Читать книгу "Хейсар - Василий Горъ"

Ее устами вещали Боги. И я смирился — прислонил посох к стене и обреченно кивнул:

— Хорошо…

Леди Мэйнария прищурилась:

— Значит, ты больше не будешь целыми днями молчать?

— Нет, не буду…

— Тогда… скажи, пожалуйста, почему шестая зарубка… — она скользнула к посоху и ткнула пальцем в Путь, — какая‑то не такая?

Правое предплечье — место, куда тогда попал арбалетный болт, — неприятно заныло, а вслед за ним запульсировало и ребро, сломанное ударом крестьянского цепа.

Я привычно поскреб ногтями белесое пятнышко шрама, почесал бок и… удивленно приподнял бровь — при виде этих жестов во взгляде баронессы появилось сочувствие и понимание:

— Как я и предполагала…

— Что «предполагала»?

— В тот день тебя ранили в правую руку и… в бок. Значит, резать пришлось левой…

Мысль о том, что она не просто хранила мой посох, а пыталась представить каждый из сделанных мною Шагов, согрела душу:

— Все зажило. Уже давно…

— Видела… — кивнула баронесса и густо покраснела. Видимо, сообразив, о чем она, невинная девушка, говорит с мужчиной.

Чтобы сгладить возникшую неловкость, я поинтересовался, не холодно ли ей стоять босиком на холодном полу.

Девушка благодарно улыбнулась, сорвалась с места, запрыгнула на мою кровать и… юркнула под мое одеяло!!!

Я покачал головой и показал взглядом на неприкрытую дверь:

— Боюсь, тебя неправильно поймут…

— Действительно… — согласилась баронесса. — Я — в постели, а ты — стоишь! Присаживайся…

— Мэй!!!

— Я по тебе скучала… Очень… И не уйду, пока не наговорюсь вдосталь…

…Как только со двора послышался голос первого проснувшегося обитателя особняка барона Дамира, Мэйнария сокрушенно вздохнула, отпустила мою руку, за которую держалась всю ночь, и выскользнула из‑под одеяла:

— Я — к себе…

Я кивнул: ее планы на день мы уже обсудили, причем не один раз, и я знал, что ей надо как можно быстрее привести себя в порядок, чтобы успеть добраться до королевского дворца до того, как граф Грасс выберется из своих покоев.

Мой кивок оказался ошибкой — баронесса, почти добравшаяся до двери, остановилась между мною и мерной свечой, повернулась ко мне вполоборота и возмущенно зашипела:

— Кто‑то обещал не молчать!

Я торопливо опустил взгляд — свет свечи, пробившийся сквозь тонкую ночную рубашку, демонстрировал мне очертания ее груди, волнующий изгиб поясницы, длинные бедра и… заставлял вспоминать, как все это выглядело при свете дня.

— Кро — о-ом? Ты чего? — почувствовав мое состояние, тихонечко спросила Мэй.

— Я буду ждать… — выдохнул я, решив, что такой ответ ее удовлетворит. Не тут‑то было — девушка подошла ко мне вплотную и пальчиком заставила меня поднять голову.

— Что с тобой?

Ее грудь замерла в ладони от моего носа, и мне вдруг показалось, что я явственно вижу белоснежную кожу в крупных пупырышках и светло — розовый сосок, сжавшийся на холодном ветру.

— Ты… краснеешь? Почему? — удивилась баронесса, а через пару мгновений тихонечко захихикала: — Кром, ты чудо…

— Почему?

— Потому!!! — воскликнула она, растрепала мне волосы, прикоснулась губами к моей щеке и исчезла…

…Лежать на кровати, смотреть в потолок и видеть перед собой обнаженную Мэйнарию оказалось не менее сложно, чем решиться сделать последний Шаг вдвоем: уже через пару минут после ее ухода я почувствовал себя похотливым животным и попытался вышибить эти образы из головы наиболее действенным способом — тренировкой.

Отжимания до предела не помогли. Приседания до упаду — тоже. И я, решив подойти к делу посерьезнее, подхватил свой посох и отправился искать место, где можно выложиться до предела.

Нашел. И довольно быстро — первый же попавшийся навстречу вассал барона Дамира, выслушав мой вопрос, расплылся в ослепительной улыбке и, аккуратно поставив на пол ведро с кипятком, попросил меня следовать за собой.

Я, естественно, согласился — и через пару минут оказался в великолепном тренировочном зале, одна из стен которого оказалась увешанной разнообразным оружием, а вторая — здоровенными зеркалами.

Оглядев все это великолепие, я отрицательно помотал головой и попросил слугу проводить меня туда, где обычно занимается их стража.

Парень улыбнулся еще шире и… заявил, что мне, ЛИЧНОМУ ГОСТЮ ЕГО СЮЗЕРЕНА, не пристало заниматься где‑нибудь, кроме этого зала!

Я попытался объяснить, что это ошибка, что я — всего лишь спутник баронессы д’Атерн и даже не дворянин, на что получил убийственный ответ:

— Если вы сомневаетесь в моих словах — поинтересуйтесь у ее милости…

Пожав плечами, я развернулся к двери и… чуть не сбил с ног скользнувшую в зал баронессу Этерию Кейвази. Почему‑то одетую по — хейсарски.

— Доброе утро, Кром! — ничуть не удивившись тому, что я нахожусь в зале для белых, поздоровалась она. — Решил потренироваться?

Я склонил голову и пожал плечами:

— Доброе утро, ваша милость! Хотел… Где‑нибудь за заднем дворе…

Баронесса смешно наморщила носик и фыркнула:

— А чем тебе не угодил этот зал?

— Ваша милость, зал — прекрасный! Но он не для меня…

Этерия Кейвази жестом приказала слуге испариться и, дождавшись, пока он закроет за собой дверь, без тени улыбки посмотрела на меня:

— Я предложила свое гостеприимство не баронессе д’Атерн и ее спутнику, а моей подруге и человеку, чью дружбу я хотела бы заслужить!

— Ваша милость, о чем вы? Я — простолюдин, а вы — дворянка! О какой дружбе между нами может идти речь?

Выслушав мою тираду до конца, Этерия Кейвази зачем‑то поправила ножны с Волчьи ми Клыками и весело улыбнулась:

— Мой пра — пра — прадед, Харред Жеребец, самый обычный водонос[25]при дворце Эйзела второго Латирдана, получил баронский титул и лен Кейвази за то, что месяц или полтора не вылезал из спальни вдовствующей королевы Агилиары. Основатель рода Фаррат, Цейрин Рыжий, выжлятник[26]Ваграна Первого, получил патент только за то, что помог разрешиться от бремени любимой суке короля. Лайвер Косорукий, будущий граф Тьюварр, стал дворянином, просто помочившись в пропасть…

— Как это? — удивился я.

— Этриан первый, Нерешительный, жутко боялся высоты. На одной из охот, здорово перебрав крепкого вина, он увидел «геройство» Косорукого и счел его поступок признаком невероятного мужества. А утром, протрезвев, не решился признать свою ошибку…