Читать книгу "1993 - Сергей Шаргунов"

В комнате – под клекот радио – сослуживцы уже расселись за столом. Кувалда, Клещ, Валерка Белорус, Зякин, Мальцев, Дроздов.

Окликнули:

– Иди, пожрем!

– Вить, наливаем!

Он неопределенно махнул мокрыми руками:

– Щас, щас…

Шагнул в предбанник.

– Есть будешь? – Жена всё так же сидела за телефоном. – Суп в термосе. Бутерброды.

– Да погоди, Лен. Тошно. – Сел на диван. Спросил, как бы нехотя: – А ты?

– Поела уже.

– Одна?

– Я ж на телефоне.

Он сидел неподвижно, с лицом в каплях воды. Закрыл глаза.

– Смотри, смотри! Тебя показывают!

Дернулся. Лена сделала телевизор громче.

Репортер говорил наступательным речитативом – красивый молодой человек со светлыми волосами до плеч. Черный микрофон подрагивал возле рта, фоном чернели троллейбусы.

– Предварительная картина произошедшего такова: тяжелый камаз врезался в бензовоз, в цистерне которого было около двадцати тонн бензина. Водитель камаза торопился: кузов его был забит дорогой мебелью, которую, видимо, с нетерпением ждали заказчики…

– А я где?

– Да был только что. Погоди, может, еще покажут…

– Теперь о жертвах. Сейчас ведется их подсчет. Но известно уже, что четырнадцать трупов обнаружено только в каркасе одного из троллейбусов. Борта сложились, в районе средней площадки крыша легла на основание…

Дали общий план: черные остовы, мигалки пожарных и скорых, мельтешащие фигуры с носилками и мешками.

На экране возникла студия. Дикторша, приветливая, с лукавинкой, в расстегнутой блузке.

– Мы следим за информацией с места ЧП. К другим новостям. Сегодня в Верховном Совете России первый заместитель генерального прокурора Николай Макаров выступил с докладом о ходе расследования материалов, связанных с коррупцией должностных лиц…

– Перед глазами стоит, – сказал Виктор.

– А? – Лена убавила звук.

– Перед глазами, говорю. Людей выносят. Не пойми чего. Трудно поверить, что это люди были.

– Ой, Вить, лучше не рассказывай.

– Это нам знак всем – вот что я думаю.

– Знак?

– Помнишь, Валентина книжку тебе давала… ну, брошюру… секты своей. Хренотень, понятно. Но мне там выражение одно понравилось. “Репетиция конца света”. То есть пока мир не сдох – перед этим репетиции. Вот я смотрел сегодня на троллейбусы обгорелые и вспомнил Первое мая. Недавно же было. Проспект перегородили, пожарники, неотложки, на асфальте кровь, и автобус горит. Горел, пока весь не выгорел. По ящику показывали. Может, тогда первый был… как его… знак. Сегодня второй… А впереди чего? Какие огни?

– Ты о чем? – Лена смотрела на мужа с подозрением.

– Совсем глупая?

– Сам дурак. Первое мая, Первое мая… Ты про своих любимых, что ли? – У нее замелькали ресницы. Она часто смаргивала, когда начинала волноваться. – Так они это сами устроили. Плохо ты, видать, телевизор смотрел. Им сказали: стойте и митингуйте, а они? Поперли куда не звали, вот и столкновение. Да что я тебе говорю? Всё знаешь! Еще и милиционера грузовиком задавили. И никто не виноват… – она даже присвистнула. – Коммунисты, вперед…

– Демокра-аты… – Виктор пошарил руками по дивану, словно в поисках поддержки. – Дайте людям демонстрацию провести. Они ж не на Кремль… На Ленинские горы шли… Кому мешали? И кто шел? Старики, ветераны. Их дубасить начали. ОМОН на них кинули. Черепа пробивали. Кости ломали. Ордена срывали.

– Что ты на меня ополчился? – Лена нервно засмеялась. – Я-то тут при чем?

– Ну и не спорь. Скажешь, случайное оно, сегодняшнее? – Виктор дико глянул на пальцы с налипшей пылью и снова принялся водить руками по дивану. – Разболталось всё, никакого контроля, народ на машинах лихачит. Довели страну до белого каления. Вот и горим!

– А раньше такого не было? – в тон ему резко спросила Лена. – Просто скрывали. Это сейчас свобода слова – всё быстро передают.

– Передают… – он зло усмехнулся.

Зазвонил телефон.

Лена сняла трубку и долго молчала.

– Да, да, – подтвердила наконец.

Открыла толстую тетрадь, быстро записала что-то, послушала, снова записала.

– Нет у нас никого, – сказала раздраженно. – Как это: где рабочие? На пожар всех погнали. Там все службы сейчас. Слышали, небось, чего приключилось. И как я вам помогу? Вы до утра потерпите? Подумаешь, нет воды. А у нас рабочих нет!

– Тили-тили-тесто! – в комнату ввалился Кувалда. Покачиваясь, стоял и улыбался. – Пойдем за вас накатим!

Лена прикрыла трубку ладонью:

– Утром новая смена будет, и сразу к вам отправлю. Женщина… Вы меня плохо слышите? А зачем кричите? – Кувалда выпал обратно. Лена подождала еще полминуты, что-то начертила в тетради. – Ждите до утра! – Звучно повесила трубку.

Это было тайное правило любого диспетчера – стараться не нагружать свою бригаду. Завтра Лену сменит Варя Лескова, и – вперед. Лена не только затягивала простые вызовы, передвигая их на время следующего дежурства, но иногда оберегала бригаду от срочных и важных. Прошлой зимой, когда поздно ночью прорвало трубу под кинотеатром “Пушкинский” и телефон не смолкал, что-то подсказало ей поберечь ребят. Перекинули рабочих с соседнего участка, а вторая труба за их спинами вдруг возьми и лопни, двое сварились в кипятке. “Ленка, милая! Ты нам жизнь спасла. Не послала на убой”, – говорили ее подопечные. И сразу скинулись на банку кофе и коробку конфет, потом еще Кувалда привез ей домой четыре стула, которые они вынесли в свое время аж из генеральной прокуратуры (аварийка была складом инструментов, фанерных листов, швейных машинок и прочей всякой всячины, найденной по подвалам).

Лена пробежала глазами свежую запись, закрыла тетрадь. “Надо же, воду отключили, – неприязненно вспомнила панический голос из трубки. – Что, первый день на свете живет? Перебьются!» В соседней комнате хрипло смеялись и весело бранились. “Пускай идиотничают”. Когда шумели, орали, пели, даже дрались, она чувствовала себя спокойно. Бывало, вернутся с вызова, потные, грязные, толкаются и ругаются, и она блаженно засыпает. А когда в аварийке безлюдно, все на выезде, вот тут не заснешь – тишина сверлит мозг, страшно за ребят, как они там, среди труб и проводов, под землей…

Она подперла голову рукой и вдруг вслух вспомнила о дочери:

– И что там Танюшка без нас делает?

Муж молчал. Он спал, запрокинув голову на спинку дивана.

“Одно достоинство – никогда не храпит”. У других мужики храпят, у нее – нет. Просто чудо природы. Большой, сильный, мордастый, казалось бы, должен трубить и рычать, а спит как младенец.