-Гери закончил корнетом, кавалером офицерского ордена Святого Георгия 4-й степени и Георгиевского оружия, затем воевал в белой армии, дослужился до полковника, эмигрировал. Не исключено, что ему доводилось скрестить шашки в боях и с самим Семеном Михайловичем.

В феврале 1916 года, уже в Месопотамии, у местечка Бекубэ, взвод Буденного послали в рейд по тылам врага. Через 22 дня он вернулся с пленными и трофеями. На сей раз грудь Семена Михайловича украсил Георгий 2-й степени. Под персидским городом Керманшах дивизия снова вела оборонительные бои в течение трех месяцев. Здесь Буденный получил самого почетного Георгия 1-й степени. Это случилось в марте 1916 года, когда он с четырьмя драгунами захватил в плен шестерых турецких солдат и унтер-офицера. По утверждению Буденного, он стал обладателем полного георгиевского банта – четырех крестов и четырех георгиевских медалей. Правда, за что он получил медали, так и осталось неясным. Его апологеты распространяли слухи, будто бы все четыре степени медали автоматически полагались кавалерам всех четырех степеней Георгиевского креста. Однако подобного нет ни в статуте Георгиевского креста, ни в статуте Георгиевской медали, принятых в 1913 году. Там лишь утверждалось, что нижние чины, имеющие 3-ю и 4-ю степени Георгиевского креста, при пожаловании медалью «За усердие» представлялись прямо к шейной серебряной медали, а имеющие 1-ю и 2-ю степени Георгиевского креста – прямо к золотой шейной медали. Медаль «За усердие» как раз и была заменена вскоре Георгиевской медалью, но все равно эта медаль не жаловалась кавалерам Георгиевских крестов автоматически. Просто им при представлении к Георгиевской медали сразу же жаловалась эта медаль более высокой степени.

Ниже я приведу еще доказательства того, что Буденный никак не мог быть обладателем всех четырех степеней Георгиевского креста. Сейчас же ограничусь одним, но вполне убедительным. Согласно статуту, при увольнении в запас чины, награжденные знаком 2-й степени, представлялись к званию подпрапорщика (или соответствующего ему), а награжденные 1-й степенью представлялись к такому же званию при награждении. Буденный в царской армии, по крайней мере, по его словам, выше старшего унтер-офицера не поднялся. Между тем если он уже весной 1916 года был обладателем всех четырех степеней Георгиевского креста, то времени для производства в подпрапорщики было предостаточно. Скрывать свое производство в подпрапорщики в советский период Семену Михайловичу вроде бы не было никаких резонов. Ведь не скрывал же, например, этот факт своей биографии настоящий обладатель полного банта Георгиевских крестов Иван Тюленев, в будущем – соратник Буденного по Конармии. Все тюленевские кресты, в отличие от буденновских, находят полное подтверждение в приказах по 5-му Каргопольскому драгунскому полку. Иван Владимирович был произведен в подпрапорщики, а затем послан в школу прапорщиков для производства в первый офицерский чин, но, как кажется, не успел ее закончить из-за Октябрьской революции.