Читать книгу "Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо"

— Мерзкое зрелище, — пробормотал стоявший рядом Коларузо.

Определить, в чем провинилась троица, не представлялось возможным. Женщины могли ненароком оголить лодыжки, или у одной из них слетел головной платок. Или они слишком громко смеялись.

Ракким сел, все еще дрожа от ярости, а «черные халаты» продолжали орудовать тростями. Впервые на его памяти полиция нравственности столь в открытую принялась избивать людей во время мероприятия, напрямую транслирующегося по международному телевидению. Обычно они более трепетно относились к соблюдению приличий. Сегодня же им, казалось, было на все наплевать. «Черные халаты» словно нарочно пытались попасть под объективы камер.

Шериф, сидевший через несколько рядов от них, с интересом наблюдал за действиями коллег, постукивая пальцами по коленям в такт ударам палок. Словно уловив тяжесть пристального взгляда Раккима, он оглянулся и кивнул. Бывший фидаин не возвратил приветствия. Шериф отвернулся, и его рука коснулась тюрбана, сотворив защитный знак.

— Рискованное поведение, командир, — шепнул ему Коларузо в самое ухо. — Зачем наживать себе врага?

— Поздно уже.

— Выбор всегда есть. — Детектив уставился на растопыренную пятерню.

— Да, — согласился Ракким, не спуская глаз с «черного халата». — И я его уже сделал.

2

После вечернего намаза

За ним пришли незадолго до полуночи. Люди Рыжебородого. Двое из них проникли в клуб «Полнолуние», примешавшись к толпе подвыпивших болельщиков. Ракким мог их заметить и раньше, но на тот момент мысли его текли по несколько иному руслу — он валялся в постели, почти лишенный сил после неистовой любовной схватки, следил за уносившимися к потолку кольцами сигаретного дыма и думал о Саре.

— Господи, как же мне этого не хватало, — пробормотала лежавшая рядом Марди. — Как давно мы не виделись. Как давно. — Она затянулась, и пламя свечей блеснуло в ее зрачках. — Нужно было заказать больше пива. — Ее пальцы стряхнули пепел на пол. — Думаю, не меньше сорока бочек.

Ракким чувствовал жар ее тела, ощущал прикосновение бедер. Слабый ветерок из открытого окна рассеивал дым, холодил покрытые испариной руки и ноги, но бывший фидаин даже не пытался прикрыться простыней. Как и Марди. Они лежали рядом. Их горячие, взмокшие тела от ощущения близости покрылись мурашками, а души разделяли тысячи миль.

— Почему молчишь? Что-то случилось на стадионе? — поинтересовалась женщина.

— Нет.

Она наклонилась над ним, колыхнув грудью, и перекрестила ему лоб большим пальцем. Ракким сердито провел по лицу ладонью, словно стирая знак. Он не раз объяснял Марди, что ему это не нравится, однако протесты бывшего фидаина лишь провоцировали ее.

Поцеловав Раккима, женщина выбралась из кровати.

— Никогда не видела тебя таким злым. Не думай, я не жалуюсь. Мне нравится секс с разгневанным мужчиной. Я должна поблагодарить за это твою принцессу-мусульманку?

— Не называй ее так.

Марди распахнула шторы и уставилась на улицу. Распутная тридцативосьмилетняя блондинка, расставив ноги, замерла на фоне окна, вызывающе демонстрируя наготу крепкого тела.

Из клуба, расположенного этажом ниже, сквозь пол пробивались аккорды очередной вариации на тему занудной песни «Нирваны», написанной полвека назад.

— Что, музыка не нравится? — Очевидно, Марди заметила выражение лица Раккима. — Наслаждайся. Это — звон монет в наших карманах.

— Ты так считаешь?

В Лос-Анджелес туристы едут ради курицы в шоколадном соусе и мариаччи.[2]В Сиэтле же они появляются, чтобы поглазеть на столичные здания, выплакаться во Дворце Мучеников и послушать старую заунывную музыку.

Ракким лишь пожал плечами. Доля Марди в «Полнолунии» составляла восемьдесят процентов, а его — двадцать. Однако, сложись обстоятельства с точностью до наоборот, бывший фидаин все равно не счел бы нужным возражать или спорить. В делах бизнеса партнерша разбиралась не в пример лучше его. Она знала, где и как расположить танцевальную площадку, у кого из оптовиков выгоднее закупать пиво и дозы ката. Она с первого взгляда могла определить, кого следует нанять, а кого — уволить.

В Раккиме Марди нуждалась из-за его связей с подпольем, а также для улаживания проблем с полицией и рэкетирами. На самом деле она вполне могла выплачивать ему фиксированное вознаграждение, наверняка бы составившее куда более скромную сумму по сравнению с доходами от его доли в бизнесе. Весьма любопытный недосмотр для человека, заинтересованного исключительно в получении прибыли.

Ракким пробежал глазами по мониторам камер внешнего обзора, понаблюдал за гуляками, набившимися в танцевальный зал. Вечерами клуб никогда не страдал от недостатка посетителей, но по окончании финальной игры все злачные места в Зоне просто трещали по швам, а переулки вокруг кишели болельщиками, пребывавшими в разной степени эйфории. Сегодня места в помещение для банкетов бронировались на два часа вперед, танцплощадка была заполнена до отказа, а стойка бара то и дело подвергалась яростным атакам буйных фанатов «Паладинов».

«Полнолуние» располагалось в Зоне, официально именовавшейся Христианским районом. Территория включала в себя тридцать — сорок кварталов, где процветали ночные клубы и кофейни, где салоны компьютерных игр и кинотеатры работали практически без цензуры. Здесь никогда не стихал шум, на улицах валялись груды мусора, стены домов пестрели разнообразными граффити. Для всех: христиан, мусульман, людей с современными взглядами, или, как их называли, модернов, технов и хиппи, — то есть буквально для каждого, Зона представляла собой пространство, свободное от привычной морали. И здесь, в необузданной, изощренной, не подчиняющейся никаким законам Зоне, люди подчас предавались весьма опасным утехам.

Районы, подобные Зоне, существовали во всех крупных городах и служили своего рода паровым клапаном для населения, чьи культурные традиции некогда основывались на идеях исключительной свободы и индивидуальности. Полиция меняла там личный состав каждые два года в надежде предотвратить коррупцию, однако и двух лет, как правило, оказывалось больше чем достаточно. Самые умные полицейские обычно успевали обзавестись домиком где-нибудь в Канаде или на Гавайях, то есть подальше от бдительного ока отдела внутренних расследований.

Легкий ветерок, всколыхнув портьеру, прижал ее к обнаженному телу Марди. Шум дождя заполнил помещение. Красный неоновый свет, лившийся с улицы, рассыпался искрами на все еще блестевшей от испарины коже блондинки. Под шум дождя она покачивалась в такт доносившейся снизу музыке. Ракким заметил, как, озаренные мягким багровым сиянием, напряглись ее соски. И почему-то подумал о Саре.