Читать книгу "Последний поцелуй на ночь - Влада Ольховская"

– И когда он растает?

– Не сегодня. Буду лапы псу опять мыть.

Ева, надо отдать ей должное, уход за собакой ни на кого не перекладывала. Но это вряд ли было от переизбытка ответственности. Скорее всего, она просто никому не доверяла. Пес был единственным живым существом, которому она открыто демонстрировала свою симпатию.

– Марк не звонил?

– Звонил, – отозвалась Ева.

– Когда он дома будет?

– Не знаю. Почему сама не спросила?

– Не хочу ему звонить! Пусть с этим своим Вербицким время проводит, если ему так больше нравится!

Даниил Вербицкий давно уже стал головной болью для Вики. С одной стороны, адвокат им здорово помогал – пока что Беликов не выиграл ни одного суда и сам оказался на грани увольнения. Именно благодаря Вербицкому история близилась к финалу, причем благополучному для них. В то же время этот Даниил оказался очень уж жутким типом! Девушка общалась с ним всего один раз, их только представили, но ей и этого хватило. От таких типов мороз по коже! Непробиваемо спокойный, а глаза холодные и расчетливые, как у рептилии… В судах такое, наверно, ценится, а вот в обычной жизни Вика предпочла бы лишний раз его не наблюдать!

Но Марк в данном случае не разделял ее мнение. Он с адвокатом общался легко – и скоро стал называть его другом. Учитывая, что он такими словами не разбрасывается, Вика не могла не удивляться. Как можно вообще подружиться со змеей?! Давить своим мнением она не хотела, однако и изображать восторг не стремилась, поэтому выражала немой протест отсутствием звонков. Марк же, с типично мужской прямолинейностью, намек не понял, решил, что она просто устала, и звонить предпочитал Еве.

– Ты ведешь себя как ребенок, – оценила та. – Если тебе что-то не нравится – скажи ему.

– Уже ты считаешь меня ребенком. Не хватало еще, чтобы он разделил это мнение! Я просто жду, когда это закончится.

– Дело закончится. Общение между нами, скорее всего, останется. У Марка мало друзей. Он мало кому доверяет. Вербицкому, похоже, стал доверять. Что будешь делать, если Вербицкий останется в его окружении?

– Ничего, – признала Вика. – Не бойся, игру в «дружи со мной, не дружи с ним» не начну. Пусть общается с кем хочет! Лишь бы меня это не касалось.

– Некоторые никогда не вырастают, – покачала головой Ева, направляясь к выходу. – Я иду гулять с Ханом. Чуть не забыла… Кое-что Марк просил тебе передать. Но я подумываю отказать, чтобы ты сама ему позвонила. Я не хочу служить переговорщиком между вами.

– Эй! Я веду себя глупо, признаю, так хоть ты не вредничай! Можешь просто сказать, что он передал?

– В принципе могу. Он не знает, когда именно вернется. Но просил передать, что сегодня вечером приглашает тебя в ресторан.

– С чего бы это? – изумилась девушка.

– Я не знаю. Мне все равно. Но… думаю, тебе не стоит отказывать.

* * *

Забавная ведь, в сущности, ситуация: быть приглашенной «нянькой» для собственной дочери. Но Эрик Тайлер был благодарен и за это. Раньше оставлять его и Еву наедине было в буквальном смысле опасно! А сейчас он чувствовал, что девочка начала оттаивать…

Он никуда не спешил. Даже для обычного подростка это был бы долгосрочный процесс. Для Евы – вообще непредсказуемый. Она могла простить его завтра – а могла и через десятки лет. Но он готов был ждать. Важно ведь кого ждать, а не сколько времени!

Эрик догадывался, куда отправились Марк и Вика, и старательно сдерживал улыбку. Давно пора уже! Да и Ева, судя по взгляду, все знала.

– Не ревнуешь его? – поинтересовался Эрик, наблюдая с дивана, как девочка вычесывает пса.

За прошедшие после заточения в лесном доме месяцы Хан заметно поправился, роскошная шерсть начала лосниться. Правда, на месте одного глаза так и осталось бельмо… Зато второй глаз смотрел с такой преданностью, что этого хватало, чтобы не замечать небольшой недостаток.

– Это глупый вопрос.

– Согласен, мелодраматично как-то получилось. Я по-другому сформулирую вопрос… Как ты смотришь на ваше дальнейшее проживание вместе после этого?

– Они хотят большой дом, – отозвалась Ева, не отрываясь от своего занятия. – В большом доме будет много места. Нельзя сказать, что мы будем жить вместе. Мы будем жить под одной крышей. Я не буду им мешать.

– Вообще-то есть еще один вариант…

Он понимал, что заводить такие разговоры еще рано. Но ведь так хотелось!

Ева не позволила его оптимизму продержаться слишком долго:

– Нет. Я не перееду к тебе.

– Почему же? Потому что не считаешь своим отцом?

– Я знаю, что ты мой отец. Я уже говорила. Не приписывай мне мысли героинь мыльных опер. Я знаю, кто ты. Но я не хочу с тобой жить.

– Потому что меня не было рядом так долго?

– А теперь мысли героини мыльной оперы высказываешь ты. Нет, не поэтому. Я о тебе даже не знала.

– Тогда почему? – не сдавался Эрик. Переубедить ее он и не надеялся, но желал хотя бы знать правду!

– Потому что у каждого есть свое место. В жизни и в мире других людей. Я сейчас на своем месте.

Вот и исчерпан лимит оптимизма. Эрик решил больше не беспокоить девушку, потому что знал, что при переизбытке «разговоров по душам» она просто замкнется в себе.

Он читал газету, краем глаза наблюдая за дочерью. Ева закончила вычесывать пса и напоследок протерла шкуру животного влажной салфеткой. Затем она перешла в соседнюю комнату. Хан поначалу встрепенулся, однако быстро сообразил, что любимая хозяйка недалеко, и снова завалился спать.

Скоро Эрик услышал шуршание и звук рвущегося картона. Нетрудно было догадаться, чем она занимается: только вчера из Германии привезли новую партию ее вещей. Марк не хотел перевозить все сразу, пока они не определятся с домом, но и не стремился затягивать с этим вопросом.

Начать пересылку они решили с имущества Евы, потому что оно было нетипично скромным для семнадцатилетней девочки. Походами по магазинам она не увлекалась, одежду ей раньше покупала гувернантка, а теперь подключилась Вика. В игрушки Ева не играла – и не только в силу возраста. Марк упоминал, что по-настоящему привязана она только к тем вещам, которые забрали из берлинской квартиры ее матери.

Воспоминание о Лене снова отозвалось болью в груди. Сколько лет прошло – а ничего не изменилось… да и не изменится никогда! Ведь для него все эти годы она была живым, ярким образом. Спасительным во многих ситуациях. Получается, что память о ней умерла совсем недавно…

От размышлений о Лене его отвлекло возвращение в комнату Евы. Девочка несла что-то в руках, но недостаток света мешал рассмотреть, что именно. Странный предмет Эрик увидел, лишь когда Ева поставила его на стол.

Им оказался небольшой, ярко раскрашенный фарфоровый домик. Не совсем избушка, скорее один из уютных деревенских коттеджей, которые заполняют немецкие деревни. Эрик бывал в Германии достаточно часто, чтобы запомнить.