Читать книгу "Хроника стрижки овец - Максим Кантор"

На самом деле данное выражение не имеет смысла, произносят эти слова в бреду и слушают в блаженном забытьи. Формула Х = У выглядит более убедительно.

Сегодняшнего мещанина греет мысль о том, что его бытие (в сущности, ничем не примечательное: еда, турпоездки, писание колонок в газету, опять еда и т. п.) имеет героические аналоги в истории. Считается доказанным, что «средний класс», несмотря на пустоватую жизнь, есть положительное явление в истории. Мы уверены, что нацисты, террористы, бомжи – это плохие люди, а мифический «средний класс» – это люди неплохие. И более того, есть смутное подозрение, что средний класс – двигатель прогресса всего общества в целом.

Такое мнение сложилось потому, что сегодняшний обыватель отождествляет себя со «средним классом» девятнадцатого века, с «третьим сословием» Французской революции, с интеллигентами и разночинцами русских городов. Это ни на чем не основанная аналогия.

Средний класс – это, вообще говоря, техническое определение, не более того. Средняя величина исчисляется по отношении к большой и малой. Например, средний рост в племени бушменов будет весьма невысок. Средний балл в школе – не есть показатель отличных знаний, а мораль среднего качества обычно означает распущенность.

Третье сословие – не есть постоянная величина в истории. Это надо очень отчетливо понять и повторять себе каждое утро, когда мысль о том, что вы принадлежите к «третьему сословию», начинает будоражить ваши мозги. В истории нет постоянных величин. В отсутствие аристократии и духовенства, в отсутствие крестьянской морали и дворянской чести – так называемый «средний класс» представляет собой продукт, отличный от «третьего сословия» девятнадцатого века. Сегодняшний «средний класс» не имеет никакого отношения к среднему классу эпохи Просвещения. Более того, этот нынешний средний класс есть прямая противоположность тому среднему классу, который брал Бастилию и вдохновлял «Критику чистого разума». Так что не обольщайтесь. Как Путин похож на Рюрика, так и колумнист глянцевого журнала похож на Кондорсе. То есть не похож ничем и никак. Это карикатура.

Средний класс, третье сословие XIX века – было сословием производителей, иными словами, этот класс оказался носителем морали строителей, тех людей, кто производит реальный продукт и отстаивает свое право данный продукт обозначить как ценность общего порядка. Горожанин, производящий ботинки, желал, чтобы его ботинки считались ценностью, выражающей его уникальный мир. Эта мораль производителя была противопоставлена традиционному обществу (религиозному и аристократическому), а из морали производителей родилась философия Просвещения, дидактический роман и строительная живопись Сезанна. Когда Фауст говорит: «Вначале было Дело», он и выражает новую мораль, мораль Просвещения, мораль третьего сословия, которое веру заменило трудом.

Но отнюдь не труд является преференцией сегодняшнего «среднего класса», напротив – возможность избежать труда. Сознание сегодняшнего «среднего класса» основано на отсутствии производимого продукта, но на обслуживании символических ценностей – ни пиар-агент, ни клерк в банке, ни колумнист, ни менеджер, ни редактор, ни стартапер – они никакого осязаемого продукта не производят. Даже искусство – трудно вообразить более наглядную деятельность – уже не производит продукт, но только акцию. Собственно говоря, пафос сегодняшнего среднего класса в том, что он настаивает на относительности реальных ценностей по сравнению с символическими правами.

Философия жизни, произведенная сегодняшним средним классом, – это философия релятивизма, ее иногда называют также философией постмодерна. Этот тип рассуждений прямо противоположен категориальной философии Просвещения, и человек, сформированный философией релятивизма, совсем не похож на человека, воспитанного на незыблемых критериях и моральных абсолютах.

У моральных абсолютов много недостатков – но есть одно достоинство: это сильное противодействующее против гниения коллектива.

От дидактики современный средний класс старательно убегал последние полвека. И убежал далеко, обратно дороги нет. Казалось, что убегаем от тоталитаризма, а убегали от морального критерия. То есть, по сути, – убегали от того самого Просвещения и пуританской морали, которая будто бы и рождала капитализм.

В этом нет парадокса: мораль возникающего общества и мораль умирающего общества различны.

Пуританство среднего класса XIX века было чревато ханжеством – но это была моральная скрепа общества тружеников, семейного идеала, той морали, которую Вебер считал образующей капитализма. Сегодня скрепа обществу не нужна. Прислушайтесь к сленгу так называемых интеллигентов – грязнее языка не услышите среди рыбаков Мурманска, но те хоть рыбу ловят, устают.

Скажете: так было всегда, богема, мол. Да, так бывало часто; и когда так случалось, это обозначало простую вещь – гниение общества. Когда ставропольский механизатор сказал: «Процесс пошел» – он, бедняжка, имел в виду процесс гниения. Так случилось некогда в Риме, историками описано, как западная цивилизация себя пропила и прожрала. Не надо обольщаться, будто сегодня не так. Так было и во времена, предшествовавшие Французской или Русской революциям, – общество сгнило.

Средний класс мутировал необратимо, и пикантная пакостность стала нормой нашей жизни. Не притворяйтесь, будто это не так.

Мы листаем тысячи дрянных журналов, описывающих безнравственную глянцевую жизнь, – и вы всерьез думаете, что наша нравственность чего-то стоит? Лидер оппозиции грязно ругается – вы всерьез можете представить себе политического мыслителя, имеющего такую сточную яму во рту? Думаете, Бакунин или Карл Маркс, Грамши или Ганди, Брут или Гракх – были столь же вульгарны? Журналист подпускает грязное словцо, чтобы казаться мужественным, – вы серьезно считаете, что хамство сочетается с информацией? Или вы цените журналиста за то, что этот вульгарный тип разогревает вам кровь хамством? Рантье матерится при дамах, ах, это теперь принято, он такой милый! Он клянется идеалами морали капитализма – но в дом с лютеранскими принципами его не пустили бы на порог: место жлобу в подворотне. Дама полусвета не скрывает блудливости, она является героиней наших баррикад – и отчего-то мы не в состоянии сложить эти примеры, чтобы получить общую картину общества. Общество давно стало борделем, вот и все.

Разврат, возведенный в критерий успеха, – это совсем не то, ради чего третье сословие штурмовало Бастилию. Вы ошиблись, господа. Вы – не тот «средний класс», вы совсем другой средний класс.

Думали, что прыщи – возрастное? Нет. В данном случае – сифилис.

Некогда «средний класс» был объявлен самой революционной стратой общества – ныне это вовсе не так.

Современный средний класс является наиболее реакционной частью общества, «средний класс» сегодня не только не продуцирует социальную эволюцию – напротив, эволюцию отменяет. Это наиболее безнравственная, холуйская, лакейская масса – торжество «среднего класса» в обществе обозначает распад общества.

Несостоятельность демократической формы управления (что доказано опытным путем, демократия повсеместно выродилась в олигархию) обусловлена мутацией «среднего класса». Формула «Средний класс есть гарантия демократии» верна: проституция есть гарантия сифилиса.