Читать книгу "Проделки небожительницы - Наталья Александрова"

На груди ее лежал кот Бейсик и в такт собственному мурлыканью регулярно впускал и выпускал когти. Это называлось – утренняя зарядка. В комнате была страшная жара, очевидно, все-таки включили паровое отопление, несмотря на то что сентябрь в этом году выдался на удивление теплый – днем температура доходила до двадцати градусов, как летом. Но положено топить – они и топят. Надежда откинула одеяло и перевернулась на живот, с трудом сбросив кота. Однако все равно дышать было нечем, и тогда она села на постели и попыталась раскрыть глаза.

«Видел бы кто-нибудь меня со стороны, определенно посчитал бы, что тетя мается тяжеленным похмельем», – невесело подумала Надежда.

Она тут же порадовалась, что никто, кроме кота, не видит ее в таком ужасном состоянии. Мужа не было дома, и вернется он очень не скоро. Надежда немножко погрустила по этому поводу, но решила, что все к лучшему.

Глаза ей удалось разлепить с большим трудом, но когда в них попал солнечный лучик, Надежда охнула и вновь прикрыла их рукой.

– Бейсик, сколько же времени? – жалобно протянула она.

Кот, отреагировав на свое имя, рявкнул в ответ злобным мявом – мол, давно уже пора покормить домашнее животное.

Тогда, повернув голову в ту сторону, где, по ее предположениям, должны были находиться настенные часы, Надежда осторожно приоткрыла один глаз. На часах, если они не врали, было четверть двенадцатого, стало быть, сегодня ночью Надежда Николаевна спала всего четыре с половиной часа.

– Очевидно, в моем возрасте нельзя так наплевательски относиться к собственному здоровью! – произнесла Надежда вслух, и сразу ей стало противно, потому что вспомнился этот возраст.

Дело в том, что весной Надежде Николаевне исполнилось пятьдесят лет. И хоть торжественный юбилей ей удалось по чистой случайности замотать, то есть не было торжественных поздравлений от начальства с пожиманием рук и троекратным лобызаньем и мужчины не глядели на нее с лицемерным удивлением – мол, кто бы мог подумать? – а на вид такая молодая, – и сотрудницы помоложе ее не улыбались злорадно, как будто они сами через несколько лет не окажутся в таком же положении, заразы, но все равно, перед самой собой Надежда не могла хитрить: факт остается фактом, возраст у нее уже солидный.

Собственно, на здоровье Надежда не жаловалась, но в экстремальных случаях, вот как вчера, организм ее уже не мог работать как часы. Она наконец полностью открыла глаза и потянулась. Спина и плечи ныли, как будто по ним проехался паровой асфальтовый каток. Надежда поморщилась, нашарила ногами тапочки и побрела в ванную.

Невзирая на яростные протесты кота, который требовал, чтобы она немедленно направилась в кухню и предоставила ему полноценное питание, Надежда приняла контрастный душ и почувствовала себя если не хорошо, то более или менее сносно. Теперь ей требовалась большая чашка крепкого горячего кофе, и хорошо бы позволить себе нормальный бутерброд с колбасой для поднятия жизненного тонуса.

Надежда Николаевна последние пять лет очень следила за своим весом, то есть регулярно взвешивалась и с грустью отмечала, как стрелка медленно, но неуклонно ползет вправо, и в конце концов, как женщина, твердо оценивающая свои возможности, она пришла к выводу, что без посторонней помощи она вряд ли сумеет резко похудеть и что в ее силах только удерживать стрелку весов на одном месте. Однако и это при ее всегдашнем отличном аппетите оказалось трудновато сделать, тем более что муж Надежды, Сан Саныч, в свои пятьдесят пять лет был подвижен, подтянут, худощав, ел что хотел и ворчал на Надежду, чтобы она не маялась диетами – все равно ничего ей не поможет, только здоровье пошатнется.

Словом, в этом вопросе муж Надежду совершенно не понимал и не поддерживал. Во всем остальном же между супругами наблюдалось полное согласие вот уже в течение восьми лет их совместной жизни. Брак у обоих был второй, дочка Надежды Алена жила с мужем и ребенком в Северодвинске – муж ее был военным моряком.

У Сан Саныча тоже были взрослый сын и внук, он был к ним очень привязан, но, по наблюдениям Надежды, больше всех на свете он обожал рыжего кота Бейсика, во всяком случае, смотрел на кота он гораздо ласковее, чем на собственную жену. Кот это чувствовал и расцветал рыжим махровым цветом, доводя понемногу их однокомнатную квартиру путем располосовывания обоев и раздирания мягкой мебели до уровня ночлежки, красочно изображенной в пьесе Горького «На дне».

Сан Саныч уехал к родственникам в подмосковный город Загорск. Его двоюродный брат что-то стал прихварывать и очень просил Саню приехать к нему повидаться, хоть на недельку.

Надежда заправила кофеварку, включила ее и открыла холодильник. Там жались друг к другу банка кошачьего корма и пачка обезжиренного творога, очевидно, вдвоем им было не так одиноко.

– М-н-да, – протянула Надежда, – бутерброд с колбасой возможен только при наличии самой колбасы.

Совершенно у нее вылетело из головы, что позавчера, проводив мужа, она решила употребить эту неделю на то, чтобы немного похудеть и приструнить кота.

Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад.

Вывалив коту в миску полбанки «Китикета» (лопай, негодяй, пока я добрая), Надежда уныло ковыряла несладкий обезжиренный творог, как курица разрывает мусорную кучу, стремясь найти там жемчужное зерно. Несмотря на выпитый кофе, настроение у нее было отвратительным. Нет, не выйдет ничего из ее намерения похудеть! И виновата в этом никоим образом не Надежда, а судьба-злодейка, на этот раз принявшая образ тети Васи.

Вспомнив все, что произошло вчера ночью, Надежда почувствовала сильнейшее желание совершить какой-нибудь антиобщественный поступок – выбросить из окна пивную бутылку, отшлепать кота газетой или на крайний случай поругаться с соседкой. Но в это время суток все соседи были на работе, кроме одной – пенсионерки Марии Петровны, с которой Надежда как раз жила в большой дружбе, так что ругаться с ней не было никакого резона. Срывать злое настроение на бессловесном животном – последнее дело, а уж пустых пивных бутылок в их доме не водилось, потому что Сан Саныч пиво не любил.

Надежда вновь вздохнула. А какая чудесная могла бы выдаться у нее неделя! В научно-исследовательском институте, где она много лет работала, с осени установили новый порядок. Дело в том, что начальство сдало большую часть помещений института разным фирмам, начиная с крошечного магазинчика автодеталей и кончая «Северным Экономическим банком». Естественно, все это происходило не сразу, не в один день, так что сотрудники понемногу привыкли к постоянным перемещениям, некоторые даже не распаковывали коробки, а доставали только самое необходимое – кружку и кипятильник, – дескать, все равно скоро переезжать. Но когда к первому сентября, по устоявшейся привычке еще советских времен, народ стянулся на работу, выяснилось, что так жить нельзя, то есть совершенно невозможно работать в такой тесноте. Директор не растерялся и подписал приказ о том, что сотрудники могут работать дома и приходить в институт два раза в неделю – по вторникам и четвергам. Таким образом, снимался вопрос о тесноте, да еще и получалась солидная экономия электричества.