Читать книгу "Бенвенуто - Олег Насобин"

Позвольте… Челлини? Бенвенуто? Это какой же Челлини? Тот самый Челлини?!.. БЕНВЕНУТО ЧЕЛЛИНИ?!!

Путем сэра Джона

Мы оба с Ириной перечитали надпись несколько раз и попытались ее осмыслить. Она явно относилась именно к этому портрету, и никакому другому.

Но как понять и принять смысл написанного: Бенвенуто Челлини автор этой работы? Тот самый Кровавый Ювелир?

Нет. Что вы, этого не может быть. Ерунда какая-то… Разве он был художником? Да и портрет этот XVIII века, как сказала нам продавец, а Челлини умер в конце XVI века.

Ну мало ли что пишут на некрасивых рамках картин? Нет, нет, решительно этого не может быть.

Но интересно…

Мысль уже неудержимо неслась дальше:

А кто, собственно, изображен на портрете? Причем здесь вообще Челлини? Может быть, это более поздняя копия, которая имеет какое-то отношение к XVI веку и легендарному Бенвенуто?

Все наши мысли и предположения вертелись теперь вокруг Челлини.

Но что мы действительно знаем о нем, самом знаменитом ювелире нашей цивилизации, мистике, гордом итальянце, достаточно аморальном, чтобы не упоминать его имя на школьных уроках? Почти ничего. Какие-то смутные ассоциации с убийствами, папами, королями, вычурной золотой посудой и статуей Персея на главной флорентийской площади…

В нашей домашней библиотеке, впрочем, нашлась его автобиография, но в переводе — на чешском языке. Ирина купила ее, когда мы еще жили в Праге.

Недолго думая я сел перед компьютером и начал терзать поисковики. Информация о Бенвенуто в Сети имелась, но постоянно скупо повторялось одно и то же.

В книгах по искусству и альбомах с репродукциями, которые оказались у нас под рукой дома, о самом Челлини тоже было написано весьма сухо…

Словом, Ирина присоединилась ко мне, мы оба нырнули в Интернет и составили список всех книг, которые стоило приобрести, начиная с его собственных, конечно.

Потом я взял портрет и поехал к знакомому мастеру, чтобы заказать для картины новую раму.

В этот раз мы выбрали строгий багет, без всяких финтифлюшек, и, как мне кажется, не ошиблись. По-моему, наша рама теперь очень подходит к портрету.

Книги, заказанные по почте, поступили к нам в офис увесистыми посылками уже недели через две.

Однако самую нужную из книг нам посчастливилось приобрести почти случайно. Мы не знали о ее существовании, а в Сети нам как-то не попалась информация о ней, и потому мы ее не заказали.

Вот как это произошло.

Вскоре после описанных событий нам пришлось съездить по делам в Париж. И, как всегда, по нашей семейной традиции мы заглянули в Лувр.

Каждый раз, бывая в столице Франции, мы стараемся попасть в этот великий музей и осмотреть хотя бы пару залов.

На первом этаже есть небольшая, ничем не примечательная книжная лавка. Мы любим в ней порыться после прогулок по Лувру, когда есть для этого время и дети не отвлекают нас.

В этот раз тем более мы никак не могли миновать наш любимый магазинчик, поскольку искали какие-нибудь книги или альбомы, которые пролили бы свет на загадку человека с портрета.

Я, честно говоря, как человек с «техническим» складом ума, все-таки сомневался, что наш портрет имеет отношение к Челлини.

Тем не менее, принимая во внимание качество картины и выдающееся мастерство ее создателя, я предполагал, что на нем изображен какой-нибудь известный человек. Поэтому вполне возможно, что мы случайно встретим это лицо где-нибудь еще.

Ведь, в конце концов, и современный мир тесен, как говорится, а уж тем более в XVII–XVIII веках он был и вовсе мал.

В каталогах, альбомах, книгах по искусству XVI–XVIII веков, попавших мне под руку, я бессистемно искал изображение лица, похожего на «наше».

Я ставил перед собой задачу сначала установить личность этого самого бородатого человека в красном капюшоне, а уж потом будет видно, как именно поступать дальше.

Нас, понятное дело, в конечном плане интересовала атрибуция картины — установление ее принадлежности кисти определенного художника и определение времени создания. Установив личность персонажа, мы могли существенно сузить круг поиска кандидатов в авторы работы.

Идти сразу к искусствоведам, не зная о портрете ровно ничего, совсем не хотелось. Тем более что монакские антиквары уже оценили эту картину в смехотворную сумму, и, на мой взгляд, они поступили довольно самоуверенно.

Впрочем, была надежда, что специалисты справятся с атрибуцией гораздо лучше, если они будут располагать какими-то дополнительными данными — провенансом работы или сведениями об изображенном персонаже, художнике и самом артефакте, о технике и материалах, использованных при его создании.

Словом, я листал книгу за книгой, альбом за альбомом, не обращая внимания на надпись, оставленную нам на сломанной раме прежним владельцем.

Немного раздражало, что в работах ни XVII, ни XVIII веков я не видел стилистически похожих картин. Зато нечто подобное встречалось в XVI веке и потом в XIX. Это меня злило — я чувствовал, что XIX век здесь ни при чем, а о XVI еще даже и не думал. И от этого диссонанса никак не удавалось избавиться.

Однако у Ирины, как я чувствовал, сложилось другое мнение…

Еще дома, на Юге Франции, когда мы открыли надпись на изнанке угловой вставки, она задумчиво протянула:

— А ведь Бенвенуто Челлини — это Скорпион…

— Ну и что?

— На картине бородатый мужик — это Скорпион, Олег.

— Да ладно, откуда ты знаешь?

— Я со Скорпионом прожила шестнадцать лет, если ты забыл… (Она имела в виду наш брак и меня. Ее личный Скорпион — это я.)

Я отмахнулся от жены и поскорее выбросил из головы этот ненаучный бред.

Я-то сразу понял, куда клонит жена: она таким образом намекала мне, дипломатично и издалека, что на картине, возможно, изображено лицо самого Челлини. То есть, вероятно, это портрет Челлини. Возможно, более поздняя копия с какого-то прижизненного портрета. Так, по крайней мере, я понимал ее туманные намеки.

Но я сразу и решительно пресек все подобные разговоры: мы не какие-нибудь мечтатели. Мы солидные коллекционеры и придерживаемся строго научных и подтвержденных фактов, а не оккультных домыслов.

И вот я стоял в луврской лавке, упорно листая книги по искусству XVII–XVIII веков. Ничего похожего на наш портрет. Ни стиль, ни выражения лиц персонажей, ни манера письма, ни тем более лица.

И в этот самый момент Ирина вдруг подошла ко мне с большим фолиантом в руках.

Едва взглянув на ее лицо, я сразу спросил:

— Нашла, что ли?

— Смотри…

Она показала мне страницу из глянцевого, дорогого издания в твердом переплете, на которой была репродукция рисунка, изображавшего того же человека, что и на нашем портрете. Под рисунком стояла подпись: «Челлини (?). Бенвенуто Челлини, рисунок. Библиотека Реале, Турин».