Читать книгу "Мне повезло вернуться - Артем Шейнин"

Мне было семь лет, когда перед ноябрьскими праздниками у нас в доме появился первый телевизор. Маленький, черно-белый, но все равно — чудо. И среди первого, что я увидел благодаря этому чуду, был парад на Красной площади. Министр обороны объезжал коробки парадных расчетов разных родов войск. На его приветствие они отвечали дружным «Ура-а-а!».

И вот министр остановился перед строем парней в тельниках и беретах.

— Вот они, красавцы! — сказала бабушка.

— Здравствуйте, товарищи десантники! — гулко разнеслось в морозном воздухе приветствие министра обороны.

Так я узнал, как называются «красавцы».

Ура-а-а! — разнеслось над Красной площадью их ответное приветствие. Безусловно, самое дружное и бодрое. Я почти не помню бабушку — больше по ощущениям, чем по каким-то фразам. Но эти ее слова про «красавцев» врезались в память навсегда. Вот так, наверное, и складывается часто судьба. Наша и наших близких. Из таких вот сказанных невзначай слов.

Потом уже я узнаю, что береты у «красавцев» голубые, как и полоски на тельниках. Потом, когда став чуть старше, буду выбегать сразу после трансляции парада на Садовое кольцо, где шла выходящая из города техника. И с нетерпением ждать проезда кургузеньких бээмдэшек с гордо сидящими в них парнями в странных шлемах и с автоматами без прикладов.

Но начало всему этому положит одна бабушкина фраза в ноябре 1973 года. И именно эта фраза задолго до армии определит, где я хочу служить. Ну а к январю 1982-го уже выучен наизусть фильм «В зоне особого внимания». Уже не раз и не два отсмотрен «Ответный ход». Вопрос о том, какие войска лучшие, — не стоит. Вопрос только, как попасть туда…

Но только фраза, сказанная Минжин, связала в моем сознании мечты о ВДВ и осознание того, что это еще и самый верный путь на войну. Именно с этого времени все мысли о будущей службе в армии стали мыслями про ВДВ и Афганистан.

Кто-то скажет: «Романтичный идиот!» Не стану ни возражать, ни спорить. Отголоски пионерского бабушкиного детства и комсомольской юности деда? Наверное.

Но про себя я знаю одно: в МОЕМ случае именно ЭТОТ «романтизм» и именно ТАКОЕ наследие помогли мне ВЫЖИТЬ и УСТОЯТЬ в той реальности, до которой в январе 82-го оставалось два с небольшим года.

Да и вообще, сколько бы мы ни стебались порой над «Пионерской зорькой», которую впихивали в наши головы в советское время, лично я уверен, что во многом благодаря ТОМУ воспитанию и в Афгане большинство не скуксилось. И даже на Чечню еще хватило «запала» — это ведь генералы некоторые там обделались, а солдатики да летюхи со старлеями сдюжили. Потому как успели еще пожить в то время, когда «Офицеры» и «В зоне особого внимания…» были культовыми фильмами, а слово «армия» не было страшилкой для малышей.

Ладно, завязываю с пафосом. Тем более, может, я и не прав. Продолжу о том, что знаю.

Доктор

Быстро пролетел девятый класс, вот уже и десятый скоро окончу. Я еще школьник, но 1983 год многое предрешит и в моей армейской судьбе. Армия уже «присматривалась» к нам, призывникам весны 1984 года.

Весной 83-го, перед очередной медкомиссией в военкомате, объявили: признанные 100 %-годными получат шанс выбирать войска, где служить. То есть выбрать «элитные» ВДВ, морскую пехоту, пограничные или флот. Проблем со здоровьем у меня не было, но проблема со 100 %-ным прохождением комиссии была. Одна. Но, учитывая мои мечты о ВДВ, довольно серьезная. Дело в том, что одним из этапов медкомиссии была проверка вестибулярного аппарата. Тебя усаживали на круглый вращающийся стульчик с высоким шестом за спинкой. Нужно было закрыть глаза, держаться руками за подлокотники, и тебя начинали быстро крутить вокруг своей оси, вращая стульчик этим самым шестом.

Потом по команде нужно открыть глаза… и земля уезжает… а ты пытаешься не скатиться с нее, удержаться на плоскости… голова при этом клонится резко в сторону, противоположную «убеганию» земли. И вот по тому, насколько твоя голова «уезжала», судили о состоянии твоего вестибулярного аппарата. А это, понятное дело, один из параметров готовности к прыжкам с парашютом.

Так вот, моя проблема состояла в том, что всякие качели-карусели я ненавидел с детства. Особенно карусели — мне сразу «плохело», кружилась голова, подташнивало и всякое такое. Но избегать такого рода развлечений проблема небольшая — я и избегал. Иногда приходилось, конечно, терпеть, когда уж совсем нельзя было «отмазаться», чтобы в грязь лицом перед ровесниками не упасть. Но тут-то не отмажешься. А на кону исполнение мечты. Короче, проблема серьезная. И подошел я к ее решению серьезно. Зная дату решающей медкомиссии, я тренировался по собственной методе. Заключалась она в том, что я учился фиксировать положение головы относительно плеч, стараясь абстрагироваться при этом от окружающего мира. С помощью этой уловки я рассчитывал ввести врачей в заблуждение.

И вот настал решающий день. В очередной раз мы, несколько десятков 17-летних пацанов, пробежались в трусах по кабинетам. В очередной раз развлекли друг друга многократно слышанными уже байками про молодую врачиху из военкомата.

Она, не глядя на призывника, спустившего по ее команде трусы, говорит, привычным движением ощупав его мошонку: «Давайте сюда!» И протягивает руку…

А он, не поняв, что ей нужна его медкарта, кладет ей в руку… ну, в общем, то, что как раз над мошонкой…

Не знаю, как и когда родились эти байки. Может, и повезло кому-то… В нашем же военкомате были исключительно старые очкастые тетки. Правда, одно сходство с байкой было — на нас они вообще не смотрели. Напишет что-то в карту, шлепнет печать и: «Следующий!» Конвейер…

Вот бы и везде так — но нет, в «том самом» кабинете врач как раз был до отвращения внимательным и разговорчивым:

— Ну, юноша, присаживайтесь. Как самочувствие?

— Нормальное.

— Как качку переносите? На самолете летали? Не тошнило?

— Нет, все нормально.

Это чистая правда. Другое дело, что летал я всего раз в жизни с мамой в Кишинев. Но ведь не укачало же. И не тошнило. И вообще понравилось… А про качели-карусели скромно умолчим… Тем более что и не спрашивает никто.

Он, очень по-деловому и привычно, пристегивает мои руки к подлокотникам кресла.

— Сейчас мы вас покрутим. Голову нужно опустить, прижать подбородок к груди, глаза закрыть. По моей команде голову поднимаем, глаза открываем… Это проверка вашего вестибулярного аппарата.

— Я знаю. Я в ВДВ хочу служить, так что в курсе…

— Ну, сейчас увидим, какой вы десантник.

Так, сосредоточились. Забыли свои ощущения от каруселей. Не волнуемся. Делов-то — несколько секунд…

Началось… Я состою только из плеч и головы… Голова перпендикулярно плечам… Как же я все это ненавижу. Как же противно сжимается где-то в животе и подкатывает к горлу. Так, спокойно, заканчивают крутить…

— Поднимаем голову! Открываем глаза!