Читать книгу "День всех влюбленных - Сергей Арно"

Матильда замолчала.

— Как вы интересно рассказываете, я никогда не задумывалась об этом. Но почему вы сравниваете наслаждение вкусом с музыкой, ведь музыкальная гармония — одна из совершеннейших искусств. Недаром в живописи всего четыре краски, из которых складываются цвета, а в музыке семь нот, поэтому она совершеннее.

— Ну-у, это большой вопрос о совершенстве. Но ты заметила правильно, потому что на самом деле вкусов не пять, а семь, как и музыкальных нот, — она выдержала паузу. — Да их семь, но два других вкуса находятся… как бы это тебе сказать… по ту сторону морали и здравого смысла.

— Я не поняла, — улыбнулась Марина.

Матильда тоже улыбнулась, открыв ряд мелких желтых зубов.

— Есть вещи тайные, только для избранных, — уклончиво проговорила она.

— Я думаю, что не каждый может научиться есть. Вот мужа своего вы не смогли научить, — сказала Марина, переводя разговор.

— Мы не так давно вместе, но он способный мальчик. Я думаю, он научится… У тебя очень красивые волосы. Они полны силы и цвет необычный с голубоватым отливом. Просто отличные волосы. Отличные…

— А этот… — Марина замешкалась, подбирая слова. — Этот Обжора, разве не ваш муж?

— Обжора муж? Господи, как ты могла подумать?! — Матильда звонко расхохоталась. — Это элементарное не может быть мужем. Он может быть только слугой.

— А кто ваш муж?

— Послушай, я же не спрашиваю, зачем ты пришла? — как-то ехидно сузив глаза, проговорила Матильда.

Ощутив движение за спиной, Марина обернулась. Через комнату свободной походкой, широко размахивая руками, шел Максим. На нем был элегантный пестрый костюм, он немного похудел, но это ему пошло на пользу.

Максим, не обращая внимания на Марину, подошел к Матильде, склонившись, обнял ее за шею и поцеловал.

— Как я соскучился, моя прелесть.

— Я тоже, дорогой. Если бы не твоя бывшая жена, совсем бы от скуки умерла.

Максим повернулся к Марине и поправил очки.

— Зачем ты здесь? — спросил он, но как-то бесстрастно и отчужденно.

Марина молча смотрела на него, не отрываясь. "Но этого не может быть, здесь какая-то ошибка. Она ведь в два раза старше его… И потом, вообще… — Марина смотрела то на Максима, то на развалившуюся на диване Матильду. — Да нет, этого просто не может быть!".

— Зачем ты пришла? — вновь повторил Максим.

— Я думала… Я хотела… Ты ушел — я не знала что думать.

— Теперь знаешь? — холодно сказал Максим.

В волнении она встала. Марина была бледна, широко открытыми глазами она смотрела на Максима. Он поправил очки.

— Неужели непонятно — между нами все кончено. Давно. Ты взрослая женщина, ты должна понимать такие вещи…. Я ведь просил Сергея объяснить тебе.

— Я все поняла, извини. Я, конечно, сделала глупость…

Марина заметалась в поисках пальто, запуталась, надевая его, руки дрожали. И уже одевшись, вдруг сделалась абсолютно спокойной и, засунув руки в карманы, вызывающе с ухмылкой стала глядеть то на Максима, то на спокойную так и не переменившую позы Матильду.

— А приходи к нам на свадьбу, — проговорила Матильда. — В пятницу, в шесть часов, повеселимся.

Марина, не изменив вызывающей позы, улыбнулась через силу и вдруг расхохоталась, стараясь сделать это громко и дерзко — уязвить, обидеть этим хохотом. Потом повернулась и, похохатывая, зашагала к двери. Возле двери оказался Обжора. Он все так же был в костюме, и садистская усмешечка еще не сползла. Марина, пыталась обойти его, отступила вправо, но в это же мгновение Обжора бросился в ту же сторону. Марина отступила влево, но глупый Обжора, уступая ей дорогу, кинулся туда же, и снова Марина отступила и снова столкнулась с ним.

— Обжора, пропусти ее, — раздраженно рявкнула Матильда.

Это только потом Марина поняла, что не от глупости своей Обжора не давал ей проходу, что он нарочно не выпускал ее, и ей станет по-настоящему страшно.

Марина выскочила из дома, сердце бешено колотилось, в глазах стояли темные пятна, значит, снова начинался приступ дистонии. Она на минуту остановилась на пороге дома, потом, плохо соображая, бросилась к двери в заборе, над которой горела стоваттная лампочка. Толкнула дверь…

— Что за черт, — она провела по шершавой поверхности ладонью. — Что за чертовщина…

Дверь была нарисована на бетонной стене забора. Нарисованы косяки, ручка и петли, только лампочка, освещавшая дверь, была настоящая.

Марина с тоской огляделась по сторонам. Сад был темен, свет горел только в окнах первого этажа, больше дверей в заборе заметно не было. Сама мысль о возвращении в дом была ей отвратительна. Господи, какому идиоту потребовалось освещать нарисованную дверь. И тут в конце дома она увидела человека, он направлялся в ее сторону. С освещенного места разглядеть его не представлялось возможности. Он держал в руках какую-то длинную палку. Сторож, что ли? На память пришла злодейская улыбочка Обжоры. Марине сделалось вдруг страшно. Она поборола внезапную дрожь в ногах и сделала шаг по направлению к приближающемуся человеку.

— Скажите, как отсюда выйти? — она кивнула в сторону нарисованной двери.

— Скажу, — проговорил человек, вступив в зону света. — Эни, бени, раба…

Это был уже знакомый Марине тип с мохеровым шарфом на голове, в руке он держал грабли.

Марина посмотрела на него со злостью.

— Квинтер, финтер, жаба, — чуть слышно ответила она, понимая, что другого способа наладить контакт с дурачком не имеется. Но он услышал ее отзыв и снова как тогда на улице зашелся восторгом.

— Тут дверь на стене нарисована. Не знаешь, как отсюда выйти, а? — сердито проговорила Марина.

— Это моя дверь, она в мой мир. Она закрыта, — сказал дурачок, разведя руками. — А я здесь работаю, — он показал грабли. — Мне дверь нарисовать разрешили, она в мой мир внутренний.

"Господи, еще в твой мир попасть не хватало", — подумала Марина, а в слух сказала:

— Плевала я на другой мир, мне на улицу выйти нужно.

— На улицу — это, пожалуйста.

Молодой человек, опираясь на грабли, пошел вдоль дома. Марина последовала за ним.

Через десять метров в заборе обнаружилась настоящая дверь, она не была освещена и потому совершенно незаметна в темноте сада.

— Приходи, — сказал дурачок, выпуская Марину на освещенную улицу.

Дверь за ней захлопнулась. Ну да, это была та самая дверь, в которую она входила. Тогда зачем им нарисованная?.. Да плевать!

Марина шла по улице в расстегнутом пальто без шапки, которую оставила в доме Матильды. В голове было пусто, в глазах темно, как и в душе.

На автобусной остановке два голубя бродили под ногами, выискивая на грязном асфальте пищу. "И вас съест жирная тетка, если не будете осторожны, — подумала Марина. Она впервые в жизни смотрела на голубей как на еду, раньше ей и в голову не приходило, что из них можно готовить удивительные блюда.