Читать книгу "Попадать, так с музыкой - Михаил Гуткин"

За всеми этими мыслями не заметила, как пришла медсестра и позвала на перевязку. Тут в голову пришла еще одна мысль.

— Девушка, а где моя сумочка?

— Вот, не видите, справа под подушкой.

Правда, ну я и тормоз. Прежде чем задавать вопросы, нужно было как следует осмотреться. Залезла в сумочку и достала баночку с мазью, то есть со «Спасателем», переложенным для бабули из стандартного тюбика в небольшую баночку (как будто она сама эту мазь готовила). Взяла баночку, накинула такой же безразмерный, как и ночнушка, халат и двинулась в перевязочную. Там начались сложные переговоры с врачом. Он в упор не хотел размачивать и удалять с раны стрептоцид, чтобы я смогла намазать рану моей мазью. Но, сочетая напор относительно мази с обещаниями тщательно выполнять все процедуры по лечению сотрясения мозга, удалось уговорить доктора поставить на мне эксперимент. Рану тщательно промыли, вытерли стерильной марлей, после чего я намазала шов мазью и заявила, что перевязывать пока не нужно — пусть рана дышит. На самом деле небольшая повязка бы не помешала, но она заметно портила мой внешний вид, а так — боевое ранение, но лицо в порядке.

Вернулась в палату, а меня уже ждет новый посетитель. Форма немного другая, да и парень постарше — выглядит лет на двадцать пять, широкоплечий, симпатичный, глаза серые, взгляд строгий. Наверное, и звание другое.

— Здравствуйте, лейтенант госбезопасности Северов! Как вы себя чувствуете?

Ого, этот обращается на «вы»! Надо быть на стреме!

— Спасибо, постепенно прихожу в себя.

При этом старательно хлопаю глазками и смотрю на него бараньим взглядом.

— Я хотел бы с вами поговорить. Может быть, мы пройдем в пустую палату, чтобы не мешать другим больным?

Ага, там сразу начнет колоть на предмет польско-немецко-английской шпионки.

— Конечно, идемте. Только помогите, так как я еще не вполне оклемалась.

— Да, да, разумеется!

Взял меня под руку и аккуратно повел в конец коридора. Я, держась за лейтенанта, незаметно пощупала его пульс на руке — ого, как молотит. Интересно от чего — от близости красивой девушки или от предвкушения, что поймал шпионку? Мы зашли в небольшую пустую комнатку, в которой были только лежак и стул. Я на правах больной улеглась на лежак, а лейтенант уселся рядом на стул. При этом никакого планшета у него не оказалось. Ладно, посмотрим что и как. Важно произвести на него хорошее впечатление — тогда вопрос с легализацией должен заметно упроститься.

Некоторое время лейтенант молча смотрел на меня. Наверное, решал, сейчас арестовать или попозже. Наконец, заговорил:

— Прежде всего хочу вас поблагодарить за поимку того бандита. Он оказался единственным живым и относительно невредимым из всех, кто попал к нам в руки.

— Но ведь я его не ловила. Просто подставила ногу, когда он бежал мимо.

— Он говорит несколько иначе, — возразил лейтенант. — Все время ругается, что какая-то малахольная девка его оглушила дубиной. Вот, мол, только из-за этого он и попал к нам в руки.

— Да какая дубина! Врет он все, товарищ лейтенант! Там и веточки рядом не было. Снег, лужи и проталины.

— Насчет дубины согласен — врет. Я там уже побывал и все осмотрел. Так что стукнули вы его рукой. Интересно, как это у вас так удачно получилось сразу вырубить крупного мужика?

Опа. Внимание! Это уже серьезно. А времени подумать нет. Ладно, попробую заболтать.

— Да понимаете, — заблеяла я, — он упал рядом, я испугалась, что выстрелит, и стукнула его кулаком. Наверное, просто удачно попала — он так подвернулся. А если бы не ударила, то мне пришлось бы туго, тем более что я и видела-то плохо — кровь текла на глаза.

— Да, понимаю, — покладисто согласился лейтенант. — Но больше этого кулацкого недобитка можете не опасаться. Через пару недель суд и приговор. А для тех, кто взят с оружием в руках при бандитском нападении, приговор только один — высшая мера социальной защиты. Скажите, — продолжил лейтенант, — а вы так и не вспомнили свои имя и фамилию?

Ну, снова-здорово!

— Нет, сколько ни старалась, не получается.

— Тогда давайте попробуем сделать так: вот вам бумага и карандаш. Попробуйте пару раз расписаться. Может, по подписи получится установить хотя бы фамилию.

— Вы полагаете, что моторная память поможет основной? — ляпнула я и тут же осеклась. Ну кто тянул меня за язык лезть со своей ученостью.

— Да, иногда помогает.

Уф, может, не заметил мой промах. Ну что же, поставлю автограф, который у меня состоит из нескольких закорючек. Главное — не тормозить, а то замедление в подписи он сразу засечет. Расписалась.

Лейтенант несколько секунд внимательно смотрел на мои кривули, потом с некоторым сомнением сказал:

— Первая буква, кажется, «А». Наверное, это начало имени или фамилии. Давайте предположим, что это имя. Алевтина, Анна, Антонина, Александра?

Я подумала и решила сделать небольшую уступку, чтобы перехватить инициативу.

— Мне почему-то кажется, что Анна. Пусть пока будет Анна, если вы не возражаете. Но у меня к вам большая просьба.

— Да, я вас слушаю.

— Сейчас у меня ни документов, ни работы, ни денег. Откуда я и куда ехала — не помню. Через пару-тройку дней выйду из больницы, и куда? Где и на что жить? Я хотела бы найти работу, но как ее получить без документов?

— Ну, насчет пары дней вы погорячились. Доктор говорит, не меньше 10 дней. Но все равно, я вас понимаю. А кстати, что вы умеете? Судя по вашему виду, вам примерно 18 лет. — Почти угадал. — Ваша речь свидетельствует о хорошем образовании. — Засек-таки словечки. — Руки и вся внешность говорят, что вы городской житель. Так кем вы можете работать?

— Отвечаю по порядку. Первое — доктор ошибается. На мне все заживает, как на собаке. Так что пара дней — это реально, не считая памяти. Тут я не спец. Второе — помню математику, шахматы и физкультуру. Кроме того, имею хороший почерк. Правда, после сотрясения, может, еще несколько дней почерк нужно будет восстанавливать. Так что либо учителем, либо в какую-нибудь контору что-нибудь писать и подсчитывать. Или могу… — Тут я притормозила. Про преподавание самбо пока лучше промолчать. — А, да, могу преподавать гимнастику.

— Вот как! — Лейтенант еще раз внимательно на меня посмотрел, причем в этот раз взгляд был оценивающий. Мои щеки, кажется, начали краснеть. — Ну тогда я кое-где поговорю, и временный документ вам выпишем, а там посмотрим. Ладно, на сегодня достаточно. А послезавтра я к вам зайду и, если доктор не будет возражать, заберу вас отсюда. Не бойтесь, не под арест.

Я немного подумала и добавила:

— Товарищ лейтенант. Хотите верьте — хотите нет, но, кажется, теперь я могу предсказывать некоторые вещи.